Крестовый отец - Александр Логачев

Мокрушник перешел невидимую черту, проведенную для себя Шрамом.

Вряд ли бы кто успел сосчитать до трех за то время, что заняла стычка. Просто люди ринулись друг к другу, словно со школы не виделись, вроде бы попытались обнять друг друга и вот один уже падает.

Шрам и сам толком не понял, что же вышло. Ничего кроме правого плеча в пижамных полосах Сергей не видел. Типа как в рулетку — все фишки на один номер. Проиграл — так все, выиграл — так до херищи. Едва заметил, что плечо пошло вперед, развернулся боком, уклоняясь от удара справа, и выкинул финкарь снизу вверх.

Кажется, он банально угадал, и недруг просто нарвался. Пика вошла легко, без сопротивления. Заточка лезвия, должно быть, отменная. А может, следует записать, что год зоны равен двадцати годам тренировок?

Поскольку его перо сидело в боку у мокрушника, об пол стукнул, понял Шрам, нож из руки мнимого больного. Тогда Сергей отпустил рукоять, на которую давила тяжесть. Мокрушник упал, накрыв собой один нож, другой нож по рукоять ушел в его внутренний мир.

Шрам присел на корточки возле захлебывающегося кровянкой лихача.

— Кто тебя послал?

Сквозь кровавую пену мокрушник вытолкнул нечто непонятное:

— Брат.

— Дайте я посмотрю, — оттолкнул Шрама подбежавший доктор, склонился над «больным».

Шрам встал и только сейчас заметил, что у него распорот рубашечный рукав на левом предплечье. Раздвинул порез руками — царапина. Достал все-таки циркач…

В палату ворвались дубаки (Шрамов конвоир и двое помощничков) и вместе с ними Китай.

— Нож на землю, руки за голову!

Шрам послушно заложил лапки за башню. Но сказал:

— Тут прибежали санитары и зафиксировали нас.

— Мертв. — Услышала палата диагноз доктора. — Ко мне его только сегодня привезли. Я его еще даже не осматривал.

— Теперь осмотрите, — пошутил дубак…

Опять смешивались клубы табачного дыма от «Кэмела» и «Союз-Аполлона».

— Все, что ни делается, к лучшему. Шрама по факту убийства придержут в СИЗО. Дело же заведено. Хотя там самооборона, много свидетелей ее подтверждают, но надо же обстоятельно разобраться, не превышены ли ее пределы?

А у нас появляется время, чтобы спокойно подготовить решение проблемы и покончить, наконец, с проблемой. Ведь с первоначальным сроком мы не уложились. Придется заплатить неустойку. Честь фирмы. Возвратим тридцать процентов от общей суммы.

Что-то от этого Шрама у меня начинает болеть голова, а у тебя?

Ну, прощенья просить не будем,

Если где-то я загрубил.

Все другим завещаю людям,

Что с тобою не долюбил.

Мир вокруг и так не баловал разнообразием красок, а тут, когда за спиной лязгнул засов, запирающий дверь, мир вообще стал черно белым. Будто при ломках.

— Первоходка! — заорала свесившаяся с двухъярусной кровати башка, и столько радости было в том вопле, словно объявили об амнистии.

Когда он попадал на следующий уровень новой игры, он всегда без раздумий кликал сохранение. Как обернется, когда и откуда накинутся новые монстры, какими новыми возможностями будут наделены? Жизни надо беречь. Иногда до «pause» не успеваешь дотянуться, как набрасываются и съедают.

Кстати, хорошо вламываться в новый уровень под колесо эфедрона. Охватывает здоровый пофигизм и убыстряется реакция.

А внешне это выглядело, как одно из самых шизовых появлений новичка на хате. Вид у патлатого и завернутого в обыкновенную джинсу клиента был такой, будто он в зоопарке разглядывает экзотических зверюшек. Или будто иннопланетянин явился на Ассамблею Организации Объединенных Наций.

Под мышкой Антон держал скрученный матрас, в который были завернуты кое-какие нехитрые вещички. Матрас — это вам не золотой топор из «Еретика» с выставленным через ключ «rambo» усилением, превращающим оружие в огнемет. Огнеметный топор как нельзя кстати подошел бы в тесном помещении, набитом живой вражьей силой. Монстровская мелочь сразу горит на подходах, крупняк борется с огнем, а не с тобой.

Эх, сейчас бы, пусть не джефу, так хотя бы косячок.

Появление новичка стали обсуждать по шконкам, тыкать пальцем и откровенно ржать над нелепыми патлами, над любознательно отвисшей челюстью, над наивом в широко раскрытых глазах. Звук напоминал жужжание, сопровождающее атаку диких пчел в бродилке…

— Чего прирос? — полетели в Антона подстегивающие слова из самой гущи толкущихся людей.

«Это ко мне, что ли?» Показывая, что не прирос, Антон сделал шаг вперед.

— Скок, продуй хапера! — прозвучало откуда-то сверху.

— Бегу, Ильяс!

В заставке древней «тридэшки» про коммандос с таких двухэтажных коек скатывались бравые хлопцы в камуфляже. Правда, в казарме коммандос из-под нижних коек не высовывались головы и матрасы. Антон подумал, что на этом новом скоротечном этапе его жизни глюкалова хватает и без всякого эфедрона.

— Здорово, друг. По какой статье чалку шьют? — остальные расступились, открыв нагло застывшего по центру хаты персонажа.

— Аск? — Антон разглядел перед собой невысокого, плотного и кривоногого, откликнувшегося на никнейм Скок. Прочие слова Антон просек, но вот что такое «чалка»? И как перевести на местный, что Антон здесь случайно и ненадолго?

— Да это полный фантик, Ильяс! — объявил Скок. Он счастливо улыбался. Словно бы нечем ему больше было до того развлечься и вот обломилось нежданно.

— Хорошо. От скука совсем устал.

Антон отправил взгляд на следующий голос. И наткнулся на смуглое круглое лицо с узкими щелками глаз. И поспешил сообщить, чтобы не возникло недоразумений:

— Я — Антон.

И опять напиханные в камеру люди заржали, потому что выглядела сцена, будто самодовольный профессор приехал знакомиться с бытом туземцев Амазонки. А туземцы-то — людоеды.

— Поздравляю, — встретил известие Скок. — А, может, у тебя и погоняло имеется?

«Моим никнеймом интересуется. Какой бы ему назвать? Назову из старых, с чата „Русский проект“»:

— Огненный пилот, — сказал Антон, глядя вокруг дружелюбно, как козлик в лесу, который еще не догнал, что на него напали серые волки.

Тут, следует сознаться, Скок немного занервничал. Что-то здесь было не так. Не так появляются люди в хате по первому разу. Обычно они, хоть и не подают виду, а расплющены напрочь, или сжаты в пружину. Или пытаются заискивать, или закусывают удила, или мечтают быстрей забиться в щелку. А этот — как на экскурсии. Псих?