Я и мои истинные - Яна Арская

— Ругательства всякие. В основном на русском языке, можешь не переживать.

Я легонько куснула нового мужа за щеку и продолжила выводить узоры на идеальной коже. С губ Луиса сорвался стон. Мужское достоинство, слегка сдавленное петлей шелка, окрепло еще сильнее, натягивая оковы.

— А как же ты?.. Я хотел, чтобы сегодня и тебе было хорошо… угх…

— Главное — мне весело.

Короткий укол. Он дернулся, и алая клякса расползлась паутинками там, где должна была быть роза.

— А ведь так красиво получалось, — вздохнула я. — Ты все испортил. Теперь придется тебя наказать.

Луис сдул рыжие прядки с лица и быстро кивнул. Какое-то время я веселилась, просто наблюдая за его суетливым нетерпением. Затем, не разрывая зрительного контакта, наклонилась, касаясь губами бархатистого места под головкой члена. Пробежалась языком, чувствуя нарастающий внутри лиса трепет.

Он почти утратил контроль. Ярко-рыжий хвост, на который ради остроты ощущений был нацеплен небольшой зажим, несколько раз стукнул меня по ноге.

— Не так… пожалуйста, — взмолился Луис, не отрывая взгляда от моего смеющегося лица.

— А как?

— В-вместе.

Удивленно приподняла брови.

— Ты же ученый, любимый. Ты должен изъясняться четче, иначе я тебя не пойму.

Он закусил нижнюю губу клыками, пытаясь усмирить непослушное тело. Не позволить бедрам двигаться в такт моей руке, не закончить игру раньше времени…

— Я хочу стать полезным, хочу, чтобы ты мной воспользовалась. Моя госпожа. Моя жена. Позволь войти в тебя, ощутить твой шелк и жар… Дай стать одним целым!

Это заявление дорогого стоило.

Я поцеловала его — связанного и испачканного, — а затем села сверху:

— Что ж, если ты так просишь… Но сейчас мне больше по душе твой болтливый язык, чем все остальное. Увы! — а больше ничего и не надо было говорить. Луис почти заскулил от желания, непрерывно облизываясь…

Плавность движений завораживала.

Отточенная, уже знакомая — вверх, вниз. Танец то и дело исчезающего между бедер языка. Краска на моих руках, его лице. Везде.

И мир за границей комнаты исчез. Стали неважны соседи, жадно примкнувшие к щелям в досках, наши стоны, шум снаружи, близость войны. Мы сливались в безумном танце, забывая лишний раз глотнуть воздуха, ведь для этого потребовалось бы оторваться друг от друга.

***

Свидание шло идеально ровно до появления Фиралиса. Наложник постучался, получил разрешение войти и поклонился, стараясь игнорировать красные потеки на полу и на нас с Луисом — словно сбежавшей из третьесортного фильма ужасов парочке.

— Ваши мужья начали беспокоиться, госпожа София. В городе неспокойно.

— Напомни, чтобы я как следует отругала Шиана. Это уже чересчур! Он постоянно скидывает на тебя свои обязанности, — бурчала я, пытаясь оттереть ладони влажной тряпочкой. Да что за чернила такие?

— Он — законный супруг, а значит, может давать указания младшим членам семьи.

— Он — засранец, который скоро забудет, с какой стороны у него хвост. Будущий пухлый тигр из зоопарка.

— Как скажете. Позвольте сопроводить вас домой, раз вы закончили с брачным ритуалом?

Луис недовольно сощурился и как бы невзначай поинтересовался у безэмоционального юноши:

— Выходит, теперь я тоже смогу тебе приказывать? А то мне нужно кое-что закупить в соседнем городе, а времени на поездку совсем нет.

Я опередила Фира с ответом. Красноречиво показала мужу на его хвост, а потом скрутила воздух перед собой:

— Если хочешь, заведи себе своего собственного наложника. А моего не тронь. Тоже мне, любители делегировать полномочия собрались. Замучили бедного мальчика!

«Бедный мальчик» благоразумно промолчал, опустив подведенные сурьмой веки.

Стоило только выйти за пределы квартала одиночек, стало ясно, что на улицах подозрительно много народу. Клан драконов устроил неделю празднований в честь зачатия наследника, надеясь тем самым заглушить шепот неверия. В месте, где я когда-то впервые увидела уратопа, собралась разношерстная во всех смыслах толпа.

В самом центре, на помосте стоял гибкий силуэт.

Крацис, муж Милевы.

— Услышьте нас! На троне узурпатор! — надрывался обычно сдержанный ворон. — Сначала он развязал войну, а теперь собирается навязать нам чужого ребенка, как нашего будущего императора!

Нет, это точно не праздничное столпотворение.

— Долой фальшивку! — подхватили альраута, среди них я узнала нескольких молоденьких фениксов с нашей лужайки. — Нас сможет защитить только истинный Даветрион!

— Да! Хватит терпеть ложь!

— Грядет великая тьма, видящие не могут ошибаться!

Луис осторожно потянул меня за рукав, всем видом говоря: «Нужно валить». Ничем хорошим это сборище революционеров не могло кончиться.

— Я знаю, вы напуганы. Но есть надежда, — Крацис яростно сверкнул глазами. — Наши спасители, хранитель севера и его жена! Истинная пара, преодолевшая тьму! Вы не ослышались, брат лже-императора, много лет живший в изгнании, презираемый сбродом, достиг того, чего не может никто из драконьего рода уже сотню циклов. Он был благословлен, я лично видел это!

Что тут началось… Рев, клекот, свист.

А я не могла поверить, что это происходит на самом деле. Никто, кроме меня, Каина и Идриса не знал про окрепшую связь! Ни единая душа, если, конечно, кто-то не подслушал наш разговор!

Но кто?

Член семьи — вот ответ.

— Потом придумаем, что делать. Пошли, любимая, скорее.

Меня потянули сквозь толпу, прикрывая с двух сторон. От бдительного Фиралиса исходили волны немого напряжения. Голова кружилась. Вдруг рядом кто-то громко вскрикнул, и под ноги мне упала незнакомка, с макушки до пят закутанная в ветхое тряпье.

— Помоги, прошу, доченька!

Машинально протянула руку, желая поднять странно согнувшуюся оборотницу. В ноздри ударил запах цветов и сладостей. В последний момент я дернулась назад, почуяв западню, но было поздно.

Цепкая маленькая ладонь вцепилась в запястье.

— Нет! — Фиралис бросился наперерез. Пространство вокруг нас мелко завибрировало, лопнуло и почернело. Последовал мощный рывок. Нас троих утянуло куда-то в неизвестность.

Последнее, что я помнила, был хрустальный смех, после которого что-то твердое влетело мне прямо в лоб.

Сквозь веки бил яркий солнечный свет.

Ой, чего ж так голова раскалывается? Больше не буду пить с Идрисом — опасно для девичьей чести, да и домочадцам дурной пример.