Женские сказки. Книга 2 - Юлия Ляпина

– Отдавай супостат мою жену!

– Забирай, веришь, нет – самому надоела!

Семен удивился, что это с Кощеем случилось – сам украденное возвращает? И принюхался к сладковатому дымку кальяна.

– Фу, Кощей, траву куришь?

– Курю! Хочешь?

– Нет. Невкусная она.

Отвлекая Кощея разговорами, Семен быстро срезал с Машки веревки и потянул ее к выходу. Дисциплинированная супруга кинулась бежать со всех ног, а вот перед конем затормозила:

– Сем, я ж верхом не умею!

– Ничего, я тоже не мастак, давай подсажу, конь не дурак, коли тебе чего помнет – овса да сыты не увидит!

Прядая ушами, конь тихонько фыркнул и потрусил к запертым изнутри воротам, возле которых уже собрались стражники Кощея в ожидании приказа. Конь состроил умильную морду, мол, что стоим, кого ждем? Стражники неуверенно переминались, и тогда Семен крикнул с повелительной интонацией:

– Открыть ворота!

– Открыть ворота, открыть ворота!

Суетясь и толкаясь, черные всадники отворили тяжко скрипнувшие воротины и конь вывез спасенных из замка Кощеева. Створки за спиной громко хлопнули, а когда Семен и Машка обернулись – они уже сидели на скатанных спальниках в своей палатке, рядом валялась пустая кружка, в воздухе таял аромат благовоний.

Вздохнув и крепко обнявшись, они не сразу заметили сказочные гостинцы – легкие серебряные шпильки с жемчужными головками для Машки, и тяжелый серебряный достакан для Семена. Выбравшись из палатки, они удивленно увидели, что все бегают по лагерю, как наскипидаренные:

– Что случилось? Васька?

– Ванька с Темкой пропали!

Семен тут же выбрался из палатки и принялся собирать информацию – кто и где в последний раз видел мальчишек, во что они были одеты и чем занимались. Рыдающую Лильку отпаивал валерианой Ги, побелевшего Кощея утешала Васька, незаметно подливая проверенные капельки в его стакан с чаем.

Через полчаса, пропавшие дети, были обнаружены, с помощью вездесущих кузенов – байкеров. Оказалось, что погулявший на свадьбе Кощеев племянник придумал гениальный ход, по привлечению юных особ женского пола. Прихватив мило курлыкающего Темку, он с важным видом заходил в магазин, и просил у сельских красавиц помощи в выборе сока для детского питания. Через десять минут барышни уже играли с очаровательным карапузиком, а заодно и беседовали с Иваном, ибо Темки на всех не хватало.

Бледный как смерть Кощей посадил племянника под домашний арест, и объявил о лишении того всех карманных денег. Василиса сочувственно на парня посматривала, но такой переполох и впрямь требовал трудотерапии.

С утра все население стройотряда вышло на завершающий бросок – девушки красили забор палисадника, новые скамейки и ворота, мужчины навешивали утепленные двери, ставили замки, и косили в огороде бурьян. После обеда должен был приехать небольшой трактор на несезонную вспашку.

Настя работала вместе с остальными девчонками, от покраски, даже акриловыми фасадными красками общим решением освободили только Аленку, и она теперь старательно утюжила свежеподшитые занавески. Петр мелькал то там – то тут – спешил организовать последние необходимые дому работы, и изредка подходил чмокнуть супругу в щечку или пообниматься стоя в сторонке.

Когда бессменный повар отряда – Вера Павловна позвала всех к столу Настя с Петром отошли к бурьяну, дожидаясь очереди к умывальнику и тут же пропали.

– Ну вот и Насти с Петром нет, вздохнула Машка, обедать будем, или подождем?

– Обедать, решительно сказала Лилька, мужики с утра трудятся, кормить пора!

– Мы им оставим, пообещала заботливая Василиса.

И все пошли обедать, тщательно скрывая волнение и тревогу.

Петр очутился в уже знакомой горнице заполненной голубоватым светом. За окном простиралось ухоженное пространство, там резвились девушки в легких серебристых платьях, с распущенными волосами. Нежные босые ножки бегали по упругой подушке водорослей, белые руки плавно вздымались, словно в танце, и лишь пронзительные голоса пронизывающие толщу воды разрушали волшебство.

Настя была тут, стояла подле морского царя, придавленная, словно плитой его тяжелой дланью. Вдруг в двери постучали – вошла миленькая девушка с подносом, на котором стояли судки и сотейники с разнообразной едой. Правда пища вся была холодной – и тонко порезанная рыба, сервированная в виде цветка актинии, и изящно свернутые в «гнездышки» полоски водорослей, и икра, облепившая веточки коралла. Вместо чаш для питья были полые стебли тростника, наполненные пресной водой. Полюбовавшись необычной сервировкой, Петр протянул руку к аппетитной ракушке, и вдруг шелестом ветра пронеслось по горнице:

– Не ешь!

Отдернув руку мужчина огляделся и вспомнив ранний завтрак сглотнул слюну, эх, сейчас бы супчика, горячего, да пирожков с капустой!

Подумав Петр совсем ушел от стола, чтобы не видеть подноса, а вид за окном изменился – бранился царь морской, и рукою на петрово окно указывал. Вскоре вломилась в горницу целая делегация, сам царь, Настя да прочие царские дочки. И объявил царь громогласно:

– Вот что царевич, вижу я, что не так ты прост! И дочери моей строптивой по нраву пришелся. А потому казнить я тебя раздумал, но должен ты у нас своим стать! Возьми в жены любую из моих дочерей, взгляни – все умницы, все красавицы! Выбирай!

Глянул Петр – выстроились девушки вдоль стены – одна другой краше, одна другой милее. Но не стал он любимую мучить – сразу к ней подошел, взял крепко за руку:

– Вот моя суженая, и другой мне не надобно.

Потемнел лицом царь морской, зыркнул сурово из-под бровей насупленных, да делать нечего – пора свадьбу играть!

Собрались в самой большой зале дворца царевы дочки, и принялись с пением Настю в свадебное платье наряжать, а в другом углу придворные Петра в дивные подводные одежды кутали. А между двумя компаниями под песни и причитания крутились точно занавес мелкие разноцветные рыбки, у Петра даже голова закружилась, и вновь возле него точно сквознячок пронесся:

– Не смотри!

И легко стало, словно водицы холодной глотнул. Вот разошлись добровольные помощники, расплылись рыбки, глянул Петр, и обомлел – стоит напротив старуха, вульгарная, намалеванная, ухмыляется ему беззубым ртом. Испуганно заморгав, он вдруг догадался – нажал кончиками пальцев на веки и вновь посмотрел, да чуть от хохота не согнулся.

Сестры в искренней заботе о красоте замотали Настю во множество слоев тонкой полупрозрачной ткани, а сверху навесили все, что подобрали с утонувших кораблей – от серебряной гривны в полпуда весом, до компаса в бронзовом корпусе на толстой крученой цепочке. Какие-то поплавки из бересты, обрывки сетей и такелажа, все украшало невесту, едва позволяя держаться ей на ногах.

Стараясь сохранять серьезную мину Петр подошел ближе и слушая подсказки, которые один из придворных нашептывал прямо в ухо он протянул обе руки вперед: