Похищение века - Марина Серова

Мигель смотрел сейчас прямо мне в глаза. Вот это рисковый мужик! Неужели он так верит в мои способности? Или просто в удачу?.. Да если только наша сегодняшняя ловушка не сработает... Если Лебедев окажется еще капельку умнее... Брр!

Что тогда будет с репутацией фамозо кантанте?

С карьерой майора Кедрова?!

Кажется, именно теперь, когда мне наконец-то все поверили - и клиенты, и коллеги, - сомневаться в успехе настал мой черед. К черту! Но пасаран, Мигель!

Кажется, он собирается еще что-то добавить?

- Кстати, пользуясь предоставленной мне возможностью, хочу сказать, что весь гонорар за мое завтрашнее выступление, сумма которого оговорена в контракте, я передаю нашему ., то есть вашему замечательному академическому театру оперы и балета, устроившему такой великолепный праздник чудесной музыки.

Браво, Мигель! Вот это жест! И как это достойно кабальеро... А уж гонорарчик-то у тебя, наверно, ого-го... Не моим чета. Впрочем, мне и моих хватит: заработать бы их только!

Рассыпавшись в благодарностях от имени театра и всего города, мэтр задал гостю студии последний вопрос: не собирается ли он обратиться в суд с иском к "Тарасовскому вестнику" о защите чести и достоинства?

Надо было видеть Мигеля!

- Нет, не собираюсь. У меня есть основания полагать, что мои честь и достоинство - это категории достаточно высокой пробы. И они не пострадают от того, что кто-то пытался посадить меня в лужу, но в результате сел в нее сам! У меня и в самом деле была мысль предъявить этой газете иск на какую-нибудь символическую сумму - скажем, один рубль. И выиграть это дело в суде с единственной целью - воспитательной. Но я рассудил, что мои адвокаты слишком занятые люди, чтобы загружать их еще и командировками в Россию... Нет, судиться я не буду. Но я надеюсь, что у редакции "Тарасовского вестника" хватит мужества извиниться по доброй воле - если не передо мной, то хотя бы перед своими читателями. Право, есть за что!

В общем, он размазал этих газетных ребят по стенке - без всяких судов, без шпаги и даже без единого грубого слова. Только ведь с них все - как с гусей вода...

Я уже стала серьезно волноваться, не опоздает ли к началу операции мой чрезвычайно занятый сегодня "дядя": в номере его, конечно же, не было. Длинные гудки в трубке просто сводили меня с ума. И сам он за целый день не позвонил ни разу...

Однако в половине пятого вахтерша в театре приветствовала меня сообщением, что мой дядя приехал десять минут назад и ждет меня в кабинете директора. Слава Богу!

Но оказалось, что Бог сделал даже больше: самого Федора Ильича в его кабинете в этот момент не было - куда-то отлучился. Поэтому мы с Мигелем смогли поздороваться по-родственному (правда, я предварительно убедилась, что шторы в кабинете спущены). Он выглядел несколько смущенным после своего вчерашнего ночного звонка, но все же припал ко мне, словно к источнику силы и вдохновения, даже не сняв с меня пальто.

А когда, наконец, до этого дошла очередь, у героя-любовника отпала его волевая нижняя челюсть:

- Таня... И вы собираетесь идти к нему.., в этом?

- А что делать, Мигель? Иначе он не поверит, что я пришла его соблазнять, и поймет, что мы специально заманили его в ловушку.

- Нет, это невыносимо! Я убью его!!!

- Этим вы сорвете всю операцию и оставите себя без плаща, а майора без наркотиков. Он вам этого не простит.

- К черту! Я вас к нему не пущу. Да я вас вообще в этом и за порог кабинета не выпущу! Вы, в конце концов, моя племянница, дочь моей сестры, вы меня компрометируете!

- Ну, дон Мигель, дядя за племянницу не в ответе. Но если вас так это волнует, пожалуйста, я завернусь в шаль! Специально захватила, предвидя ваше пуританское возмущение, "дядюшка".

- Ах, черт возьми, да я же не за свою нравственность переживаю. Ведь он ее тут же с вас сдерет, эту шаль!

- Да уж конечно, придется кое-чем пожертвовать ради дела. Поэтому не задерживайтесь, чтобы жертвы не оказались слишком большими.

Вы должны появиться в партере ровно в пять пятнадцать. В том случае, конечно, если Лебедев не опоздает, но об этом вас известят. Вы ведь переговорили с Сергеем?

- Да, да, и с Сергеем, и с Федором, я все помню. Не беспокойтесь, не опоздаю! Говорю вам, я бы с удовольствием оказался там еще раньше вас и проучил бы этого донжуана!

- Не вздумайте, Михаил. Будьте молодцом.

Я постаралась смягчить его праведный гнев еще одним поцелуем, но мое предстоящее свидание с другим слишком волновало Мигеля. Переведя дух, он схватил меня за голые плечи:

- Что он вам говорил, Таня?

- Вы опять за свое? Да что же это такое, в самом деле!

- Что вам говорил этот подонок?!

- Не беспокойтесь, все, что надо, сказал! - Я не на шутку разозлилась. - Все, чего я от вас никак не дождусь, фамозо вы кантанте! Чурбан бесчувственный... Только на сцене вы и смелый!

- Таня... Я.., я.., чурбан? Ну, это уже... Я бесчувственный?!

В общем, если бы не своевременное появление хозяина кабинета, меня, скорее всего, ожидала бы участь Дездемоны или даже Кармен (если бы под руку "дядюшке" попался какой-нибудь колюще-режущий предмет). Мы едва успели оторваться друг от друга, чтобы не делать Федора Ильича очевидцем нашей сексуально-психологической разборки.

Первое, что я сделала после этого, - достала из пакета огромную тонкую шаль с люрексом. Наброшенная на плечи, она полностью скрыла под собой мое платье (что было совсем не трудно), а заодно и большую часть меня.

Я дала своим клиентам последние наставления, мы сверили часы, и...

И мне, собственно, было уже пора.

Сцену безмолвного прощания Татьяны и Мигеля я опускаю. Герой выглядел раскаявшимся грешником в аду. По-моему, он все осознал.

В пять минут шестого я свернула с широкой мраморной лестницы в знакомый коридор со стеклянной галереей. Только что навстречу мне попался приглаженный паренек в костюме с иголочки, выглядевший, как студент консерватории.

Из его нагрудного кармашка торчал уголок белого платка. Это означало, что мой "клиент" (еще один!) уже на месте.

"Дорогой Коля" - надо отдать ему должное! - тоже принял меры, чтобы мне понравиться. Разумеется, моя шаль здесь не понадобилась, он ее сразу отложил в сторону. К тому, что обнаружилось под шалью, Лебедев отнесся гораздо спокойнее, чем Мигель: ведь он, в отличие от "дядюшки", знал, что все это предназначается ему. Так что мне пришлось начать "жертвоприношение" в первые же секунды нашего свидания. Должна отметить, было не очень трудно притворяться; что мне все это нравится.

На мое счастье, "одинокий странник" не стал гнать лошадей. Получив некоторый аванс, он расслабился и решил, что теперь можно немного потрепаться, благо имелась и подходящая тема.