Легенды о проклятых 3. Обреченные - Ульяна Соболева
Шрифт:
Интервал:
"Маалан…зачем? Зачем? Там так нежно…там пахнет любовью, девочка. Ты вся пахнешь моей любовью. И здесь, где бьется твоя жилка, у самой мочки уха ты пахнешь ею сильнее всего…соленый шелк. Больше не смей. Никогда не смей портить то, что принадлежит мне. Не смей, иначе я отрежу тебе пальцы, маалан…отрублю их, спрячу и стану сам твоими пальцами. Я не позволю тебя трогать даже тебе самой".
Лихорадочно, прямо в ухо, стискивая мою спину, сминая губами кожу. По коже пробегали мурашки суеверного страха — разве можно так любить? Наверное, за это мы с ним настолько прокляты и обречены на вечное расставание. Нельзя любить вот так. Неправильно это. Не по-человечески.
"Нет…нет…нет…успею. Я успею, или это будет и моя смерть, Рейн, и моя. Отпусти".
Качает головой и вжимает в себя с диким отчаянием.
"— Боюсь, маалан, боюсь, что больше не прикоснусь. Ликуй, девочка-смерть, монстр так повернут на тебе, что готов вцепиться и водраться в тебя клыками, лишь бы сдохнуть с твоим вкусом на губах, но он не может позволить умереть тебе.
А я смотрела на него, алчно целовала шрамы на его скулах. Целовала жуткую вечную улыбку.
— Я люблю тебя. Ничего не изменится с твоей смертью, маалан. Пытка не закончится. Для меня — никогда…а твоя… Я бы лучше перерезал себе глотку, чем прекратил твои мучения. Мы будем гореть в этом аду только вместе, Одейя Вийяр. Только вдвоем. — увидела удивление в серо-зеленых волчьих глазах, — Я помню все, что ты мне говорил. Моар, Рейн…моааааар.
Рывком привлек к себе на грудь.
— Хитрая, какая же ты хитрая. Маалан. Бить противника его же оружием…больно бить. В самое сердце.
— Я найду твою сестру, Рейн, и мы вытащим тебя отсюда".
В эту секунду на меня набросились сзади, и горло обожгла ледяная сталь кинжала.
— Где наш велиар? Ты кто? Лассарка? Отвечай.
Замерев от страха и от понимания, что одно неверное движение — и мне резанут глотку, не задумываясь.
— Я должна поговорить с Далией лично. У меня послание от Рейна.
Удар по коленях сзади, и я уже в снегу, смотрю, как он искрится в тусклом свете месяца, и вижу тень мужчины с топором в руке и луком за спиной.
— Рейн дас Даал. Прикуси язык, сучка лассарская, прежде чем называть нашего Повелителя по имени.
— Кончай ее, да и все. Шлюха какая-то.
Дернул за плечо и толкнул глубже в снег.
— Я кончу в нее. Потом придушу и закопаю в снегу. Оттопырь попку, шлюшка. Сейчас ты узнаешь, что такое валлассарские члены.
Выдохнула, прикусив губу. Ублюдки. Почему всегда и все так сложно.
— Не люблю сзади. Смотреть тебе в глаза хочу, валлассар, когда сравнивать буду.
Раздалось довольное ржание двух идиотов. Один из них рывком развернул меня к себе лицом, и это была самая страшная ошибка в его жизни. Потому что уже через секунду я воткнула пальцы ему в глаза, и они дымились и горели, а он орал, как резаный кабан на скотобойне, пока его товарищ стоял рядом, оцепеневший от дикого ужаса.
— Лишится глаз не самое страшное, валлассар. Страшно лишиться души.
Я отобрала у него кинжал и ткнула острием в его яремную вену, прихватив за волосы и оттянув голову тупого похотливого ублюдка назад. Порыв ветра сдернул с моей головы капюшон, и глаза второго разбойника расширились еще больше.
— Шеааааана. О, Гела.
— Веди меня к своей десе, валлассар, иначе и ты останешься без глаз.
А у самой по спине мурашки ужаса и ненависти к мразям за то, что время мое воруют. Драгоценное время на вес красного золота. Пнула слепого скулящего рыжего идиота между лопатками.
— Что еще тебе сжечь, а? Выбирай. Может быть, ухо? А может, твой член валлассарский? Великое чудо объединенных королевств?
— Отведи ее… отведи к Дали, пусть она убьет суку эту, пусть выколет ей за меня глаза.
Он так уверено это сказал, что у меня пробежал холодок по коже.
— Веди. Иначе я его изуродую. Клянусь.
Мы пробирались через самую чащу между густо растущими стволами елей, и тот, что шел впереди, вел под узцы моего коня.
— Шевелись, валлассар. Времени мало. Твоего велиара казнят на рассвете. И если Далия дес Даал узнает о том, что в этом виновен ты, то я даже дважды не стану отгадывать, кому из нас первому она выколет глаза.
Внезапно конь заржал и встал на дыбы. А мы замерли. Тот, что шел впереди, выдернул топор из-за пояса.
— Он что-то учуял. Тише, милый, тише.
Позже учуяли и мы все — вонь. Медвежье сало и еще какая-то дрянь, которой вняли баорды.
— Тшшшш. Мы не знаем, сколько их и как далеко они от нас. Конь чует исходящий от них запах мертвечины.
Вдалеке послышался вопль мужским голосом и детский плач, от которого мороз побежал по коже.
— Они далеко. Нас не слышат и не чуют. Они кого-то загоняют к своим берлогам.
— Значит, вперед. Хватит стоять.
Снова послышался младенческий плач, что-то внутри тоскливо сжалось с такой силой, что мне вдруг стало не по себе.
— Там младенец.
— И что? Может, они его уже жрут по частям. Мы не поможем. Но ты можешь попробовать сама. Давай вали, сука.
— Заткнись, — сильнее впилась кинжалом ему в горло, — я засуну пальцы тебе в рот через сожженные губы и выжгу твой язык и твою глотку.
Теперь мы пробирались еще осторожней и еще тише, пока вдруг не раздался странный свист, и со всех сторон не высыпали люди в меховых жилетах, вооруженные до зубов. Меня тут же сбили с ног и скрутили мне руки.
— Убейте тварь. Уничтожьте сукуууууу. Она меня без глаза оставила.
Он подошел ко мне и изо всех сил ударил меня кулаком в живот, заставив согнуться пополам от боли, а потом по лицу, да так, что кровь тут же брызнула в рот из разбитой губы, и я упала на колени, вздрогнув от еще одного удара по животу.
— Сейчас мы пустим тебя по кругу.
— Прекратить. Прекратить. Мать твою.
Женский голос ударил по вискам волной. Зычный и хрипловатый, словно сорванный когда-то.
Меня рывком подняли на ноги, и я, вскинув голову, встретилась с синими глазами сестры Рейна, а она дернулась всем телом, когда посмотрела мне в лицо. Красивое лицо, изрезанное с одной стороны шрамами, искривила ухмылка.
— За смертью пришла, Одейя дес Вийяр? Велиария-самоубийца?
— Брата твоего казнят на рассвете. Маагар отдал приказ.
Побледнела мгновенно. Все краски с лица пропали, и рука тут же взметнулась к кинжалу. Еще мгновение, и лезвие впилось мне в грудь.
— Лжешь, шеана проклятая. Я — не Рейн. Мне не так-то просто запудрить мозги.
А в глазах бездна ужаса и паники расплескивается вместе с ненавистью ко мне.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!