Странник - Игорь Чужин

Чем больше своих тайн открывал мне барон, тем сильнее портилось у меня настроение. Он уже на три моих могилы, растрепал секретов. Чем ближе дело шло к вечеру, тем любезнее со мною становился барон. Казалось что за эти два дня нашего знакомства, я стал для него буквально родным братом. Такое панибратство вызывало у меня серьезные сомнения в искренности барона. Окончательно меня добил рассказ о магической защите груза с камнями «Силы». Оказывается, что если нас перебьют и враги захватят груз, то при попытке вскрыть сундук с камнями или вынуть его из фургона, произойдет одновременная разрядка всех камней «Силы». В результате этого рванет так, что яма от взрыва будет десять шагов в диаметре. Нужно держаться от фургона подальше.

День клонился к вечеру и наконец, впереди, показалась стена стоянки, на которой караван остановился на ночевку. Я лежал под телегой, а сон все не шел. Сомнения в искренности барона, буквально загрызли меня изнутри. Чувство самосохранения кричало об опасности, но я как баран упрямо шел на бойню, надеясь на свою крутизну. Единственное, на что у меня хватило ума, это дать команду шакам, перегрузить все ценное из телеги, в переметные сумки верховых лошадей. Завистливые взгляды воинов барона тоже нужно было хоть как-то приглушить. Решением этого вопроса стала маскировка моей шикарной кольчуги, рубахой одетой поверх ее. Второе, что я решил сделать, это обменяться конями с «Первым». По моему мнению, воин на обычной лошади и без доспехов, не будет первоочередной целью для врага. «Первый» обмен лошадьми принял абсолютно спокойно. Мой скакун обладал не в меру буйным нравом и постоянно задирал других лошадей, утверждая свое верховенство, пытаясь укусить или лягнуть соперника. Только удар кулаком в ухо приводил его в чувство. Я был невеликим наездником и такой конь, меня несколько пугал. Шак нашел общий язык с конем сразу, без ударов в ухо и сопротивления с его стороны.

Весь следующий день меня терзали сомнения и страхи, но день прошел на удивление спокойно и страхи понемногу развеялись. На ночевку мы остановились на берегу ручья с прозрачной родниковой водой. Мне было необходимо зарядить свою ауру и просканировать местность. Я отпросился у барона на разведку и вышел из лагеря. В стороне от дороги, находился поросший лесом холм. Лучшего места для увеличения зоны обзора найти было трудно, и я отправился к холму. Холм оказался высотой с трехэтажный дом. Со стороны дороги склоны холма были очень крутыми, и мне пришлось обойти холм вокруг. С обратной стороны холма я обнаружил тропинку, скрытую в кустах. Тропинка привела меня на вершину холма. На вершине я обнаружил круглую площадку огороженную камнями. Площадку уже давно никто не посещал, и она поросла кустарником, пробивающимся между каменными плитами. В углу площадки, из подобия вазы, на землю стекал маленький ручеек и пропадал в расщелине между плитами. Отличное место для скрытой стоянки. Тропинку в кустах увидеть трудно, я и сам ее нашел практически случайно. Если подходить к холму по дну ручья, то ни каких следов не останется. Даже лошадь сюда в поводу можно затащить. Я сделал себе в памяти заметку и приступил к сканированию местности вокруг холма. Человеческой ауры поблизости мне обнаружить не удалось, но зверья рядом было навалом. Простояв на холме около получаса, я спустился назад к каравану. В караване кроме часовых все уже спали и, сказав Торвину что в «Багдаде все спокойно», я отправился спать.

Наутро я первым делом провел инструктаж с шаками, рассказав им о площадке на холме. Объяснив как найти дорогу наверх, я приказал им, чтобы в случае форс-мажорных обстоятельств они добирались сюда и ждали меня на холме. День начался как обычно, и ни каких опасностей на горизонте не маячило. Ближе к полудню я догнал Торвина и спросил его, долго ли нам еще тащиться.

— Завтра к вечеру будем на месте, — обрадовал меня Торвин.

После обеденной стоянки появились первые признаки, того что за нами следят. Впереди каравана я заметил разъезд из трех человек на лошадях. Такой же разъезд появился через час уже сзади каравана. Торвин выслушав мое сообщение, отправился докладывать барону. Барон Торвина успокоил, сказав, что все нормально, и это местные бандиты, которые хотят поживиться на мелких группах старателей, а наш отряд им не по зубам.

— Торвин ты хорошо знаешь эту местность, — стал пытать я начальство. — Где ты думаешь, на нас могут напасть?

— Скоро, приблизительно через час, дорога будет проходить через каньон, там самое удобное место — сказал Торвин. — Перед каньоном нас должен встретить человек барона, у них там пост из пяти бойцов на горе. Если все нормально, то они пустят стрелу с дымом.

Постепенно местность стала холмистой и дорогу со всех сторон обступили обломки скал, как будто какой-то великан насыпал их сверху на землю. Из-за одной из этих скал, навстречу каравану, выехал боец в доспехах барона. Барон переговорил с бойцом и дал команду Торвину держаться позади его дружины, охранявшей фургон с камнями «Силы». Мы пропустили фургон и дружину барона вперед, а потом, дождавшись, когда нас обгонят остальные телеги, двинулись за ними, прикрывая караван сзади.

Самый чувствительный орган у человека, это его любимая задница. Она за километр чувствует все приключения, которые мы так настойчиво ищем для нее. Правда, мы очень редко обращаем внимание на ее предупреждения. Вот и сейчас у меня буквально засвербело в этом органе. Я заметил, что сзади караван догоняют ауры двадцати человек, наверху вдоль каньона, за камнями, прятались еще по десятку с каждой стороны, а впереди дорогу перекрывал еще один десяток. Дав команду «Первому» остановиться и включить панцирь, я доложил о своих наблюдениях Торвину и поскакал к барону. Догнав барона, я спросил, сколько человек у него на посту в каньоне.

— Там у меня пятеро, а что? — задал вопрос барон.

— Засада! К бою! — заорал я как оглашенный.

Барон недоуменно посмотрел на меня, но сказать так ничего и не смог. Стрела с хрустом воткнулась барону прямо в левый глаз, и он свалился под копыта лошади. Я еле успел включить защиту кольчуги, и тут же целый град стрел обрушился на нас с обеих сторон каньона. Вокруг меня падали дружинники барона, сбитые стрелами с коней. Я выдернул лук из саадака и стал отстреливаться на скаку, стараясь вырваться из зоны обстрела.

— Назад на прорыв!!! — снова заорал я, подскакав к растерявшемуся Торвину. — Там впереди уже все трупы. Я прикрою.

Торвин пришел в себя и стал быстро отдавать приказы. Воины Торвина повернули коней и ринулись к выходу из каньона. Мои шаки тут же рванули следом. Весь огонь лучники сосредоточили на мне, и только один боец Торвина свалился с лошади, получив стрелу в спину.

Кольчуга прекрасно держала удар, и обломки стрел рикошетом ударялись в стены каньона. Сердце рухнуло вниз, и время замедлило свой бег. Три лучника, убитые мной, кувыркаясь, свалились на дно каньона. Я был готов к тому что, не пробив защиту кольчуги, лучники постараются ссадить меня с коня. Уже четыре стрелы торчали в спине и боках моей лошадки. Лошадь захрипела, встала на дыбы и начала заваливаться на бок. Ноги бедняжки подогнулись, и я соскользнул на землю. В этот раз колчан висел у меня за спиной, и я, отстреливаясь на ходу, короткими перебежками, бросился в след отряду Торвина.