Пелена - Петр Истомин

Я вздохнул.

– Где офис Брина?

– Вообще-то, – сказала Чи, – мне, конечно, не следует вам этого говорить. Но мне не повышали зарплату уже четыре с половиной года… Так что я скажу. Он на пятьдесят первом этаже. Офис тысяча тридцать. Но подняться туда можно только на специальном лифте.

– Где этот лифт?

– Там…

– Отведи меня.

Я нетерпеливо взял Чи за предплечье и подтолкнул вперед себя.

– Ай, осторожно! Ладно-ладно, я отведу. Только не психуйте!

Чи двинулась вперед, я – вслед за ней.

– Держи руки так, чтобы я их видел, – сказал я.

– Да что я могу вам сделать? Во мне сорок килограммов веса. Да и мы тут не все злодеи, знаете ли. Куча людей просто выполняет свою работу и получают зарплату. Я в том числе…

– Помолчи ради бога, – сказал я.

Мы шли вдоль большого панорамного окна, по которому стекали струи дождевой воды. Я вглядывался в неоновые пятна – не летит ли к нам боевой дрон, прислушивался к доносящимся до нас звукам – не приближается ли очередной отряд бойцов.

Вдруг я понял, что ужасно устал. Когда я спал в последний раз? Все тело ломило, в глазах появилась резь. Надеюсь, что сегодня все закончится. А потом мне нужно будет как следует выспаться. Если, конечно, я выйду из этого здания живым.

Чи толкнула очередную дверь, и мы оказались в вестибюле, пол которого был выложен черными плитами. Справа и слева от нас находились лифты. Я быстро сориентировался и понял, что мы находимся не над вестибюлем первого этажа, а значит, эти лифты – другие, и с первого этажа попасть на этаж Брина нельзя. Любопытно…

– Вот, на одном из этих лифтов можно доехать до пятьдесят первого этажа, – объявила Чи.

Я подошел к одной из кнопок вызова лифта и надавил на нее. Ничего не произошло. Я вопросительно посмотрел на Чи.

– Да, только они сейчас не работают. В здании врубили тревогу, все лифты заблокированы…

Я вздохнул.

– И ты только сейчас мне решила об этом сказать?

– Не психуйте, – Чи подняла руки, – В любом случае по-другому вы на этаж не попадете. И, соответственно, оттуда по-другому не спуститься… Разве что на вертолете с крыши улететь…

– Что? – уставился я на нее, – На крыше что, вертолетная площадка?

– Ну да…

Я закрыл глаза и выругался. Внутри стало медленно разливаться чувство неуверенности. Проклятье… Кто вообще мне сказал, что Брин сейчас на месте? Что мешало ему улететь на вертолете, как только началась заварушка? Или, может, он вообще ушел домой еще днем…

Я посмотрел на Чи.

– На каком мы этаже?

– На восьмом.

Я стал оглядываться по сторонам и почти сразу нашел то, что искал – ящик с пожарным топором на стене. Подойдя к нему, я разбил локтем стекло и достал топор. Металл рукоятки приятно холодил разгоряченную кожу рук. Затем я подошел к дверям одного лифта, просунул лезвие в щель и стал давить на рукоять. Двери поддались, хоть и не сразу. Как только щель стала достаточно широкой я просунул топор полностью, а затем окончательно раскрыл двери руками.

В шахте было темно, если не считать мерцания каких-то диодов. Достав фонарик, я направил луч света внутрь. Тросы. Вдоль стен тянутся пучки кабелей. А вот и то, что мне нужно. Узенькая аварийная лестница, уходящая прямиком вверх и теряющаяся в темноте.

Я перекинул ремень автомата через плечо.

– Эй, вы что, с ума сошли? Хотите по лестнице залезть на пятьдесят первый этаж? – Чи подошла ближе и теперь смотрела в шахту из-за моей спины.

– А что мне остается? – процедил я сквозь зубы.

– Это… Круто. И безумно. Но круто.

Я повернулся к ней.

– Я надеюсь, у нас с тобой нет никаких проблем?

– Нет, сэр, – быстро ответила Чи.

– И ты не кинешься сейчас к ближайшему телефону и не сообщишь охране, куда и зачем я направляюсь?

– Нет. Зачем мне это делать?

Я слегка наклонил голову. Чи вздохнула.

– Да бросьте вы. Не все здесь злодеи, я же говорю вам…

Я еще некоторое время помолчал, размышляя. Затем развернулся и направился к открытой двери лифта.

Силы покинули меня где-то через пятнадцать минут. Оставшийся путь я проделал с адской болью в руках и спине. Как мне удалось открыть дверь лифта на пятьдесят первом этаже, я не помню, но когда мне это удалось, я упал на пол, тяжело дыша и не в состоянии пошевелить ни одним мускулом тела.

Сколько прошло времени, я не знал. Если бы на этаже меня ждали охранники, мне уже пришел бы конец.

Пока я лежал, уткнувшись лицом в ворс дорогого ковра, я продолжал внимательно слушать. Шум вентиляции. Бульканье воды в кулере, стоящем где-то рядом. И больше ничего.

Наконец я смог повернуть голову. Я лежал на полу длинного коридора. В полумраке угадывались очертания каких-то картин, висящих на стенах. Метрах в двадцати от меня около стены стоял черный кожаный диван, рядом с ним – маленький журнальный столик. В конце коридора я увидел дверь из черного дерева. Такие же двери были слева и справа, на расстоянии нескольких метров друг от друга.

Кряхтя, я сперва сел, а затем поднялся на ноги. Меня качало из стороны в сторону. Конечности потяжелели на добрую тонну каждая.

Я медленно впустил в легкие воздух. Затем громко выдохнул и двинулся вперед по коридору. На каждой двери были маленькие золотистые цифры. Это было больше похоже на какой-то отель, нежели на офис. Я дошел до последней двери с номером «1030». Прислушался. Из-за двери не доносилось ни единого звука. Или все-таки что-то было?… Кто-то что-то говорил?…

Я покрепче сжал автомат, надавил на ручку и толкнул дверь.

Кабинет был гигантским. Стена напротив входа представляла собой одно большое окно – от пола до потолка. Сначала я не понял, откуда взялся этот красный свет, заливающий все вокруг, делающий все предметы, находящиеся в комнате, словно покрытыми кровью: диваны, шкафы, большой стол для переговоров. Потом увидел, что прямо за окном располагается тот самый логотип «ЮниТека», который с улицы кажется не таким уж и большим, но на деле представляет собой колоссальную конструкцию из неоновых букв. Видимо прямо поперек окна проходила ножка буквы «Т». Неужели Брин все время работает при таком освещении?

Глаза привыкли к алому свету, и я увидел его. Кевин Брин сидел за огромным письменным столом, размером, должно быть, три на два метра. На его лице был ужас. Он медленно поднимался с шикарного кожаного кресла.

– Ты…

Видеть выражение потрясения и растерянности на лице этого ублюдка было бесценно.

И тут я заметил, что на стуле для посетителей сидит мужчина. Я видел его фотографию лишь один раз, в баре «Саммер найт». Но я узнал его. Это был доктор Брэдли Мэйсон. Его глаза округлились от ужаса, рот открылся.