Человек с двойным дном - Владимир Гриньков

– Общался с Клавой? Что-нибудь новое узнал?

– Нет, – сказал Корнышев. – Не то чтобы она скрытная, просто не было повода.

– И про то, как она рядом с тобой оказалась – тоже ничего?

– Ничего, – соврал Корнышев.

Потому что, если объяснять все с самого начала, всплывет история про Кипр. А про Кипр Корнышев сейчас опасался говорить. Там не разговор будет, а ходьба по минному полю. И не поймешь, где оступишься и тебя в клочья разорвет.

– Как ты думаешь, – сказал Потапов, – здесь, в поселке, кроме Клавы, есть еще кто-то, кто мог бы знать тебя прежде?

Корнышев пожал в ответ плечами и показал на свою черную маску. Я, мол, лиц не вижу.

– Я слепой, – пояснил он, чтобы было доходчивее. – Кто тут меня окружает – я не знаю.

– А лицо Клавы ты видел? – спросил Потапов.

– Нет, – соврал Корнышев.

– А голос ее тебе знаком?

Корнышев замотал головой. Нет, не знаком. Он даже не смог из себя выдавить это «нет», убоявшись, что выдаст себя интонацией. Потому что, когда Потапов спросил про голос, Корнышев дрогнул. Час назад он голос самого Потапова, кажется, узнал – в переговорном устройстве. И от этого узнавания ему сделалось сильно дурно, как говаривал когда-то один его знакомый.

– Странная штука, – задумчиво произнес Потапов. – Ты ее не признаешь. Зато она тебя знает не месяцы, а годы.

– Кто сказал? – насторожился Корнышев. – Она сказала?

– Ну, предположим, что она, – не стал раскрывать карты Потапов.

– Вам сказала? – нервничал Корнышев. – Или кому еще?

– Да какая разница! – ответил Потапов и забарабанил пальцами по столу. – Вот рассказывал ты нам когда-то про полковника Ведьмакина. Помнишь?

– Помню.

– Рассказывал и о том, что он затем превратился в рязанского шофера и сам он в это искренне верил. Было такое?

– Было.

– А ты сейчас искренне веришь в то, что ты – Корнышев?

Случилась секундная заминка. Потом Святослав сгреб в ладонь черную повязку и буквально сорвал ее, потому что хотел видеть глаза собеседника.

– Не понял! – произнес он.

Без угрозы, но все равно получилось мрачно.

Святослав жмурился, потому что после длительной «слепоты» тусклый свет единственной лампочки казался ему нестерпимо ярким.

– Вот, смотри, – сказал Потапов мягко. – Есть Клава, которая говорит, что давно знает Корнышева…

Он сделал упор на фамилии «Корнышев».

– Зато ты ее не знаешь, – продолжал Потапов. – Нет у тебя вот здесь, – похлопал себя по голове, – информации о ней. Не знал ты ее. Вот Корнышев, допустим, с ней знаком. А ты?.. – Развел руками.

Корнышев молчал. Тут какая-то ловушка. С ним опять играли, будто с мышью. Загоняли в тупик, откуда не бывает выхода.

– Какие-то близкие по времени события ты помнишь, – сказал Потапов. – А вот туда, назад, подальше, до Африки еще, попробуй что-то вспомнить. Ты рассказывал про бедолагу этого, Ведьмакина. Про его семью. Как вы их с Кипра вывозили. Ты сам-то был на Кипре?

Да, это ловушка. Корнышев чувствовал нутром.

– Вот расскажи про Кипр, к примеру, – предложил Потапов.

– Зачем? – с обреченностью приговоренного тянул время Корнышев.

– Будет видно, реально ты в тех событиях участвовал или же тебе какой-то набор информации в голову вложили, как Ведьмакину – про его шоферскую судьбу. Ведьмакина, как мне помнится по твоим рассказам, вы нашли в России. Так?

– Да. Он в тюрьме сидел.

– А семья его – на Кипре. Верно?

– Да.

– Жена полковника и двое его детей. Сын и дочь?

– Да.

– И вот приехал ты к ним на Кипр. Где они жили? Что за дом? Сможешь описать? – спросил Потапов и посмотрел в глаза собеседнику заинтересованным и безжалостным взглядом.

Он неспроста спрашивал. Теперь Корнышев был уверен в том, что не ошибся, распознав сегодня голос в переговорном устройстве как давно ему знакомый. Уж сколько лет прошло, а этот же самый голос в телефонной трубке ему помнился. Корнышев был на Кипре в том доме, о котором его сейчас расспрашивал Потапов, и позвонил по телефонному номеру. Тот номер, записанный от руки на одной из страниц туристического путеводителя, Корнышев обнаружил в ходе кропотливых поисков. Он искал хоть какие-то зацепки. Нашел этот номер. Наудачу позвонил. Его собеседник находился в Швейцарии. И это был Потапов. Теперь уже никаких сомнений. Он, правда, не представился, но обещал перезвонить. Даже назначил время. И в это самое назначенное время в дом, где находился Корнышев, пришли убийцы. За его, Корнышева, жизнью пришли. И за жизнью вдовы полковника Ведьмакина…

– Описать дом – можешь?

Корнышев молча смотрел ему в глаза и вдруг отвел взгляд. Будто увидел что-то интересное за спиной у Потапова.

– Горит, – сказал он буднично. – Кажется, пожар.

Потапов даже не поверил. Решил в первое мгновение, что это Корнышев его так отвлекает. Но тут и старший лейтенант вдруг произнес:

– Пожар!

Потапов обернулся. В ночи занималось зарево. Конечно, это пожар. Потапов еще успел подумать о том, что неспроста такое.

Корнышев вырубил его сильным ударом в голову. Будто молот. Потапов рухнул с табурета на пол. Опешивший от вида неожиданной расправы старлей обездвижел.

– Сиди тихо! – сказал ему Корнышев. – Не трону.

Склонился над Потаповым, обшарил его одежду, нашел в кармане ключи от машины и за поясом – пистолет.

И тут за окном вдруг захлопали выстрелы.

* * *

Второй комплект ключей от «Хаммера» был у Ныркова. Поэтому никакого другого места для общения с Клавой он даже не искал. Распахнул перед женщиной дверь внедорожника, и понятливая Клава послушно нырнула в темное нутро, Нырков последовал за ней, захлопнул дверцу, отгораживаясь от почти исчезнувших в ночи звуков впавшего в пьяную спячку поселка. Клава попыталась было отодвинуться от Ныркова, но он ее обхватил рукой, удерживая рядом и демонстрируя готовность действовать.

– Надолго вы сюда приехали? – спросила Клава так, будто до сих пор у них с Нырковым не было возможности поговорить о делах, но теперь, когда они остались с глазу на глаз, никто им уже не помешает.

– Военная тайна, – ответил Нырков и уткнулся лицом в роскошные Клавины волосы.

А Клава сидела ровнехонько, как третьеразрядный клерк на жутко важном совещании в офисе.

– Страху натерпелась? – спросил Нырков.

– Не то слово! Уже собирались оружие искать.

– Теперь все тихо будет, – пообещал Нырков. – Никто не пикнет.