Наследник Гиппократа - Юрий Корчевский

А с понедельника снова в работу окунулся. Иногда по вечерам брал в руки телефон, но позвонить не решился. Раз Настя время на раздумье взяла, пусть решает. А привычка уже была по вечерам созваниваться. Прошла неделя, другая, месяц минул. В душе саднило. Всё кончено и надежды его тщетны были. А как из головы сразу выкинуть? После краткого зимнего отдыха почти полгода прошло. Пора бы и в настоящий отпуск, устал он. Москва – город прагматичный, жёсткий, особенно к приезжим, ритм жизни особенный. Вот Питер ему понравился. Вроде недалеко города, а люди, уклад жизни другие, даже в разговоре словечки особенные, произношение. Только в Питере можно услышать – поребрик, булошная, ситное, парадное, особый колорит придают. А районы – новостройки везде одинаковые – безликие.

Одним днём позвонил по внутреннему телефону охранник.

– Никита Алексеевич, к вам девушка просится.

– У неё направление на госпитализацию? Если нет, не пускай. Я частного приёма не веду.

Звонок немного странный. Поступающие пациенты через приёмный покой в клинику попадают. Никита к окну подошёл. Жаль, не виден служебный вход, посмотреть, что за женщина. Хотя бы фамилию назвала. Или охранник не спросил? Мелкий дождь начался, в этом году погода отвратительная. Прохладно, тёплые и солнечные дни по пальцам пересчитать можно. То ветер, то дожди, а то и град. Как там, в известном кинофильме? «У природы нет плохой погоды, каждая…». Ой! Фигура женщины знакомая, но лицо за зонтом не видно. Настя? Никита вихрем промчался по отделению, напугав медсестричек, буквально скатился по ступенькам лестницы, перепрыгнул через турникет, шокировав охранника, толкнул дверь, и как был в зелёной униформе и кожаных тапочках, бросился бежать. Наверное, пациенты и сотрудники, смотревшие в этот момент в окно, немало удивились. Куда это доктор кинулся сломя голову? Женщина к остановке троллейбуса подходила, хорошо, что «рогатых» не было. Запыхавшись, Никита подбежал, схватил женщину за рукав платья. От неожиданности женщина взвизгнула, голову повернула. Да Никита узнал уже её по причёске.

– Настя? Ты как тут? Здравствуй!

Нелепо он выглядел. От дождя тонкая ткань униформы промокла, к нему прилипла. И тапочки не самая подходящая обувь для дождя.

– Здравствуй! К тебе приехала, а меня пускать не хотят.

– А позвонить? Я же звонок ждал?

– Целая история, позже расскажу. Мы так и будем под дождём стоять?

– Подожди, где вещи твои? И когда приехала? Да как ты меня нашла?

– Ты же сам называл клинику, где работаешь. А адреса я не знаю.

Никита посмотрел на часы. До конца работы ещё два часа, да и дела незаконченные есть – перевязки.

– Настя, я предлагаю подождать у меня. Не могу уйти, пациенты помощи ждут. Согласна?

– А у меня есть выбор?

Лицо у Насти мокрое. То ли от дождя, то ли от слёз. Вернулись в клинику. Охранник строгий вид на себя напустил.

– Никита Алексеевич, гражданка с вами?

– Со мной, Петрович, открывай турникет.

– Без бахил не положено.

– Сейчас наденет, ты пропусти.

Турникет щёлкнул, прошли. Петрович головой покачал. За те несколько секунд, что Никита стоял, с него лужа натекла. Никита провёл её в раздевалку для дежурантов. Сам надел на туфли Насти бахилы, сверху халат одноразовый накинул. Так она от посетителей отличаться не будет. На свои тапочки бахилы нацепил, чтобы мокрых следов не оставлять. Поднялись в отделение, к нему старшая медсестра.

– Экстренную доставили? Операционную бригаду готовить?

Видимо, медсестре уже сказали о забеге Никиты.

– Отменяется, нет пациента.

Старшая медсестра ревниво-подозрительно Настю осмотрела. Не из-за неё ли переполох?

Никита Настю в ординаторскую завёл.

– Присядь. Кофе или чай предложить не могу, извини, не дома. И не скучай.

Переоделся в разовую униформу, сняв мокрую. Секунду поколебавшись, снял мокрые тапочки и одел тапки Павла Никифоровича. И к посту медсестёр, а те уже шушукаются.

– Девочки, пациентов в перевязочную!

Управился за час. Заглянул в кабинет заведующего отделением.

– Олег Фролович, пораньше отлучиться надо.

– Иди. Срочных пациентов нет.

Удачно складывается. Никита вызвал такси, переодеться успел.

– Настя, прости за назойливость, где остановилась и есть ли вещи? Я такси вызвал. Если в камере хранения, сразу заедем.

– Не надо, я с одной сумочкой.

Сумка объёмная была, как в анекдоте. «Я вчера порядок в сумочке наводила, выбросила два ведра мусора». И почему женщины объёмные сумки любят? Никита ключи и бумажник в карманах пиджака носил. Зато руки свободные. Такси заехало на стоянку, диспетчер попросила выходить. Дождь почти прекратился. Поехали домой к Никите. Как назло, холодильник был почти пуст. Никита Настю в квартиру завёл.

– Ты осваивайся, я в магазин, туда и назад.

Гостья с поезда, наверняка проголодалась. Да и Никита после рабочего дня есть хотел. Кафе поблизости не было, да и поговорить хотелось тет-а-тет, а не при куче подвыпивших посетителей. Набрав здоровенный пакет, вернулся в квартиру. Пока выкладывал покупки в кухне на стол, вошла Настя.

– Понравилась квартира? Ты что будешь – пельмени или пиццу? Я всего набрал.

– Мне всё равно. Квартира хорошая, но уюта в ней нет. Как-то казённо.

– Ага, женской руки нет.

– Я уже заметила.

Пока грелся чайник и продукты в микроволновке, Никита переоделся. По такому случаю, он к чаю торт купил. А хорошее вино, коньяк и водка в запасе всегда были. Что-то сам покупал, а что и благодарные пациенты дарили. Поели не спеша. Никите не терпелось узнать, почему Настя не звонила и сама приехала? Прошли в комнату, уселись. Никита в любимое кресло, гостья на диван.

– Я бы тебе позвонила, да у меня сумку украли. А в ней паспорт, телефон, деньги. Набегалась, пока паспорт восстановила. А позвонить – номер не помню. В телефоне в память номер забит был.

Никита подосадовал на себя. В квартире стационарный телефон есть, мог бы и записать, как и адрес. Хорошо, что обмолвился о названии клиники, Настя запомнила. И сегодня оплошал, без малого девушка не уехала. Да что теперь корить себя, когда встретились. Настя разговор на учёбу перевела. Сессию сдала, на практике была, а сейчас каникулы.

– Родителям сказала? – Никиту мучил этот вопрос.

– Мнение родителей для меня важно, но они с тобой незнакомы, что могут сказать? Да и жить с тобой не им, а мне.

– Стало быть – согласна?

– Все же вы, мужчины, тупые. Только не обижайся. Думаешь, что я приехала сообщить тебе об отказе?

Действительно, как-то не сообразил, видимо – переволновался. Дальше говорили об учёбе, Насте осталось полтора года.