И снова о любви - Лорейн Заго Розенталь

— Все равно не могу, — вздохнула я и рассказала ему об Эвелин и о маме. И не забыла упомянуть о зловредном вирусе, который прячется в неизвестных местах и затягивает людей на шесть футов под землю. — Хочу, чтобы ты меня уважал, — добавила я, и это было ровно такой же правдой, как и все остальное.

Он кивнул и сел. Я села рядом.

— А как же твой прежний парень? — спросил он, и у меня едва не вырвалось: «Какой парень?»

Я просто помотала головой, и он все понял.

— Выходит, ничего не было… Знаешь, большинство девушек…

— Да, — сказала я. — Знаю. Увы, но я не из их числа.

Я водила пальцем по вышитой розе на новом покрывале, купленном мамой неделю назад в «Джей-Си Пенни». Ждала, что он встанет и уйдет искать другую девушку — такую, как Саммер, которая пробовала разные позы. Но он лишь убрал локон с моих глаз и улыбнулся.

— Ты лучше большинства девушек. А это все, — он окинул взглядом постель, — мелочи, если ты по-настоящему любишь. Я подожду, пока ты не будешь готова.

Это все… Он говорил о сексе куда деликатнее, чем мама. Чего он не знал, так это того, что я его уже любила.

В День памяти произошло убийство. Погибла целая семья в районе «Адская кухня». В полдень позвонили из участка, и папа умчался на работу. Маму это не обрадовало. Мы как раз грузили в «хонду» набитую «Будвайзером» сумку-холодильник. Всю дорогу в Куинс она чертыхалась и ворчала, как будто те шестеро виноваты, что их зарезали в праздник.

Список гостей Эвелин и Патрика включал их соседей и коллег Патрика из пожарной охраны. Блейка пригласили тоже, но накануне вечером он сообщил по телефону, что опоздает: мистер Эллис тоже устраивал прием, и Блейк не мог не пойти.

— Только поганцы так поступают, — пробурчала мама. — Линяют в последнюю минуту.

Она совершенно пала духом. Зато я ни капельки не расстроилась из-за Блейка. Осуждать парня, который так классно выглядит и согласен дожидаться от меня того, что ему не составит труда в любое время получить от других девушек?

Я пошла на кое-какие уступки. Сомнений в том, что Блейк заботится обо мне, не было, и по средам после обеда я тайком приводила его в свою комнату. Мы разговаривали, и смеялись, и целовались на кровати. Я не отталкивала его руки, когда они оказывались у меня под блузкой. Однако он не делал ничего такого, что заставило бы меня сказать «я не могу».

— Блейк не слинял, мам, — возразила я. — Он приедет. Его отец встречается в Хэмптонс с клиентами и другими адвокатами из своей фирмы… Блейку необходимо там присутствовать.

— О! — произнесла она с издевкой. — В Хэмптонс. Скажите, пожалуйста!

Я пропустила это мимо ушей. Не хватало еще, чтобы она испортила мне настроение. Неделю назад мама спрашивала, не кончились ли у меня пилюли от мигрени, и я показала ей почти нетронутый флакон. Я задавала себе вопрос: неужели хорошее настроение, уверенность в своей привлекательности и постоянная забота Блейка сотворили чудо исцеления?

— Привет, сестренка! — поздоровался со мной Патрик двадцать минут спустя на крыльце.

Он был высокий и загорелый, и во мне вновь что-то шевельнулось, когда он чмокнул меня в щеку. Впрочем, это оказался лишь едва уловимый трепет по сравнению с бурей чувств, которую я испытывала, целуясь с Блейком. Я сдержала улыбку, вспомнив, как в былые времена подслушивала у стены в спальне и куталась в футболку Патрика. Будто смотрела на старую игрушку и думала: «Да, отличная кукла, но я уже слишком взрослая, чтобы с ней играть».

— Привет, — ответила я.

Мимо нас прошла мама с сумкой-холодильником в руках. Она открыла заднюю дверь и оказалась в саду, где толпились гости. Я направилась было за ней, но Патрик удержал меня за локоть.

— Ты не сердишься на нас, Ари? — прошептал он мне на ухо.

Я помолчала немного, глядя на спадающие на лоб волосы Патрика.

— Сердилась, — признала я. — Еще бы!

Он улыбнулся, положил руку мне на плечо и увел в укромный уголок.

— Да, ты не виновата. Но в первую очередь я должен считаться с твоей сестрой. Ведь так?

Я согласно кивнула. Потому что на самом деле не хотела, чтобы Эвелин была замужем за бездушным остолопом, который считался бы с ней в последнюю очередь.

— Я не мастак рассыпаться в благодарностях… но я ценю то, что ты делала для нас. Помогала с детьми и все такое. Пожалуйста, скажи, что ты знаешь это.

— Теперь, когда ты наконец заговорил об этом, — да. Но не уверена, выдержу ли я такое… Услышать от Патрика Кэгни «пожалуйста» и «спасибо» в один день… Нет, надо срочно позвонить в «Нью-Йорк таймс».

— Язва! — рассмеялся он. — Эвелин сейчас уже намного лучше. Сама увидишь.

Я встретила сестру минутой позже. За кухонным столом она стряпала мини-хот-доги из теста «Пиллсбери». Стройная и красивая, в белом сарафане, белых сандалиях, с золотым ножным браслетом, на котором болтался гравированный кулончик в виде соски с надписью «Мамочка».

— У тебя обновка? — спросила я, неловко топчась у входа.

Оторвав взгляд от противня с сосисками в тесте, она посмотрела на щиколотку.

— Да… Патрик подарил.

— Красивый, — сказала я, отметив, как умело нанесены подводка и тушь, лак на ногтях, — словно вернулась прежняя Эвелин. Я была счастлива ее видеть, и мне хотелось забыть обо всем, что между нами произошло. — Он по-настоящему тебя любит, — добавила я, и мне легко далась эта фраза, потому что меня тоже, возможно, кое-кто любил.

Эвелин, похоже, больше на меня не сердилась. Как и я на нее. Она улыбнулась и обняла меня. Гладко уложенные волосы задели мою щеку, и я чуть не разревелась. Эвелин тоже едва сдерживала слезы. Мы одновременно шмыгнули носами и рассмеялись, отступив на шаг друг от друга. Я знала, теперь все будет в порядке.

— Так где же твой парень? — спросила она. — Мне не терпится его увидеть.

Позже, когда заходящее солнце раскрасило дом в золотисто-апельсиновый цвет, она его увидела. Блейк умял три гамбургера, будто в Хэмптонс ему не дали ни крошки. Покормил Шейна из бутылочки, поиграл в мяч с Кираном, а потом устроился рядом со мной.

— Сегодня я видел твою подругу, — сообщил он.

— Саммер?

Он кивнул:

— Ее мать обслуживала прием. Она уже провела несколько банкетов и теперь будет постоянно работать на моего отца. По мне, так еда была пересолена.

На этом приеме он явно ел немного. Я занервничала. Представила себе, как Саммер флиртует, и хохочет, и ведет разговоры о Доне Маттингли, в буквальном смысле соблазняет моего парня. Но вспомнив его слова в тот день — что я красивее, — убедила себя, что волноваться глупо.

— Хочешь пива? — спросила я. Прекрасный повод сменить тему.

Он помотал головой: