Роковая награда - Игорь Пресняков
Шрифт:
Интервал:
Андрей не удержался от смеха.
– А вы язвительнейший человек, Александр!
К вам на язычок попадешься – не поздоровится.
– Работа такая, – пожал плечами Вихров.
– Самое едкое перо губернской сатиры, – пояснила Светлана.
– Да ну! – удивился Андрей.
– Саша – горячий почитатель и последователь Зощенко, – подтвердила Левенгауп.
Пухлое лицо Вихрова зарделось от удовольствия.
– Не хвали, Светочка, мне до Михал Михалыча далековато!
Андрей разглядывал Вихрова – на вид ему около тридцати, плотненький, с мягкими кошачьими движениями. Только глаза-щелки острые, умные, решительные.
Появился половой, выставил на стол «как всегдашнюю» Меллерову водку и огурцы-помидоры. Светлана дернула Наума за рукав:
– Меллер, поимейте совесть, вы некультурно долго занимаете гражданина Кошелева!
– Сей момент! Еще одна минуточка, – бросил Меллер и что-то быстро заговорил Кошелеву.
– Наума сегодня ждет сюрприз, – сказала Светлана и таинственно поглядела на Андрея. – Да и вы удачно зашли. Снетковский приготовил умопомрачительное зрелище – притащил поэта Родимова, московскую знаменитость. Меллер давно желал его увидеть.
– Ишь ты! – подивился Андрей.
– Вон он, восседает между критиками, в сереньком пиджачке и апашке, – Светлана бесцеремонно ткнула папиросой в сторону столичного гостя. – Приходилось мне ему внимать, сейчас с духом соберется и защебечет.
Она криво улыбнулась.
– Так это и есть Павел Родимов? – с интересом переспросил Вихров. – А я смотрю: что за незнакомец подставляет ухо нашему Торквемаде? Вон оно что! Любопытно…
Вихров в предвкушении потер маленькие ручки.
Московскому гостю было лет тридцать семь, сухощавый, с темно-русыми зачесанными назад волосами. Держался поэт уверенно и с достоинством, как и подобало столичной знаменитости.
Фамилии и произведений Родимова Андрей не припомнил, списав свое невежество на отсутствие разнообразия поэтической литературы в поселковом магазине на его далекой погранзаставе.
* * *
Между тем Меллер повернулся к приятелям и, пользуясь паузой, захватил инициативу:
– Расскажу я вам, друзья, историю. Вы меня отчего два дня не видели? Оттого, что был я болен, прикован к постели.
Литераторы сделали удивленные лица.
– В самом деле, я чуть не погиб! – заверил Наум. – Если бы не помощь товарища Андрея, остался бы без ноги. Я ведь под грузовик попал, но меня спасли, отвезли в больницу и полечили. Товарищ Рябинин – знатный фронтовик, орденоносец и отличный парень! – Меллер рассмеялся и хлопнул Андрея по плечу.
Светлана, Вихров и даже суровый Кошелев зааплодировали.
– А вы и впрямь орденоносец? – от души подивился Вихров. – Надо же, а! Товарищи, с нами рядом – герой гражданской войны! Эх, Меллер, бесшабашная ты голова! Не уйди ты из «Красных зорь», – был бы тебе готовый материал для статьи в рубрике «Свидетель эпохи». А теперь, брат, извини, мы со Светочкой в своем издании об Андрее-то Николаевиче напишем.
– Нет уж, Саша, увольте, – предостерег Вихрова Андрей. – С вопросами об эпохе поговорим в другое время.
– Верно, Саша, перестань, – подхватил Меллер. – Понадобится тебе товарищ Рябинин – приходи к нему на «Красный ленинец» и проси разрешения на интервью.
– Так вы на «Ленинце» трудитесь? – подняла брови Светлана.
– Я же предупредил, что не литератор, – развел руками Андрей.
– Тогда поднимем бокалы за лучших представителей заводов и фабрик в нашем литературном клубе! – провозгласил Кошелев.
Вихров схватил пузатый графин и таинственно проговорил:
– А ведь сегодня, друзья мои, Наум должен нам кое-что сообщить!
– Совершенная правда, – подтвердил Меллер. – Скажу, но сперва выпьем за нашего нового друга.
Вихров согласился, наполнил стопки, и компания выпила за «товарища Рябинина и смычку производства и литературы».
Закусив помидорчиком, Меллер вытащил из кармана пригласительные открытки и разложил их перед друзьями.
– Пожалуйте, в пятницу, шестнадцатого премьера картины, определенно!
Литераторы прочитали приглашения и оживленно заговорили разом. Они поздравляли Наума с первой фильмой, жали руки.
– Во сколько же выкатится бюджет? – поинтересовался Кошелев.
– В тысячу. Пятьсот дал губернский худсовет, триста – наша студия «Мотор!» и двести моих, – сияя, отвечал Меллер.
– Какова продолжительность? – спросила Светлана.
– Сорок минут.
– О-о! – удивились все.
– Ага, в массовых сценах занято до тридцати человек, французская пленка – ух, великолепная получилась фильма! – торжествовал Наум.
– Обсудим после премьеры. Ты мой сборник прочел? – сменил тему Вихров.
– Не успел, Саша, – растерянно пролепетал Меллер. – Обещаю к среде прочесть и дать рецензию, честное благородное слово!
Вихров кивнул.
– Давайте выпьем за успех! – предложил Наум.
* * *
Музыка стихла, артисты поклонились и ушли. Вихров подмигнул друзьям:
– Сейчас Лютый вылезет, он желал говорить.
Смолянинов-Лютый не заставил себя ждать и появился на сцене. Его насупленные брови и тяжелый взгляд не обещали ничего хорошего.
– Глядите, начнет меня прорабатывать, – шепнула Андрею Светлана.
Публика прекратила разговоры и приготовилась слушать вождя символистов.
– Товарищи коллеги! Прискорбно информирую вас о выходке гражданки Левенгауп, вот она сидит перед нами… – Лютый указал на Светлану.
– Не перед нами, а рядом с нами; это перед тобой она сидит! – крикнул Вихров.
– Неважно, – поморщился Лютый. – Вопрос в том, что она не разрешила печатать мои стихи, ссылаясь на их «символистическую консервативность». Позволю себе заметить, Светлана Марковна, что «Губернские новости» – газета не ваша, а общественная, поэтому не вам окончательно решать, что печатать. Мне не хотелось бы выходить с проблемой на редколлегию, думаю, пусть свое слово скажет писательская среда. Стихотворение «Ветер пустыни» я вам читал, мы его обсудили. На этом у меня все, – Лютый спустился в зал и присоединился к символистам.
– Позвольте ответить! – воскликнула Светлана, поднимаясь со стула.
Зал одобрительно загудел.
– Никто не запрещал печатать ваш «Пустынный ветер», гражданин Лютый! Стихотворение неплохое, оно будет опубликовано позже. Поймите, ваш «Ветер» – произведение с отвлеченным сюжетом, лирическое. Оно контрастирует с субботним выпуском «Губернских новостей». Страна готовится к съезду партии, поэтому номер наполнен соответствующими публикациями, вы же – про пустыню! Не проходит по смыслу. Если вам, Иван Артемьевич, не терпится печататься – сходите в литальманахи, их в городе три – там относятся лояльнее.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!