Последний пророк - Барбара Вуд

Господин Хакал, последний благородный тольтек, умер.

Она подготовила его тело, а сверху красиво прикрыла его перьевым покрывалом. Затем она положила ксочитль в новый кувшин и поставила его возле него.

Последнее, что она должна была сделать, — это взобраться на звездную крышу пятого этажа, открыть вольер и выпустить всех птиц на волю. Они взмыли в небо и, несомые ветрами, разлетелись на четыре стороны. Но один маленький зеленый попугай, сделав круг в небе, вернулся вниз и сел на вытянутую в воздухе руку.

Когда Ошитива покидала великий город, неся свои пожитки, еду и спальный коврик, свернутый на плечах, она по дороге заглядывала в брошенные дома. Многие семьи, уходя, оставляли корзины, горшки, одежду и сандалии, даже еду. В некоторых домах она видела непогребенные тела умерших людей, но она уже ничем не могла им помочь. Слышала, как ветер завывает на площади, и видела, как солнце проникает в опустошенные кивы. Она последней покидала это место. Теперь никогда ни одна человеческая душа не придет сюда.

Когда каньон исчез за ее спиной, там остались лишь духи и ветер, одиноко разгуливавший по площади.

Чи-Чи был единственным живым существом, которое сопровождало ее в пути на север. Были трудности и опасности, она изнемогала от голода и жажды, в страхе пряталась в пещерах.

Прекрасная птица напоминала ей о человеке, которого она любила, и это давало ей силы двигаться дальше.

Она пришла в родную деревню, но там никого не было. Никого не было и на полях, и в убежище на скале. Ошитива встретила путешественников, они ей сказали, что все ушли на север. Теперь она знала, где искать свою семью.

Она добралась до рудника, куда увели Аоте, и там узнала, что надсмотрщики бросили шахты, а рабы остались закрытыми в своих клетках. Она увидела кости и черепа людей, которые умерли, соединенные вместе кандалами, Ошитива застонала, ударила себя в грудь, виня себя в ужасной смерти Аоте.

Ошитива шла по горной тропе, по которой, как она верила, мог идти ее странствующий народ. Это была территория, которую спустя века люди назовут Меса-Верде, Колорадо. Она все время была настороже, а ее лук и стрелы — наготове. Ее предупредили, что по пути ей встретится пещера, в ней живет дикий зверь, опасное существо, нападающее на людей.

Очень хотелось пить, она отступила от тропы и пошла искать ручей, но скоро поняла, что набрела на пещеру, где живет дикий зверь. Внутри она увидела кости маленьких животных и следы зверя. Это медведь? Она услышала хруст и хрюканье, и вдруг в пещере наступила темнота. Дикий зверь, загородив собой вход в пещеру, поймал ее в ловушку.

Его силуэт был отчетливо виден в ярком солнечном свете, заливавшем поляну, но его черты она не могла разглядеть. По размеру и форме он был похож на льва. Он двинулся на нее, издавая при этом зловещие гортанные звуки. Ошитива осторожно отступала назад, заманивая зверя внутрь, подальше от прохода, чтобы обойти пещеру и добраться до выхода. Но когда она вышла на свет, зверь в нерешительности остановился и уставился на нее.

Ошитива замерла от изумления — на нее смотрел мужчина.

Он был нагим и стоял на четвереньках. У него были длинные, спутанные волосы, а его грязное тело покрывали шрамы и гноящиеся раны. Лицо его было каким-то неестественно плоским, будто ему отсекли нос, а потом неправильно залечили рану.

Глаза дикого мужчины опасно долго смотрели на нее, а его руки вцепились в землю, как когти, тело напряглось, готовое прыгнуть, но вдруг дикий человек моргнул. Потрескавшиеся губы начали шевелиться, из дикой глотки с трудом раздался хрипящий звук:

— Оши…?

— Аоте!

Она бросилась к нему, прижала к своей груди, утешая его и издавая успокаивающие звуки. Как он сбежал с рудника, ей не суждено было узнать, а как он выжил, должно было остаться тайной. Ошитива осталась с ним, помыла и причесала его, потом говорила с ним, пытаясь вернуть ему память. Он обязан был помнить историю своего народа, а теперь не помнил, как его самого зовут.

Вскоре он уже мог передвигаться. Через много недель Ошитива и Аоте нашли свое племя.

Часть ее народа ушла на запад, к столовой горе, и там начала строить новую жизнь: двухэтажные дома из камня и грязи, с лестницами и новой кивой. Ошитива знала, что они будут процветать.

Аоте не мог подарить ей детей, поэтому велел ей выйти замуж за кого-нибудь другого. Но Ошитиву замужество не интересовало; у нее была иная миссия на земле. Она решила не рожать, ее народ заменит ей детей, и она будет кормить его мудростью.

Однажды ночью, когда она была уже в преклонном возрасте, к ней во сне пришел дух ее племени и заговорил с ней. Черепаха-дух сказал ей, что ее миссия на земле еще не выполнена, ее пребывание на земле — лишь первая часть испытания, которое боги определили ей. Черепаха-дух велел ей идти на запад, туда, где садится солнце, найти пустыню, где не ступала нога человека, и ждать там знаков. Когда Ошитива спросила, зачем и что она должна искать, дух ее предков сказал ей, что она больше не девушка, которая создает дождевые кувшины, а шаман — избранный богами вещатель, который поможет найти давно потерявшегося белого брата Паана. С его возвращением к Людям Солнца вернется Золотой Век.

Дух племени предупредил ее во сне, что если она не встретит и не направит белого брата, он снова заблудится и Люди Солнца никогда не узнают Золотого Века среди древних веков.

Ничего не сказав своей семье, Ошитива тихонько собралась в дорогу, взяв с собой только кое-что из личных вещей, свои духовные тотемы и кусок глины, который она принесла из Центрального Места. Закинув на спину мешок с едой и водой и оперевшись на прочную палку, она повернулась спиной к восходящему солнцу и начала свой путь на запад. Это было долгое путешествие, а она уже была немолода. Но она собиралась сделать то, что велел ей Черепаха-дух.

Она намеревалась найти пустыню Мохаве и ждать там хоть столетия давно потерявшегося белого брата ее народа, Паану.

доктор медицины, 1910 год

Фарадей Хайтауэр вел себя как безумный.

Фарадей и его жена Абигейл находились на корабле, посреди океана.

Роды Абигейл начались слишком рано. Ребенок должен был появиться не раньше следующей недели.

— Ради всего святого, Фарадей! — взмолилась Беттина, сестра Абигейл. Беттина готовила их роскошную каюту для родов. — Ты ведь врач. Ничего такого не происходит, не сходи с ума. Ради блага своей жены ты должен сохранять спокойствие.

Это был их первый ребенок. Фарадей и Абигейл Хайтауэр были мужем и женой только год. Фарадей волновался.

Они находились на борту корабля, на полпути между Нью-Йорком и Саутгемптоном. Они навещали своих друзей в Лондоне, а теперь, полные надежд и грез, возвращались домой в Бостон, с радостью ожидая появления их первого ребенка. Фарадей умолял свою молодую жену не путешествовать в таком положении, но Абигейл придерживалась современных взглядов и не считала, что беременность нужно скрывать, что она делает женщину немощной. На корабле были пассажиры, которых шокировал вид молодой женщины, гордо разгуливающей по палубе, чье положение, несмотря на широкий плащ, было слишком очевидным. Фарадей еще больше гордился женой и еще сильнее любил ее.