Delete - Анна Данилова

– Я тоже хочу. Да и Марку отдохнуть надо. Думаю, если я возьму этот журнал на день, Леня и не заметит…

– Да уж, ему не до этого…

Рита сунула глянцевый журнал в сумку, мысленно моля бога о том, чтобы ее догадка не подтвердилась. Она ловила себя на том, что постоянно думает об этом. Случайно ли оказался в гостиной этот журнал (быть может, Леня нашел его в своем почтовом ящике) или нет?..

– Ты так и не заглянула в Катину комнату… Может, посмотришь, а потом будем чаевничать? А то вдруг Леня вернется, а мы с тобой там… роемся в Катиных вещах… Неудобно будет…

Рита согласилась, тем более что ждала этого предложения.

Чистая, светлая девичья комната. Красный диван, большой письменный стол с полочками, в которых, помимо книг и учебников, – китайские фарфоровые куколки в бархатных и шелковых платьицах, плюшевые милые зверюшки, засушенные букетики, на подоконниках – ухоженные, с влажной землей, комнатные растения (Леня, вероятно, поливал их автоматически, как делал и многое другое), прозрачные розовые шторы, под ногами – слегка вытертый желто-красный ковер. Запах в комнате нежилой. Хотя едва пробивается аромат каких-то сладких духов… В ящиках письменного стола – аккуратные стопки бумаги для записей, блокноты, ключи, пластиковые и стеклянные браслеты, бусы, коробочки с жевательной резинкой, шариковые и гелевые ручки, сломанные золоченые часики, ароматизированные бумажные салфетки, тюбики с кремами – ничего интересного… В гардеробе, на отдельной полке, шкатулки с драгоценностями (золотые и серебряные украшения современного, молодежного типа – геометрические, угловатые, собранные бессистемно, набор случайных, безвкусных, на взгляд Риты, сережек и колец, браслетов и цепочек с подвесками). На других полках – аккуратно сложенные вещи, все дорогое, почти новое, вызывающих расцветок. На плечиках – курточки всех видов, от кожаных до бархатных, две норковые шубки – гладкая и стриженая. Внизу в коробках – обувь. Все в порядке, вычищено, закутано в мягкую объемную ткань. Явно девочка была воспитана на хорошем примере отца, не терпящего беспорядка. У Риты создалось впечатление, что и самой Кате жилось в этой комнате комфортно и спокойно. Ей не могло не нравится все то, что окружало ее, – вещи, чудесный вид из окна на парк, домашний запах уюта и чистоты. На стенах висели фотографии самой хозяйки комнаты: веселая, смеющаяся красивая девочка с лукавым взглядом больших добрых глаз. На письменном столе в красивой прозрачной рамке – тоже фотография: Катя снята вместе со своей близкой подругой Олей Померанцевой. Катя улыбается, обнимая подругу за шею, Леля же смотрит в объектив слегка надменным взглядом уверенной в себе молоденькой красавицы, прекрасно знающей себе цену. Лицо – точно как у куклы: бледное, с тщательно наложенным румянцем. Помада на губах блестит, словно светится. Глаза накрашены так, что занимают почти половину лица: огромные ресницы, линии черного густого карандаша для век тянутся к вискам…

Рита подошла к окну, раздвинула слегка занавески и тут вдруг увидела то, что боялась увидеть… Это стояло на подоконнике… Страшный символ смерти. Теперь она точно знала, когда умерла Катя.

– Ну, что, нашла что-то интересное? – услышала она за спиной голос Арины и вздрогнула, отпрянула от окна, чтобы та не увидела то, что двумя днями раньше, возможно, и произвело бы на нее сильное впечатление. Сейчас, пожалуй, Арина лишь удивилась бы, если бы вообще придала этому значение…

– Да тут все интересно, – уклончиво ответила она. – Но одно я поняла: в этом доме Кате жилось хорошо. Она была счастлива здесь. И в душе у нее, быть может, до последнего времени, пока она не познакомилась с Померанцевой, тоже был порядок.

– А как ты поняла про Померанцеву?

– Просто догадалась. Понятное дело, что в комнате ничто не сообщило мне о пагубности этого знакомства…

Она не могла, не хотела рассказывать Арине про кассету, где личная жизнь Ольги Померанцевой покачивалась в ритме бесконечного полового акта, разве что партнеры менялись… Ну не могла Рита поверить в то, что Леля была влюблена в Валентина! Здесь было другое. Вполне определенный образ жизни, куда они попытались втянуть Катю. И вот что из этого вышло: четыре трупа…

Она едва сдерживалась, чтобы не поделиться своими мыслями и предположениями с Ариной. Но торопиться в таком деле было нельзя. Тем более когда на кон поставлена личная жизнь такого чистого и открытого существа, как Арина.

– Трудно будет Марку разобраться в этом запутанном деле, – Рита намеренно произнесла эту ничего не значившую фразу, чтобы не спровоцировать Арину на какие-то опасные, требующие конкретных ответов вопросы, касающиеся квартиры и комнаты Кати. – Это только в кино все быстро распутывается, и важные свидетели появляются на экране с завидной быстротой, неожиданно, как из ларца… Да, кстати, а что этот друг детства?.. Ты сказала, что его приход смутил Леню…

– Разве? По-моему, я сказала, что он выглядел растерянным. Во всяком случае, он точно был не рад.

– А что, если приход этого мужчины не был случайным? И что до того, как ты вышла из ванной комнаты, они говорили совершенно о другом, а про деньги этот друг детства сказал просто так… И пьяным притворился…

– Понимаю. Ты решила подозревать всех и вся. Ну что ж… Может, это и правильно, – согласилась Арина. – Ты чай идешь пить?

– Иду.

– Кто знает, что это был за человек и что ему нужно было от Лени?.. А вдруг он его чем-то шантажировал?.. Может, он что-то знал о Кате… Или угрожал, что расправится с Катей, если Леня, предположим, не поделится с ним, не отдаст ему часть своего бизнеса… Может, Леня задолжал ему в свое время или вообще… – страшно представить – отобрал этот самый аптечный бизнес?.. Или же этот гость вышел из тюрьмы, где он сидел за Леню…

Арина вдруг запнулась. Лицо ее вытянулось, и она каким-то страшным взглядом посмотрела на Риту.

– Ты представляешь, я настолько увлеклась перечислением версий и своих догадок, что совершенно забыла, что речь идет о нашем Лене!

– Но этот мужчина приходил?

– Приходил.

– После его визита Катю нашли мертвой. Так?

– Так.

– Тогда почему же мы должны его исключать из круга подозреваемых? – Рите и самой было противно разыгрывать Арину. Но у нее не оставалось выбора. Она должна была узнать фамилию этого человека. – Постарайся выяснить фамилию этого человека… Или хотя бы имя…

– Я вспомнила, он называл его Герой!

– Значит, Герман.

– Но одного имени явно недостаточно, – Арина развела руками. – Что у тебя на уме, Рита? Я же вижу: ты что-то придумала.

– Что бы я ни придумала, у тебя куда больше возможностей… Постарайся выяснить фамилию. Скажи, что раньше видела этого человека и он напоминает тебе, предположим, Иванова, Сидорова… Или скажи, мол, звонил человек, тот, что приходил, помнишь? И в этот момент Леня может выдать его фамилию: а, Петров-Водкин, что ли? К примеру.

– А если он не назовет фамилию?