Папа под Новый год - Злата Тур

«Дорогая тетечка Зиночка! Огромное спасибо, что приютили. Мне придется отрабатывать долг. Надеюсь, скоро увидимся»

От этой записки меня пот прошиб. Что за долги? И где она собирается их отрабатывать? Сразу в голову полезли страсти из девяностых.

Метнулся снова в отель. Снова нашел Зинаиду Петровну.

– Что за долг? Где придется отрабатывать?

Мне казалось, что от бешенства и глаза кровью налились, как у быка, готового растоптать обидчика. И кажется, своим напором испугал хорошего человека.

– Что отрабатывать? – непонимающе уставилась на меня женщина, инстинктивно попятившись.

Я выдохнул. Достал бумажку и зачитал.

– Так это хозяин ее уволил и потребовал заплатить за комнатку, где они жили. А Мила решила сбежать, ведь уговору не было, что она должна платить. Я и предложила, чтоб они жили у меня. Так, а Ладушка где? И что значит – увидимся? Я чтой –то не пойму. Они что, не у меня?

Женщина переводила растерянный взгляд с меня на бумажку и обратно.

– Зинаида Петровна. Вот и я ничего не пойму. Я приехал. А их нет. Вот только записка эта. С чего она передумала? И куда могла деться?

– Может к хозяину поехала? Он же сказал ей, чтоб в доме убиралась…

– И чтоб она сама туда поехала? – в голове не укладывалось. И снова почувствовав прилив злости, я рванул на поиски этого барина, который запугал бедную девочку. Однако вышел облом. Сказали, уехал и неизвестно, когда вернется.

Пришлось снять номер. Уже не до того было, чтоб бояться встречи с Дианой. Надо дождаться возвращения господина Липецкого и подтянуть свои ресурсы.

Позвонил одногруппнику, который перешел в органы, и вытребовал с него обещание, что бросит все и начнет искать девчонок.

В благодарность предложил, как Золотая рыбка, исполнить три желания. К счастью, до желаний не дошло. Девчонки объявились. И я думаю, что справлюсь своими силами.

Хотя голову поломать придется немало. И чтоб ломать не только свою, я набрал Егора. Пусть отрабатывает, что нежится здесь за мой счет. Он-то уже поднаторел в разборках юридических казусов. И хотя я знал, что спину мою в случае опасности он не прикроет, но сейчас его профессионализм важнее, чем мои обидки. Я набрал его номер и, наверно, немало ошарашил своим заявлением.

– Егор, скажи своим соседкам, что выйдешь подышать и дуй в главный корпус. Буду использовать тебя по назначению.

– Э-ээ, ты хочешь сказать, что вернулся, снял номер, вместо того, чтоб прийти сюда? То есть с Дианой окончательно порвал? То-то я смотрю, она с обеда куда-то уехала. И при этом так загадочно улыбалась…

– Друг, у меня есть более важные дела. Давай тащи свою задницу ко мне.

– Тащу, – коротко ответил он и через несколько минут скребся в дверь моего номера.

Выслушав меня, он поскреб подбородок и принялся рассуждать.

– Если я все правильно понял, и ты все правильно понял, то ситуация выглядит так. Девочке устно озвучили претензию – выплатить долг за проживание. Требование неправомерное, так как изначально помещение было предоставлено безвозмездно. В качестве служебного. Допустим, служебное тоже некоторые работодатели заставляют оплачивать, но естественно, там суммы совершенно другие. Явно не как номер в отеле. Следовательно, что-либо требовать с нее совершенно незаконно. А дальше совсем интересно. Появляется документ, собственноручно подписанный нашей подзащитной. Причем она ни сном, ни духом была до того, как ей его предъявили. И уже без сомнительной формулировки «за проживание», а конкретно «долг». В здравом уме и трезвой памяти она бы такой документ не подписала. Вопрос. Как ее подпись оказалась на нем? Ответ. Подлог. Либо ее автограф подделали. Либо…Текст отпечатан, говоришь? А если это заявление об уходе переделанное?

Натолкнувшись на мой непонимающий взгляд, он пояснил.

– Поскольку господин Липецкий изначально показал себя нечестным товарищем, то с большой долей вероятности могу предположить, что изначально он планировал поймать беззащитную девочку в капкан. Смотри. Она говорила тебе, что четко помнила, как выводила чернилами свои закорючки. Чернилами, бро! Я думаю, это ручка типа той, которой школота пишет, а потом вытирает обратным концом, чтоб огрехов не было. Понимаешь? Проводишь другим концом, и написанное просто исчезает! С ее заявления об увольнении удалили текст, оставили только подпись и впечатали другой. Соответственно, нам остается добыть такую ручку, наверняка есть более надежные, и стереть то, что написано ее рукой. Вуаля!

– А ты уверен, что он без боя отдаст тебе документ? – спрашиваю на всякий случай, потому что готов у него, как у волка, из пасти, выдрать.

– Уверен. Я, как адвокат Милы, имею право потребовать проверки на подлинность. И кстати, вряд ли он сейчас дома. Иначе так бы и сказали: «Уехал домой». Итак, у нас два варианта. Дождаться Липецкого и поговорить с ним, предупредив, что история получит огласку, если он начнет артачиться. И второй. Ехать к нему домой, сюрпризом, так сказать. И забрать девчонок. Но здесь могут возникнуть эксцессы. Амбалы могут отказаться отдавать документ, ссылаясь на то, что хозяина нет. И тогда может дойти до рукопашной.

Егор передернул плечами, показывая, что его красивая физиономия не готова рисковать своей целостностью. Одного б я ушатал, без вариантов. Но с двумя, боюсь, не совладаю. Придется Радика все-таки звать на помощь, потому что с представителем власти будет как-то надежнее. А то мало ли что Липецкому в голову придет. Я ведь отбираю игрушку у него.

– Значит, к восьми будь готов.

– Ок, – откланялся Егор. А наутро он явился с убийственным компроматом на Липецкого. Даже можно сказать больше – с бомбой. Хотя, я не исключаю такой возможности, этим компроматом он хотел и меня «уесть».

– Тох, ты не представляешь! Я, конечно, не люблю греть уши. Но так получилось. Тем более, дело касалось тебя и Липецкого. Не совсем красиво…

Он многозначительно посмотрел, испытывая мое терпение.

– Так, давай не тяни кота за репродуктивные органы! – рявкнул я, злой, как черт после бессонной ночи.

– В общем. Когда я возвращался от тебя, в коттедж зашел не сразу. Полюбовался звездами – в Москве же нет такой роскоши. А окно в гостиной у нас в режиме проветривания, потому что очень жарко. Слышу, наши девочки разговаривают. Диана вернулась. Застал не весь разговор, но суть понятна и так. Твоя бывшая хвасталась. Говорит: «Липецкий – мужик! Я его разведу с женой. Он не первой молодости, но зато будет больше ценить красоту, которая ему досталась. Да и кураж любит. Не то, что Морозов. Такой зануда, аж челюсти сводит. Будет потом локти кусать». Бро, ничего личного, передал слово в слово. Уж прости!

Я усмехнулся. Мнение Дианы обо мне – это последнее, что интересовало меня в этой жизни. Оно даже не царапнуло мое мужское самолюбие. Может, в другой момент и было бы досадно, что из моей постели прыгнула прямо в другую. Но не сейчас. Сейчас это прямо подарок. Щедрый. Царский.