Контакт - Карл Эдвард Саган

О, Зевс! О, что скажу я?

Соблюдаешь Ты точно ль нас?

Иль даром ты почтен

От нас такою славой, а поставлен

Над смертными лишь случай?

Еврипид. «Гекуба» {перевод И. Анненского.}

Все сложилось совершенно неожиданным образом. Она представляла себе, как Палмер Джосс прибудет в «Аргус» и сам увидит, как радиотелескопы записывают сигнал… и этот огромный зал, хранящий на магнитных лентах и дисках результаты многих месяцев работы. Сперва Джосс будет задавать ей вопросы, а потом они займутся компьютерными распечатками все еще непостижимого Послания со всеми этими бесчисленными нулями и единицами. Ей даже не пришло в голову отвести время на подготовку к философским и теологическим спорам. Но Джосс отказался от поездки в «Аргус», объясняя свое решение тем, что его интересуют не магнитные ленты, а характеры людей. Для бесед с проповедниками куда более подходил Питер Валериан: человек скромный и не лукавствующий, наконец, истинный христианин, который был предан вере всю свою жизнь. Но президент скептически отнеслась к этой идее и потребовала проведения переговоров между обеими сторонами, недвусмысленно намекнув, что рассчитывает на присутствие самой Элли.

Джосс настоял на том, чтобы дискуссия происходила в музее Библейского научно-исследовательского института в городе Модесто. И теперь она глядела за спину дер Хиира на стеклянную перегородку, отделявшую библиотеку от выставочного помещения. Как раз неподалеку размещалась пластиковая копия отпечатков следов динозавра, обнаруженных на песчаниках вблизи Красной реки: они перемежались со следами обутого в сандалии человека, а это доказывало, как утверждалось в путеводителе по музею, что некогда люди и динозавры были современниками, по крайней мере в Техасе. Отсюда следовало и наличие сапожников в мезозое. На этом основании авторы путеводителя утверждали, что вся теория эволюции – чистая ложь. О том, что многие палеонтологи, напротив, считают камень подделкой, упомянуть не сочли нужным.

Эти следы являлись частью пространной экспозиции под названием «Дарвиново заблуждение». Слева от нее находился маятник Фуко, в качестве научного доказательства, подтверждавшего, что Земля вертится. Справа Элли видела часть безумно дорогой голографической установки фирмы «Мацусита» – с небольшого театрального помоста трехмерные изображения самых известных божеств могли обращаться прямо к верующим.

К ней же самой в этот момент непосредственно обращался преподобный Билли Джо Ренкин. Она до последнего мгновения не знала, что Джосс пригласил Билли Джо, и новость удивила ее. Обоих разделяли нескончаемые теологические разногласия: грядет ли Второе пришествие и когда именно, будет ли Судный день составной его частью, какую роль играет чудо в повседневных службах и прочее. Но недавно произошло широко разрекламированное примирение – ради благоденствия фундаменталистской общины в Америке. Разрядка отношений между Соединенными Штатами и Советским Союзом привела к глобальному сглаживанию противоречий. И, быть может, проводя диспут именно здесь, Палмер Джосс просто возмещал часть платы за примирение. Очевидно, Ренкин решил, что выставка подкрепит его необходимыми фактами, если в беседе возникнут научные противоречия. И теперь, через два часа после начала дискуссии, Ренкин то бичевал, то просил. Его безукоризненный костюм, наманикюренные ногти и ослепительная улыбка находились в некотором контрасте с рассеянным, взъерошенным и куда более потрепанным на вид Джоссом. Склонив голову и полуприкрыв глаза, с неуловимой улыбкой на лице, Джосс, казалось, молился. Пока ему нечего было сказать. Речи Ренкина, пожалуй, кроме истолкования понятия экстаза, по ее мнению, мало чем отличались от телевизионных бесед самого Джосса.

– Вы, ученые, застенчивы, – настаивал Ренкин. – Вы любите прятать свой светоч под корзиной. О содержании ваших работ никогда нельзя догадаться по заглавию. Первая работа Эйнштейна по теории относительности называлась «Электродинамика движущихся тел». И никакого Е=mc^2 на обложке! Нет, сэр, «Электродинамика движущихся тел»! Думается, если бы Господь решил предстать перед огромной компанией ученых – например, на заседании какой-нибудь ассоциации, – они тут же сгоношили бы статейку под названием вроде «О спонтанном дендритоформном горении в воздухе». Гипотез так много, что даже сами ученые заявляют, что их следует экономить, но они никогда и слова не скажут о Боге. Ученые вообще настроены слишком скептически. – Судя по движению головы Ренкина, Элли заключила, что слова предназначены дер Хииру. – Вы, ученые, вечно все оспариваете, по крайней мере пытаетесь это сделать. Словно бы вам никогда не говорили: «Оставь-ка в покое» или «Не крути эту штуку, пока не сломал». Вы всегда стремитесь проверять – правильно ли то, что вы придумали. Но ваше «правильно» относится лишь к эмпирическим чувственным данным, к тому, что можно потрогать и увидеть. В вашем мире нет места ни откровению, ни вдохновению. И с самого начала вы исключаете из рассмотрения все, что относится к религии. Я не верю ученым, потому что сами вы ни во что не верите.

