Ищу жену с прицепом - Янка Рам

в эту херню.

За херню хочется отвесить Маше леща. Как и за идею "брать аскезу" на беременность. Потому что это очевидно ранит Чалкину. Хоть она и молчит в ответ.

Народ жадно набрасывается на еду. А мне в горло не лезет.

Зоя двигает мне кружку с чаем.

Откинувшись на кресле, лениво кручу ее по столу.

Маша двигает мне шоколад.

Отрицательно качаю головой.

- Тоже аскеза? - смешливо.

- Нда.

- На что?

- На тоже самое.

- А я, пожалуй, тоже возьму! - отодвигает от себя вторую плитку от себя Зоя. - Троих воинов света Вселенная точно не проигнорирует!

- Такими темпами он сам в эту дверь зайдет! - шутит Демьян.

- Присоединяйся! - хором предлагают ему Заяц с Чалкиной.

- Да легко. Чего там надо? Сладкого не есть?

- Да.

- Ну и как хотите, - сгребает к себе весь шоколад Маша. - Нашим больше достанется!

Все болтают....

Я глаз не свожу с Чалкиной. Чувствую себя щенком, который пытается поймать взгляд. Чтобы его заметили, забрали... Меня кроет от этого ощущения!

А она специально не смотрит на меня. А если и бросает взгляд, то презрительный.

Внутри всё звенит от тихой ярости. Потому что я не щенок. И если уж трахаешься со мной, то смотреть на меня так не надо...

- Гулять в воскресенье идём, как договаривались? - спрашивает ее Демьян.

Кивает.

Ну чего в глаза-то не смотришь!

Смотрит на свой телефон. Отвечая на вызов, уходит на склад. Провожаю ее взглядом.

Демьян, хмурясь, смотрит на меня. Словно догоняя, что я не равнодушен...

Благородство во мне вдруг отключает. Словно с ноги ебнули по рубильнику.

Делаю пару глотков чая и иду за ней, на склад.

Закрываю за собой дверь и ложусь на нее спиной.

Складываю руки на груди.

- Я.... Я перезвоню, мам... - опускает телефон Чалкина.

Дёргает вопросительно бровью.

- А что за презрительные взгляды в мою сторону, я не понял?

- Тебе показалось.

Холодно.

- Нихуя мне не показалось. Объяснись.

Теряясь, переминается с ноги на ногу, сжимая в руках телефон.

Отрицательно качает головой.

- Мгновение слабости. Бывают у Вас слабости, Светозарный? - горько.

- Бывают.... - хриплю я.

- И у меня бывают... - тяжко вздыхает.

В груди рвется, сил нет. Давит... Давит... Давит! Дышать нечем.

Молча смотрит в сторону. Хмурит брови.

- Можно? - кивает на дверь.

Пересиливая себя, открываю ей дверь.

Встает в проеме.

- У меня День рождения... - бормочет, кусая губы. - Завтра. Ничего такого не будет.... Тортик, чай. Наши будут. Приходи тоже.

К Демьяну? Спасибо, блять!

- Хочешь, не один приходи, - выдыхает.

И то, что давило, лопается, заливая меня какой-то черной жестью.

- Иди-ка ты нахуй, Чалкина, - бросаю ей тихо.

Хватаю свою куртку, ухожу ни с кем не прощаясь.

И до темноты кружу по городу, вглядываясь в детей. А ночью звоню ей зачем-то.

- Да?... - обиженно.

- Во сколько? Куда?

- Ты ненормальный? - начинает плакать она.

- А ты? Нормальная, блять?!

- В шесть... Адрес скину.

- Я приеду. Обязательно. Не реви... Обиделась?

- Нет.... - всхлипывает. - Я знаю, что ты дурак.

- Да. Это так. Извини. Порвало что-то...

- Я все равно очень скучаю.

Скидывает.

Пишу ей:

"И я....".

Глава 37 - Райдеры

Все дружно взяли аскезу на сладости. Ну, почти все. Поэтому, я заказала два торта. Один красивущий с белково-мармеладной шапкой в виде сердца на тонком бисквите. А второй - блинный, с начинкой из перекрученного языка.

После салона красоты, забираю их в центре. Повара-кондитера порекомендовала Зоя. Эта девочка когда-то была у них под опекой, а теперь открыла свой маленький бизнес с готовкой и периодически помогает центру сама.

У Зои огромная сеть "рукопожатий" в городе.

Несу два тортика, связанных один над другим в большом пакете, стараясь не кантовать.

Проходя мимо "Измаила" на автомате замедляюсь, оглядываясь на те столики, где встретила Кузю.

Я каждый день здесь теперь прохожу. А иногда и не один раз, пытаясь выстраивать все маршруты через это место. В надежде встретить его. Он мне очень запал в душу.

Но сегодня опять никого....

А потом смотрю на "Измаил". С роскошной мраморной лестницы сбегает Венцеслав!

Подходит к одной из машин и наклоняется к окну. Разговаривает.

Со спины мне он кажется тем самым человеком, с которым говорила мать Кузьмы.

И я как завороженная иду в его сторону.

Он идёт по ступеням обратно в "Измаил".

У меня подрагивает сердце от того насколько он похож на моего Бальтазара. И одновременно внутри отторгается его образ от того, насколько не похож.

Снимая куртку, кидает её в руки швейцару.

Останавливается на мгновение перед зеркалом.

У него бейджик "Администратор....". Вот как? Видимо, та женщина бросила его. И он решил поохотиться здесь на других? Ведь, если у него не полные карманы денег, то просто тусоваться здесь не получится. Здесь и чай меньше чем за пару тысяч не выпьешь.

Хостес отводит меня за свободный столик.

Проходя мимо зеркальной стены с фонтанами, бросаю на себя оценивающий взгляд.

Свет обещал сегодня приехать...

Мне хочется выглядеть не жалко. Мне хочется выглядеть так, чтобы его цепляло!

Цепляло так, чтобы он разорвал свой чертов райдер.

И я бы могла из своего разбитого сердца собрать хоть что-нибудь кроме слова "жопа".

И я "выгляжу", да. Может быть так, как никогда в жизни до этого.

Из меня сделали Ариэль на максималках. Огромные глаза, нежные губы бантиком. Мерцающая кожа.

И крупные кудри до пояса.

А длинное платье с высоким разрезом на бедре дополнило образ.

Это эгоистично? Да. И очень глупо....

Я болею от этого.

Потому что она у него уже "Светочка". А я неизменно Чалкина, меня можно трахнуть на пьяной вечеринке, потом послать. А у меня все равно все болит. Словно это его трахнули по пьяни и послали, отправившись к другому....

Любовь - это какая-то иррациональная пытка.

И после этого он говорит, скучаю, приеду обязательно, и я вся звеню изнутри в ожидании момента!

Ни гордости, ни мозгов! Тьфу на тебя, Чалкина.

И конечно я держу лицо. Держу изо всех сил. Но внутри я тряпка. Порванная.

Заказываю себе фруктовый чай.

Вспоминаю, что я здесь делаю.

Ааа....

- Можно пригласить администратора, - прошу официантку.

- Что-то не