Зимний сон Малинки - Янина Логвин

- Вот сам и иди!

- Ну уж нет! Ты ездила, тебе и флаг в руки, а мне и здесь хорошо. Но если что, можешь на меня рассчитывать, не подведу!

- … Сказал настоящий друг, - съязвила я.

- А то!

Гордеев по-прежнему стоял у порога своего кабинета, смотрел на меня… Пришлось идти. На всякий случай прихватила папку (самую толстую, для солидности) и прикрыла ею грудь. Как только оказалась с шефом за закрытой дверью, весь отдел сразу же съежился до размеров спичечного коробка и сдвинулся куда-то на периферию.

Я тяжело сглотнула и выдохнула:

- Да, Дмитрий Александрович?

Гордеев стоял за моей спиной и дышал в затылок. Я прямо чувствовала, как от его дыхания вздыбились волоски на затылке, а по коже пронеслись мурашки.

- Прекрати, слышишь, - прошептала не без мольбы.

Слава богу, отошел. Остановился у своего стола и опустил на него ладонь. Повернулся ко мне. Наши взгляды встретились, и я постаралась выдержать его взгляд спокойно, хотя женщина во мне и рванулась навстречу. Пришлось насильно надеть на нее смирительную рубашку ответственного сотрудника и погрузить в заморозку.

Этого еще не хватало!

- Слушаю вас, - произнесла официально. Ох, кажется, получилось.

Димка смотрел и молчал. Дернув кадыком, потянулся пальцами к воротнику рубашки, чтобы ослабить галстук. Еще минуту назад перед всем коллективом он был предельно собран, а теперь на его лице застыло странное выражение.

О, нет. Я замерла, внезапно сообразив, что ошиблась. Он не собирался со мной говорить о работе. Не сейчас. В настоящий момент передо мной снова стоял мой одноклассник Димка и, кажется, намеревался сказать что-то не очень приятное о нас. О том, что случилось в командировке.

За время декрета я пересмотрела кучу сериалов и в воображении тут же замелькали варианты возможных слов, какие даже Феечке и не снились.

Господи, только не это. Сейчас он скажет что-то типо: прости, все было ошибкой. И о языке напомнит, который следует держать за зубами. Все-таки шеф, ему-то слухи ни к чему. Как будто мне нужны!

- Маша, я хочу тебе сказать…

Рука с папкой упала вниз, и я не выдержала, вмиг послав к черту субординацию. Не хочу подобное слушать!

- Нет! Не надо, Гордеев. Давай я сама все скажу, пожалуйста, - взволнованно перебила Димку. - Так будет лучше. Если ты хотел меня предупредить, то не стоит. Я ни с кем не собираюсь обсуждать свою личную жизнь, а уж тем более твою. Что произошло, то произошло. Давай просто забудем, я все понимаю, поверь: ты мой начальник, а мне нужна работа. Мы оба забылись, но такие связи не для меня, я точно не стану об этом вспоминать.

Димка озадаченно нахмурился, а затем шагнул навстречу. Я подняла голову, моргнув – темные глаза оказались неожиданно близко и при свете дня не собирались ничего прятать. И в них точно не было сожаления. Я не успела опомниться, а рука Гордеева оказалась под волосами и уже гладила мою шею.

- Ты все не так поняла. Я не об этом хотел сказать.

- А о чем? – удивилась.

- Дело не в работе и не в тебе. Точнее, - он куснул губы, - именно в тебе все дело! Я не хочу забывать, понимаешь? Но есть вопросы и данные обещания, с которыми я должен разобраться. Дай мне время все решить, Маша. Могу я тебя об этом просить?

Он замолчал. Я не понимала. Ничего не понимала. Что он собрался решить? Какие вопросы?

Пальцы обжигали кожу, а собственные губы под карим взглядом приоткрылись в ожидании, словно жили своей жизнью. Господи, он же прямо сейчас меня поцелует, а я позволю! Голова закружилась от одной только мысли о его губах на моих, от коснувшегося ноздрей морозного запаха и от жара крепкой груди, но я заставила себя снять руку Димки и отступила. В груди заполошно стучало сердце.

- Постой, - догадалась, изумившись. – Ты что, сейчас оправдываешься, Гордеев? Ты?! – распахнула глаза. – Не верю. Это что, всегда так происходит после служебного романа? Все эти слова про время и отговорки? Или ты решил пожалеть именно меня, наслушавшись глупых признаний в поезде? Не надо, слышишь? Я ведь ничего у тебя не прошу, Дима. Ты все объяснил мне там, в городе…

Но меня перебили.

- Не было никаких слов в городе. Забудь! И нет никакого «всегда»! Я не собираюсь от тебя отказываться, просто не хочу, чтобы тебя задело что-то из моего настоящего. Малина, - он вновь оказался рядом, - как бы я хотел тебе сказать…

Но что именно он хотел мне сказать, я так и не узнала, едва не потерявшись в темных глазах Димки.

В двери повернулась ручка, и она стремительно распахнулась, впуская в кабинет Гордеева запыхавшуюся Леночку Петухову. Сегодня она оказалась в красном платье и с красными губами – такая себе девушка-вамп. И, судя по тому, что ворвалась без стука, она очень соскучилась по Димке. Заулыбалась, увидев его, но наткнувшись на мое присутствие - тут же скисла, поджав тонкий рот.

Меня спасла папка, которая от неожиданности выскочила из пальцев и шлепнулась об пол. Я наклонилась, чтобы ее понять и увидела, как один из документов, лежавший в папке, залетел под большой аквариум – важная товарная накладная. Пришлось опуститься сначала на колени, а потом и вовсе припасть грудью к полу, чтобы достать накладную из-под шкафа-подставки, оттопырив пятую точку.

Черт! Как неудобно вышло! Зато лицо спрятала. Нечего Петуховой глазеть на мое смущение.

- Дима, здравствуй! Ты вернулся! – радостно взвизгнула Леночка, влетев в кабинет, и по силе визга мне показалось, что она сейчас кинется Гордееву на шею.

Не кинулась, но с плеча пыль смахнула. Важно положила на стол свою папку с документами и вскинула подбородок.

- Ну, надо же, - уставилась на меня, обернувшись, - опять вы? Дима, оказывается твой инженер не только невежливая особа, но еще и крайне неловкая! Она точно на своем месте? – хмыкнула вопросительно. – Как с такой можно работать? Эй, Мария, может, вы тряпку возьмете, заодно и пол вытрете! Здесь ужасно убирают.

Неловкая особа очень даже ловко поднялась и отряхнула накладную. Впору было бы обидеться, но в голове мелькнула мысль: рыбки в аквариуме просто чудо, вот бы малинкам показать! Даже засмотрелась на золотую. Да я бы и дальше смотрела, лишь бы только не видеть черноволосую язву и не ответить ей пару ласковых, что так и зудели на языке. Ведь чувствую, что парой не обойдется, и тогда она уж точно папе наябедничает и прощай «ГБГ-проект» и рабочие перспективы.

Я уже собралась плюнуть и гордо уйти, а точнее сбежать, когда услышала ледяное Гордеевское:

- Лена, извинись перед Марией. Немедленно!

- Что?

- Ты слышала. Никто не давал тебе права врываться в мой кабинет, когда у меня важный разговор с моим инженером, и тем более его оскорблять.

- Дима, ты серьезно? – тут и я удивилась вместе с Петуховой: он это серьезно?