Несмотря на внутренний протест, ей подумалось, а ведь Ренкин-то прав. И его еще считают самым тупым среди современных телеевангелистов. Нет, он не туп, поправила она себя, это он считает тупицами собственных прихожан. А сам-то, как она могла предположить, человек крайне смышленый. Надо ли ей возражать? И дер Хиир, и местная музейная публика записывали дискуссию, но, хотя обе стороны согласились, что записи не будут опубликованы, она боялась поставить в затруднительное положение проект или президента. Однако нападки Ренкина становились все яростнее, а дер Хиир и Джосс не пытались ему возражать.

– Я полагаю, что вы ждете ответа, – вдруг услышала Элли свой собственный голос. – Так сказать, официальной научной точки зрения по этим вопросам не существует, и я не взяла бы на себя смелость говорить от имени всех ученых, даже от лица тех из них, кто работает в проекте «Аргус». Но если вы не возражаете, я хочу сделать несколько замечаний.

Ренкин энергично, с поощрением закивал, Джосс терпеливо ожидал.

– Я хочу, чтобы вы имели в виду – я не собираюсь нападать на чью-либо систему верований. Что до меня, исповедуйте что угодно, даже если вовсе нетрудно показать ошибочность вашей доктрины. Многое из того, о чем говорили вы и преподобный Джосс – недавно я видела его выступление по телевизору, – нельзя просто пропустить мимо ушей. Над вашими соображениями следует еще поразмыслить. Но позвольте мне попытаться объяснить, почему я не согласна с вами.

Пока, подумала она, я просто сама кротость.

– Вам не нравится научный скептицизм. Но он является следствием того, что мир очень сложен. И самая первая идея не всегда справедлива. Кроме того, люди склонны обманывать себя. Ученые в том числе. Все отвратительные социальные доктрины некогда поддерживались учеными – рядовыми, известными и знаменитыми. Конечно, и политиками. И известными религиозными лидерами. Взять, например, рабство или, скажем, нацизм как вариант расизма. Ученые ошибаются, но и теологи тоже, всякий совершает ошибки. Такова участь человека. Вы и сами утверждаете: «Есмь, чтобы ошибаться». Поэтому, чтобы избежать ошибок или по крайней мере свести к минимуму возможность их возникновения, приходится прибегать к скепсису. Идеи требуют проверки: их следует опробовать на строгих фактах и доказательствах. Я не думаю, что можно сразу изречь правду, но истина постепенно открывается в столкновении идей, когда любой скептик из собственного или чужого опыта может выявить разногласия. Об этом свидетельствует вся история науки. Подобный метод не совершенен, но это просто единственный способ, позволяющий получить удовлетворительные результаты. Теперь обратимся к религиям. Здесь я вижу множество противоречивых мнений. Например, христиане считают, что возраст Вселенной выражается конечным числом лет. Эта выставка свидетельствует, что некоторые христиане, а также евреи и мусульмане полагают, что Вселенной всего шесть тысяч лет. С другой стороны, по мнению индуистов – а их в мире достаточно, – Вселенная бесконечно стара и неоднократно испытывала периоды промежуточного творения и уничтожения. Эти точки зрения не могут быть правильными одновременно. Либо Вселенной конечное число лет, либо она бесконечно стара. Ваши друзья, – Элли махнула в сторону стеклянной двери, за которой мимо вывески «Дарвиново заблуждение» проходила группа музейных работников, – оспаривают мнение индусов. Ведь Бог поведал им что-то другое, чем вам. А вы слышите только свой собственный голос. – Не крепко ли? – подумала она. – Все основные религии Земли противоречат друг другу. И не могут быть правы одновременно. Что, если все они заблуждаются? Это всего лишь предположение, не более. Ведь и вам интересно узнать истину, не так ли? И получается, что выбраться из всех противоречий можно только с помощью скептицизма. Ко всем вашим религиям и верованиям я отношусь столь же скептично, как и к любой новой научной идее. Но в моей работе идеи зовутся гипотезами, а не откровениями и вдохновением.