Капкан для Лиса, или Игра без правил - Яна Лари

От убойного сочетания её пугливой дрожи и выгнутого навстречу тела, перед глазами плывёт. Ладонью упираюсь в стену, чтобы удержать равновесие, а второй – помогаю обхватить себя ногами. Хочу дойти до спальни, ни на секунду не прерывая охватившего нас сумасшествия. Меня уносит от всего: от тонкого сливочного запаха, от бешеного отклика на каждое касание и от одного на двоих триумфа. Сейчас мы один общий нерв, высоковольтный провод, искры.

Полина так завелась, что я чувствую её жар через одежду, а к моменту, когда задеваю коленом угол кровати, уже едва дышу от возбуждения. Моё сознание сейчас замкнуто на одной-единственной мысли: если она в последний момент оттолкнёт – свихнусь. Только не сейчас, когда внутри всё кипит и плавится. А напугать её очень не хотелось бы, наоборот, придётся хорошо подготовить. Очень хорошо.

Однако, оказавшись на тонком покрывале, Полина, вместо того чтобы бояться, лишь застенчиво улыбается. И судя по тому, как несдержанно тянет вверх мой свитер, увлечена ничуть не меньше. Это немного успокаивает. Совсем незначительно.

Нетерпение бьёт по мозгам, заставляя злиться на узкие петельки, которые с такой неохотой выпускают пуговицы, что я попросту стягиваю с неё рубашку через голову и отправляю на пол поверх своей одежды. На нас остался только низ и есть ещё её бюстгальтер. Полина сама расстёгивает застёжку спереди, не сводя завороженного взгляда с моих татуировок.

Белизна девичьей кожи практически слепит. Взявшись за ремень, так и замираю, будто прибитый следя за тем, как она неторопливо стаскивает с себя джинсы. И да, я не раз бывал в стриптиз клубах, не раз драл там же первых красавиц, даже периодически портил девственниц, но сейчас становится по-настоящему больно от мощнейшей эрекции. Наверное, именно это позволяет частично вернуться в реальность.

Наивность Полины, её никем ещё нетронутое тело и дерзкий вызов, даже теперь тлеющий в полуприкрытых глазах, не оставляют ни единого шанса моей внутренней сволочи. Мне не по себе. Вернее, непонятно как вообще к себе такому относиться. Единственное, что действительно очевидно в эту минуту – необходимость закончить начатое, пока возбуждение не прикончило меня.

Диссонанс раскалывает череп надвое – я эгоист и я готовый из кожи вон вылезти, чтобы не дать Полине в себе разочароваться. Я делаю ставку на первое: естественное, привычное и... с треском проигрываю. Жадно приникаю к распухшим губам и что-то чуждое мне сдавливает грудь, не давая дышать. Не хочется с ней, как с другими: цинично и наплевательски. Вообще никого другого не хочется.

Нависнув над ней на согнутых локтях, пожираю взглядом каждую ресничку, касаюсь им каждой веснушки. Буквально вижу исходящий от кожи жар, плавлюсь в глубине потемневших глаз и вдруг осознаю, что вру себе, отрицая действительность – для меня этот первый раз такой же особенный, как и для Полины. Боль не должна быть первым, что она испытает, доверившись мне.

Я плавно собираю слабую дрожь, спуская пальцы всё ниже, к влажной промежности. Чувствительное тело вибрирует струной, но ни единого звука не срывается с раскрытых губ: ни шёпота, ни стона. Досада ударяет в голову, глуша сознание почти до черноты.

Хочу слышать её голос. И чтоб звала меня по имени до сорванного хрипа. Ей ведь хорошо сейчас, я не слепой. Да и слепым бы понял.

Сощурившись, накрываю губами сосок и несильно прикусываю. Полина сладко кричит, выгибается дугой.

Всё равно не то.

В крови незамедлительно разливается азарт. Рывком опускаюсь ниже – коленями на пол и устраиваю голову меж разведённых ног. Первое же прикосновение заставляет её судорожно взвиться.

– Н-не нужно! – Полина пытается стыдливо свести ноги, но я крепко удерживаю узкие бёдра.

– Поздно, – ухмыляюсь, слизывая с губ её сладость. Ошарашенное лицо краснеет маковым цветом, подначивая повысить ставки. – Ты же любишь играть. Как тебе такая игра: я вывожу на тебе букву – ты называешь. Советую быть очень внимательной. Пока не услышу правильную – продолжения не жди.

– Совсем рехнулся? Может, пока обойдёмся без... этого?

– Уже сдаёшься? – коварно улыбаюсь, переводя затуманенный взгляд на раскрывшееся перед моим лицом великолепие.

Это без преувеличения сводит с ума – видеть так близко желанное избавление и добровольно оттягивать развязку. Потом... Я не пацан зелёный, выдержу. Зато в следующий раз... Клянусь, в следующий раз – сутки с неё слезу!

– Ну Кир!..

– Не бойся, маленькая, – хочу произнести это с мягкой интонацией, но получается так напряжённо, будто всё возбуждение разом прорвалось глухим рыком. – Я большой мальчик, так тебе будет легче принять меня, – добавляю твёрже, чтобы успокоить. – Договорились?

Полина молчит.

Я неотрывно смотрю в раскрасневшееся лицо снизу вверх и стимулирую её согласие, мягко втягивая в рот влажный клитор. Он уже настолько тугой, что до "я" моё сладкое чудо явно недотянет.

– Да... попробую... – широко раскрытые глаза сверкают безуминкой и я угадываю ответ только по беззвучному движению губ.

– Умничка, – поощряю её покладистость жарким выдохом, от которого напряжённые бёдра начинают беспокойно ёрзать в моих руках.

– "А"... – шепчет она покорно. Таким вымученным стоном, что я в угаре эйфории мыслями сам не успеваю за своим языком.

– "Б"...

Никогда не испытывал ничего и близко похожего на шибанувший по мне восторг. Хитрит. Не показалось ведь?..

– "В"... – громче, – "г"... – уже в голос, – "д"... – почти криком, – "е"!..

Не показалось. Провести меня пытается лисица.

Новую букву вывожу уже медленнее, нарочно дразня отзывчивую плоть.

– "Ё"!..

– Алё! – тихо смеюсь, скользнув зубами по клитору. Полина разочарованно стонет, комкая пальцами покрывало. Меня самого распирает от возбуждения, грозя выкинуть ещё дальше за пределы известной мне похоти. – Алфавит, говоришь, хорошо вызубрила, лиса? "О" вообще-то. Жульничать нехорошо, знаешь?

– Кто бы говорил, – её попытка обиженно отстраниться отзывается невольным умилением.

– Ладно, мошенница. Дам тебе ещё один шанс...

На этот раз Полина внимательно вслушивается в свои ощущения, но глотает часть звуков, захлёбываясь воздухом. Меня самого накрывает волной нетерпения. Шёпот развратный прерывистый, крики, мольбы – всё смешивается в адский микс. Кажется, это слишком откровенное испытание после стольких дней воздержания. И прямо сейчас джинсы в районе паха попросту порвутся от натяжения.

Я практически на пределе, ещё пару букв и самого разорвёт на части. Сдавшись, подталкиваю её к финишу, с нажимом выводя на ней своё прозвище и одновременно проталкивая внутрь большой палец.

– Ли-и-и-ис!

Полину накрывает мгновенно, продирает такими судорогами, какие, наверное, только на электрическом стуле бывают. Звука становится убийственно мало, хочу ещё и картинку, чтобы запрятать её глубоко в недрах памяти, как самый свой восхитительный трофей.