Томек в Гран-Чако - Альфред Шклярский

– Разумеется, я как раз сам хотел предложить. А чем займутся наши жены?

– Жены сначала немного поспят, – объявила Салли. – Потом пройдутся по Калле-де-Меркадерес. Денег на безделушки у нас нет, но я люблю глазеть на витрины французских магазинов. Там так много чудесных вещей! Где-нибудь пообедаем и будем вас ждать у Габоку и Мары. Все вместе пойдем погуляем с Динго. Согласны?

– Согласны, – сказал Томек.

Вскоре братья вышли из гостиницы. Стояла сухая пора года[63], и на голубом небе, на котором лишь кое-где виднелись перистые облака, сияло яркое солнце.

Несмотря на ранний час, на узких, мощеных улочках царило оживленное движение. Вьючные животные взбивали копытами облака пыли. К рынку ехали верхом молочницы, фляги с молоком свисали по обе стороны седла. Пекари везли на мулах большие кожаные торбы, наполненные хлебом и булками, а тамальерос развозили на ослах тамалес, свежие пирожки из кукурузной муки. Хватало и бродячих кондитеров, волокущих на головах громадные коробки со сладостями и мороженым. Грохот больших двуколок, запряженных в несколько мулов, мешался с криками бродячих торговцев, расхваливающих свой товар.

Открылись уже дешевые харчевни, их держали замбо или чоло[64], в них подавали чупа, местный картофельный суп с сыром и перцем, чичаррон, или свиные шкварки, секо де чиво – козлиное мясо, пожаренное с рисом.

– Пора завтракать, может, зайдем? – предложил Томек, соблазненный запахами готовящейся пищи.

– Лучше пойдем к моему знакомому макаке[65]на Пласа дель Моркадо, вот великолепный повар! Я люблю китайскую кухню.

Томек развеселился:

– Я вижу, ты быстро пустил здесь корни, знаешь уже местные прозвища. Только твой подопечный китаец не обрадовался бы, если б знал, что ты обзываешь его обезьяной.

– Это у меня случайно вырвалось, – признался Збышек. – Мне этот китаец нравится, порядочный, вежливый и трудолюбивый человек.

– Ну, так пойдем к нему.

Они шли не спеша по старой части города[66], построенной еще испанскими завоевателями. Узкие, мощеные, пыльные улочки пересекались под прямым углом.

На протянутых между домами проводах по обеим сторонам улицы висели над мостовой фонари, освещающие город вечером. В Лиме уже существовала канализация, в дома была проведена вода, в больших квартирах жители пользовались газом и ванной. Но еще до недавнего времени все нечистоты выбрасывали из домов прямо на улицы, где их съедали галлинасос, большие черные американские стервятники. Застройка старой части города была, по существу, непрерывна. Преобладали в ней одноэтажные, каменные дома одинаковой высоты, по их плоским крышам можно было переходить с одного здания на другое. В фасаде каждого дома имелись широкие ворота, по обеим их сторонам – по одному-двум зарешеченным окнам. Благодаря этому дома оставляли впечатление маленьких крепостей, но частые революции и бандитские нападения заставляли жителей Лимы обеспечивать свою безопасность.

Занятые разговорами, Томек и Збышек шли улочками, прилегающими к центру старой Лимы. Здесь среди одноэтажных домов появились и более высокие здания, их особая конструкция призвана была смягчить катастрофические последствия частых землетрясений. Первый этаж был сложен из кирпича, а стены второго из оштукатуренного, побеленного бамбука. Плоскую бамбуковую крышу сверху прикрывал еще толстый глиняный покров. В сезон дождей такие крыши достаточно надежно защищали от так называемого перуанского тумана, мелкого дождичка, но когда этот дождик переходил в дождь, вода попадала в квартиры. У более высоких домов второй этаж был окружен галереей, нависающей над тротуаром.

Томек и Збышек тем временем вышли на Пласа-де-Армас, бывшую центром Лимы. Здесь толпились здания в стиле колониального барокко, повторяющие испанские образы.

Восточную часть площади занимал монументальный собор с большим порталом, с двумя своеобразными башнями по фасаду и пышный дворец архиепископа. С севера площадь украшал Паласьо-де-Юбьерно, дворец президента, в нем, кроме его резиденции, размещались все министерства, полиция, казармы. Перед резиденцией главы государства несли караул молодые, темнокожие солдаты из почетной гвардии, они были облачены в парадные мундиры с красными пышными эполетами и шнурами на левой стороне груди. Томек и Збышек особо обратили внимание на сверкающие на солнце серебристо-голубые шлемы с высоким плюмажем.

Остальную часть площади занимали Портал-де-Ботоньерос, Портал пуговичников и Портал-де-Эскрибанос – нотариусов. Они были застроены двухэтажными домами с выступающими над улицей галереями, украшенными резьбой в мавританском стиле. Под галереями располагались магазины, меняльные конторы, квартиры. Внутри домов были патио, окруженные застекленными галереями и открытыми верандами.

Центр Пласа-де-Армас украшал фонтан XIV века, осененный вечнозелеными деревьями. От каждого угла площади отходило по две улицы. В северо-западном углу между двумя улицами на высоком постаменте стоял громадный памятник завоевателя Перу и основателя Лимы. Восседающий на скакуне каменный Франциско Писарро, в латах и шлеме, взирал на великолепный собор, в строительство которого почти четыре века назад он заложил первый камень.

Вскоре Томек и Збышек оказались в китайском квартале, на Пласа дель Моркадо. Збышек остановился перед харчевней, над которой красовалась вывеска «Фонда Чина».

– Ну вот мы и пришли. Давно пора уже позавтракать.