Тихий центр - Тамара Лисицкая

— Будьте добры, Настя, принесите мне воды… и нитроглицерин!

И Настя копалась в старушечьих аптечках, дула на обломанный ноготь, но все шире и шире улыбалась.

— Мы еще посмотрим! — и она капала нитроглицерин в чашку со щедростью мелиоратора. — Мы еще посмотрим!

Когда Лилия Степановна с трудом подняла голову, она увидела уже совсем сияющую, довольную Настю и поднос с лекарствами.

— Пейте, мама! — сказала Настя Первая и погладила Лилию Степановну по руке. — Вам надо быть сильной и здоровой, нам еще много чего сделать надо!

Игорь проснулся поздно, долго прислушивался к жизни за дверью — нет ли Тани и Ирины Павловны? Нет. Тогда можно выходить.

Последнее время он спал в углу, ни с кем из домашних не разговаривал, а сегодня ночью ему приснился синий Ангел, который грустно спросил, не хочет ли Игорь прекратить эскалацию абсурда и свалить из этой мерзкой квартиры куда подальше? И даже во сне Игорь задумался: а куда?

Можно было спокойно покурить на кухне, пока дам не видно, послушать радио, прогноз погоды, счастливых музыкантов из других стран, которым никто не мешал зарабатывать на жизнь музыкой.

Только Игорь включил радио, как сразу же услышал свою собственную мелодию. Это было так неожиданно… Нереально неожиданно… Игорь завис с сигаретой в пальцах, но волшебство тут же и закончилось, сверху пошел рекламный текст.

Сначала Игорь подумал, что просто прозевал свой триумф, включив слишком поздно. Ну, слава Богу, хоть коду застал и теперь знает, что его произведение крутят на весь мир! Почти на весь… Но уже очень скоро Игорю стало понятно, что дело обстоит несколько хуже, чем он ожидал. Его выстраданная, в муках написанная великая тема была аккуратно порезана на кусочки и вставлена в рекламные ролики в качестве фона. Следующий рекламный блок подтвердил все его опасения.

Это было не просто плохо. То, что его препарировали, раздербанили на порции, смачно плюнув на концепцию мелодии, на ее предназначение, еще ничего. Но то, что на этом еще кто-то заработал бабки!.. Кто-то, но не Игорь… Выкурив четыре подряд, Игорь набрал знакомого ди-джея.

— Да ну тебя в задницу! — сказал ди-джей, выслушав претензию. — То ты в эфир хочешь, то рылом крутишь! Ты сначала сам пойми, че те надо, а потом звони!

— Мне надо, чтобы мою песню крутили не в рекламе десять секунд, а нормально!

— А что, реклама — это ненормально?

— Ненормально! Я не для рекламы это писал!

Да больше ее нигде крутить не будут, как ты не врубишься! Не коммерческая у тебя музыка? Не-ком-мер-чес-ка-я! Инструментал гитарный от неизвестно кого! Это или на добивку часа, или на фоны, или в рекламу! Скажи спасибо, что вообще засветился!

Игорь хотел сказать. Хотел так сказать, чтобы у этой твари лопнули его кривые уши! Чтобы разъело его медвежьи барабанные перепонки! Тварь продажная! А еще друг!

Но вместо скандала Игорь вдруг тихо попросил:

— Вы хоть денег мне за озвучку рекламы дайте…

— Денег? — вот тут ди-джей растерялся. — Ну, я спрошу у хлопцев… Ладно, перезвоню, пока…

— Да вы поймите, — огорчалась врач. — Есть процессы, с которыми надо смириться! Я могу назначить вам еще один курс химиотерапии, но это ни к чему не приведет, понимаете? Я вам еще так скажу — сейчас она чувствует себя более менее неплохо, у нее никаких болей нет, и умрет она тихо, спокойно! А если мы сейчас химию сделаем на ее нынешнее состояние, мы получим кучу осложнений, и свои последние дни она встретит в мучениях! Вы помните, как она от предыдущих сеансов отходила?

Таня плакала, она помнила. Плакала тихо, незаметно, стеснялась. Но так болел орган, который отвечал за смысл жизни! Так муторно и бо-о-о-льно! Это ужасно! Это ужасно, когда люди медленно умирают, и знают об этом!

Врач смотрела с сочувствием, но явно ждала, когда они уйдут. Вадим ждал, что ему скажут, каков следующий шаг. Он не умел существовать без плана. Да Бог с ним, с планом! У него просто не было информации о том, что делать со Светланой Марковной через день, через неделю. Что? Их что, просто оставят в экспериментальном одиночестве, наедине с собой, больной и ее смертью?

— Скажите, но какие-то инструкции, есть же какие-то инструкции?

— Какие инструкции, Вадим Иванович? К вам будет приезжать бригада скорой, будете проводить поддерживающую терапию, витамины, противорвотное. Я могу попытаться устроить вас в хоспис, но если у больного относительно благополучное течение и есть близкие, лучше, чтобы это произошло дома. Поверьте мне.

Вадим посмотрел на Таню. Надо отпускать врача, но с ним вместе окончательно уйдет покой и надежда на то, что кто-то еще занимается Светланой Марковной в такой непростой период ее жизни.

— А как… Как она будет умирать? — спросила Таня и пожалела. Нашла, о чем спрашивать! Она бы еще…

— Поскольку у нее метастазы в головном мозгу, она просто перестанет понимать, что происходит. Я не могу предвидеть все варианты развития событий, но мне представляется, что это будет легкая смерть, вы с ней справитесь. Просто не оставляйте ее одну.

— Скажите, — Вадим решил зайти с другой стороны, — а может быть, клинике нужна какая-то помощь? Ну, не знаю… медикаменты, оргтехника…

— Нет, у нас все есть, — врач решительно встала на крыло и направилась к выходу. — Хотя…

Обернулась. Растерянные, несчастные Вадим и Таня хлопали ресницами, уже по шею погруженные в смерть своей соседки, в необходимость быть ее свидетелями…

— Хотя, — врач подошла, — знаете, в детское отделение поступила девочка… У вас есть время посмотреть?

— О, да! — сказал Вадим, который еще полчаса назад поносил телефон, не берущий за городом, и от этого все пятнадцать встреч летят к черту, поэтому надо скорее возвращаться…

Оля вышла на балкон и страстно курила, по-крестьянски сплевывая вниз, в серый снег. Блин! Бросила ведь! Не курила уже! Довели! Довели этим городом, этой серой провинциальной тоской, этой бесперспективностью отношений, этим Вадимом, этим снегом, этим диваном долбаным! Уехать! Уехать!

— Юлька!

— Чего? Говори скорее, я у косметолога!

— Подождет твой косметолог! Я хочу уехать!

— Ты это говорила только вчера пять раз!

— Сейчас уже точно! Они диван привезли, который в дверь не пролазит! Ты можешь себе такое представить?

— Могу! Слушай, давай позже, а?

— Юлька, можно, я у тебя буду жить?

— Блин, Оля! Такие вопросы не решаются за три секунды! Созвонимся позже!

— Мне сейчас надо! Просто скажи: можно или нет?

— Да можно, можно!

— Спасибо, Юлька!

Сразу стало хорошо и спокойно. Если есть, куда отступать, можно продолжать действовать в арьергарде.