Изверги-кровососы - Кристофер Мур

Она слушала рыболовные суденышки, чьи двигатели урчали вхолостую у пирсов в миле от нее, когда раздались шаги. Джоди открыла глаза. Из-за угла в паре кварталов впереди вывернула одинокая фигура. Человек брел по Полку, опустив голову. Джоди шагнула в дверной проем русского ресторана. От человека черными волнами расплывалась печаль.

Звали его Филип, для друзей — Филли. Ему было двадцать три. Вырос в Джорджии, а в Город сбежал в шестнадцать, чтобы не притворяться тем, кем на самом деле не был. В Город он сбежал, чтобы обрести любовь. После перепихонов с мужчинами постарше и побогаче, после баров и бань, после того, как понял, что он не урод, есть и другие, кто на него похож, после того, как остатки смятения и стыда осели, словно красная пыль Джорджии, любовь он обрел.

С возлюбленным они жили в студии, в районе Кастро. И в той же студии, сидя на краешке прокатной больничной койки, он набрал в шприц морфия и ввел своему возлюбленному. И остался сидеть рядом, держа его за руку, пока он не умер. Потом убрал подкладные судна, капельницу и машинку, которая отсасывала жидкость из легких его возлюбленного, и выбросил на свалку. Хотя врачи выбрасывать не велели — сказали, пригодится.

Возлюбленного Филли похоронили утром. Сняли вышитый квадрат материи, которой накрывали гроб, сложили и вручили ему — как флаг вдове солдата. Он похранит его немножко, а потом его подошьют к лоскутному одеялу. Сейчас этот кусок ткани лежал у него в кармане.

Волосы у него выпали после химиотерапии. В легких болело, ноги ломило; саркомы, усеявшие все его тело, хуже всего были на ногах и на лице. У него ныли все суставы, пища не задерживалась внутри, но ходить он по-прежнему мог. И он шел.

Он шел по Полк-стрит, опустив голову, в четыре утра, потому что еще мог идти. Он по-прежнему мог идти.

Когда он поравнялся с дверями русского ресторана, Джоди заступила ему дорогу. Он остановился и посмотрел на нее.

Где-то в самой глубине, понял он, у него еще сохранилась улыбка.

— Ты Ангел Смерти? — спросил он.

— Да, — ответила она.

— Рад тебя видеть, — сказал Филли.

Она раскрыла ему объятия.

Кузов пикапа Саймона был набит промоченными пивом Животными, которые наслаждались утренним туманом и делились домыслами касаемо семейного положения новенькой кассирши. Придя на работу, она улыбнулась Томми, и все Животные впали в психосексуальное неистовство.

— Да ее через весь магаз как две подлодки на буксире тащили, — сказал Саймон.

— Сиськи знатные, — сказал Трой Ли. — Сиськи просто высшей лиги.

Томми поинтересовался:

— Неужели вы не видите в женщине ничего, кроме С и Ж?

— Не-а, — ответил Трой.

— Фигушки, — ответил Саймон.

— Сказано парнем, с которым живет подруга, — отозвался Хлёст.

— Ну, — подтвердил Саймон. — А почему это мы никогда не видим тебя с женщинкой?

— Чайка! — крикнул Барри.

Саймон выхватил из-под брезента помповое ружье, прицелился в пролетавшую чайку и выстрелил.

— Опять мазила! — крикнул Барри.

— Всех не перестреляешь, Саймон, — сказал Томми, у которого от выстрела звенело в ушах. — А чего ты себе кузов на ночь не накрываешь?

Саймон ответил:

— За двадцать слоев ручной лакировки платишь не для того, чтобы ее накрывать.

Ружье опять нырнуло под брезент, а в дверях показался управляющий.

— Что это было? Что? — Он неистово озирал всю парковку, словно и впрямь рассчитывал увидеть кого-нибудь с ружьем.

— Выхлоп, — сказал Саймон.

Управляющий поискал глазами автомобиль-нарушитель.

— Они к Марине поехали, — сообщил Томми.

— Сразу мне сообщите, если поедут обратно, — сказал управляющий. — У нас в Городе шуметь запрещается. — Он повернулся уходить.

— Эй, босс, — окликнул его Саймон. — Новая девчонка — ее как зовут?

— Мара, — ответил управляющий. — И вы, ребята, лучше ее не трогайте. Ей и так недавно пришлось несладко.

— Не замужем? — уточнил Трой.

— Руки прочь, — сказал управляющий. — Я не шучу. Несколько месяцев назад она потеряла ребенка.

— Есть, босс, — хором сказали Животные. Управляющий зашел в магазин.

Саймон вырвал банку пива из пластиковой оплетки. Другую протянул Томми.

— Неустрашимый Вождь, еще варева?

— Нет, мне домой пора.

— Мне тоже, — сказал Саймон. — Надо со зверя птичье говно счищать. Тебя подвезти?

— Конечно, а через Чайна-таун можем? Хотел Джоди кое-что захватить.

Саймон покачал головой.

— Беспокоишь ты меня, сын. Мужчин, как известно, пизда поглощала без остатка. — Он допил пиво и смял банку. — Вон из кузова, девочки, — нам с Вождем пора за тампонами.

— Пли! — скомандовал Трой.

В воздух взметнулось полдюжины пивных банок. Из-под брезента выскочило ружье, и Саймон шарахнул из него дважды. Банки просыпались на парковку без потерь. Ружье скрылось под брезентом. Из дверей вылетел управляющий.

Саймон сказал:

— Я успел заметить, босс. Бледно-голубая «Нова» 72-го года с чучелом морской свинки на антенне. Можете звонить.

У Джоди все руки были в жирном прахе — останках Филли. Тело разложилось в пыль всего через несколько секунд после того, как она допила. Осталась лишь кучка пустой одежды. Немного посмотрев на нее, Джоди стряхнула первый шок, собрала тряпки в комок и понесла в ближайший переулок.

Приток новой крови бурлил у нее во всем теле, словно ее накачали эспрессо из брандспойта. Джоди привалилась к мусорному контейнеру, прижимая одежду к груди, как выданное полицией одеяло после большой аварии. Переулок кренился у нее перед глазами — затем выправился, затем снова закружился. Джоди подумала, что сейчас ее вырвет.

Когда переулок перестал двигаться, она порылась в одежде, нашла бумажник. Открыла, вынула содержимое. Этот ком тряпья когда-то был человеком; «Филип Бёрнз», — гласили водительские права. С собой он носил заломленные по краям фотографии друзей, библиотечную карточку, квитанцию из химчистки, банковскую карточку и пятьдесят шесть долларов. Филип Бёрнз в удобной переносной упаковке. Джоди положила бумажник себе в карман, одежду выкинула в контейнер, потом вытерла руки о джинсы и вывалилась из переулка.

«Я убила человека, — подумала она. — Боже мой, я убила человека. Что мне теперь чувствовать?»

Она шла квартал за кварталом, не глядя, куда идет, но слушая ритм своих шагов, что пробивался из-под рева свежей крови в голове. Филли набился ей в кроссовки, она села на бордюр и вытряхнула его.