Одним пальцем - Агата Кристи
Шрифт:
Интервал:
— Беспокоилась? Нет, конечно. Думала, что ты решилостаться в городе и немного покутить.
— У меня и был кутёж.., особого рода.
Я ухмыльнулся, а потом громко рассмеялся. Джоан спросила, счего это мне так весело, и я всё ей выложил.
— Но, Джерри, ты начисто с ума сошел!
— Может и так.
— Родной мой, нельзя делать такие вещи — в дыре, вродеэтого Лимстока. Завтра об этом будут воробьи на крышах чирикать.
— Ну и пусть. В конце концов, Миген ещё ребёнок.
— Хорошенький ребёнок! Ей уже двадцать. Нельзя повезтидвадцатилетнюю девушку в Лондон и покупать ей там платье, если не хочешь, чтобыиз этого вышел грандиозный скандал. Господи, Джерри, ведь тебе, пожалуй,придётся на ней жениться!
Джоан все это говорила наполовину всерьёз, наполовину сосмехом.
Как раз в этот момент я сделал весьма примечательноеоткрытие.
— Чёрт его знает, — ответил я, — вообще-товозражать я не буду. Собственно — рад был бы.
По лицу Джоан промелькнула усмешка. Она встала и,направляясь «к дверям, сухо проговорила:
— Да, я уже пару недель знаю об этом…
Так она и оставила меня стоять со стаканом в руке,ошеломлённого тем, что я только что открыл.
Не знаю, что обычно чувствует мужчина, когда идет проситьруки девушки. В книгах: у него сухо в горле, давит воротничок и нервничает он —просто ужас как.
Трудностей подобного рода у меня не было. Как только этаздравая мысль пришла мне в голову, я решил как можно быстрей привести ее висполнение. Никаких особых поводов приходить в отчаяние я не видел.
К Симмингтонам я отправился около одиннадцати. Я позвонил и,когда вышла Роза, сказал, что хочу поговорить с мисс Миген.
Испытующий взгляд, которым смерила меня Роза, несколько меняобеспокоил.
Она провела меня в ту комнатку, где подавали завтрак, и ястал ждать, надеясь в душе, хотя и без особой уверенности, что влетело Миген неслишком сильно.
Когда отворилась дверь и я обернулся, у меня сразу полегчалона душе. Миген не выглядела ни смущенной, ни расстроенной. Голова еепо-прежнему похожа была на каштан, а гордости и уверенности в себе, обретенныхею вчера, она тоже не потеряла. Платье на ней было старое, но со вкусомприведенное в порядок. Просто удивительно, как меняет девушку ощущениесобственной привлекательности. Я понял, что Миген стала взрослой.
По-видимому, я все-таки нервничал, иначе не начал быразговор со страстного, но несколько странного: «Привет, ежик!» В качественачала объяснения это как-то трудно было представить.
Миген, впрочем, восприняла это как само собой разумеющееся.Она улыбнулась и ответила:
— Привет!
— Слушайте! — сказал я. — Надеюсь, у вас небыло неприятностей из-за вчерашнего?
Миген бодро ответила:
— Нет, конечно! — потом заморгала и неувереннодобавила:
— Ну, вообще-то были. Они мне тут чего только нинаговорили и, видимо, считают, что это страшный скандал, — но вы жезнаете, что тут за люди и сколько шума они делают из ничего.
Мне стало легче, когда я увидел, что все эти выговоры иупреки на Миген не подействовали.
— Я пришел предложить вам кое — что. Понимаете, я оченьлюблю вас. Думаю, что вы меня тоже…
— Ужасно, — ответила Миген с несколько сбившимменя с толку энтузиазмом.
— Нам хорошо вместе, и я думаю, что мы могли быпожениться.
— О! — сказала Миген.
Пожалуй, она была удивлена. Но не более. Не так, как если быувидела привидение или гром в нее ударил. Просто удивлена.
— Вы хотите сказать, что на самом деле не прочь на мнежениться? — спросила она, как ребенок, который хочет точно все себеуяснить.
— Я хочу этого — больше, чем чего бы то ни было, —сказа т я, действительно смертельно серьезно чувствуя это.
— Вы думаете, что влюблены в меня?
— Да.
Взгляд ее стал серьезным, она внимательно посмотрела наменя.
— Для меня вы
— самый лучший человек на свете, — сказалаона, — но это не любовь.
— Я научу вас любить меня.
— Этого недостаточно. Я не хочу учиться любви. —Она помолчала, а потом с трудом проговорила:
— Не гожусь я для вас. Я больше умею ненавидеть, чемлюбить.
Сказано это было с особым нажимом. Я возразил:
— Ненависть не живет вечно. Любовь — да.
— Это правда?
— Я в это верю.
Мы опять помолчали. Потом я сказал:
— Значит, вы отвечаете мне «нет», так?
— Так.
— Но я могу продолжать надеяться? Этого вы мне незапрещаете?
— А какой смысл запрещать?
— Никакого, — согласился я. — Совершеннолишнее — все равно я буду надеяться, хоть запретите, хоть нет.
Теперь все это было уже позади.
Я удалялся от дома Симмингтонов, чувствуя легкое отупение иодновременно с раздражением ощущая взволнованный взгляд, которым меня упорнопровожала Роза.
Прежде чем я сумел ускользнуть, она успела выложить мне все,что было у нее на сердце.
С того страшного дня она, дескать, так и не можетокончательно прийти в себя! Если она и остается здесь, то только ради детей ибедного мистера Симмингтона — жалко их. Вообще-то задерживаться здесь она небудет, разве что ей быстро найдут помощницу — а разве это легко, когда в домеслучилось убийство! Еще спасибо мисс Холланд, пообещавшей в свободное времяпомогать по хозяйству.
Мисс Элси очень добра и всегда готова помочь — о, это так,но она не прочь в один прекрасный день стать хозяйкой дома! Мистер Симмингтон,бедняга, как слепой — но мы-то знаем, что несчастный, беспомощный вдовец —легкая добыча для любой интриганки! А уж если мисс Холланд не станет преемницеймиссис Симмингтон, то не потому, что ей этого не хочется!
Я механически кивал ей в ответ, страстно мечтал поскорееуйти, но сделать этого не мог, потому что ораторствующая Роза крепко держала вруках мою шляпу.
Хотел бы я знать, сколько правды в ее рассуждениях.Действительно ли Элси Холланд подумывает стать второй миссис Симмингтон? Илиэто просто добрая, ласковая девушка, изо всех сил старающаяся помочьосиротевшей семье?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!