Кровь дракона. Держать строй - Дмитрий Христосенко

Грох взгромоздил кричащего, отбрыкивающегося солдата на скамью и затянул у него на шее петлю. Обхватив мощными ручищами вырывающееся тело, он удержал приговоренного на месте, дожидаясь, пока десятники не втащат на скамью остальных.

– Мама, мамочка, – шептал непослушными губами молодой солдатик, пока десятники набрасывали петлю на его по-мальчишечьи тонкую шею.

Глеб побледнел не меньше приговоренных, но отменить свой приказ не имел права, как бы он ни жалел этого молодого, еще не видевшего жизни паренька. Стоит только один раз дать слабину, и отряд превратится в банду неуправляемых грабителей! Сжав челюсти до хруста в зубах, Волков махнул рукой. Получивший распоряжение Дых зло катанул желваками и вышиб пинком скамью из-под ног осужденных. Мародеры повисли в петлях. Молодому парню повезло – его тощая шея сломалась от рывка, и он без долгих мучений отправился в мир иной. Остальным приговоренным пришлось намного хуже – с побагровевшими лицами, извиваясь и сипло хрипя, они продолжали упрямо цепляться за ускользающую жизнь.

Многие из солдат отворачивали лица, кого-то вывернуло наизнанку, кого-то потряхивало, как в лихорадке. Десятники крепились, но лица их побледнели. Резко завоняло испражнениями. Сдерживать рвотные позывы стало еще сложнее, но Глеб не мог позволить себе проявить слабость, последовав примеру большинства солдат, и продолжал смотреть на содрогающиеся тела. Лишь когда последний из приговоренных безжизненно обвис в петле, свесив изо рта синюшный язык, Волков выдохнул застрявший в груди воздух и позволил себе отвести взгляд.

Грох подошел к повешенным и после короткого осмотра заявил:

– Мертвы.

– Снять и похоронить вместе с остальными, – распорядился Волков, стараясь, чтоб голос не дрогнул.

Развернувшись на пятках, он прошел сквозь поспешно расступающийся строй солдат. Многие из них старались не встречаться с командиром взглядом. Глеб это видел, но сохранял на лице невозмутимость. Солдаты должны видеть уверенность командира в своей правоте, признавать его право награждать отличившихся и наказывать совершивших преступление. Должны…

И кому какое дело, что в глубине души командир готов волком выть!

Один только Грох почувствовал душевную боль Волкова и последовал следом за ним.

Свернув в ближайшую калитку, Глеб подошел к высокому крыльцу и уселся на ступеньки, уставившись в одну точку невидящим взглядом. Дисциплина в отряде должна быть железной, но сколько выдержки нужно иметь, чтоб отдать приказ о казни своих солдат, своих боевых товарищей! Подошедший Грох нарочито громко потоптался рядом с отрешившимся от всего командиром, обеспокоенно заглядывая в его окаменевшее лицо с неподвижным взглядом, окликнул его по имени, вместо привычного обращения «господин» или «маркиз», но Глеб ни на что не реагировал, и, вздохнув, орк куда-то ушел. Но ненадолго!

Сколько он так просидел, Волков не знал. В голове была одна звенящая пустота – ни единой мысли. Очнулся он от того, что кто-то сунул ему в руки тяжелый, глиняный кувшин с плескавшейся внутри жидкостью. Тяжелая посудина едва не выскользнула из безвольных пальцев, но чья-то рука вовремя поддержала кувшин за донышко. Вскинув растерянный взгляд, Глеб увидел присевшего напротив него Гроха, обеспокоенно и вместе с тем понимающе глядящего ему в лицо. И молчащего. Слова сейчас были не нужны, они могли только все испортить.

Волков ответил признательным взглядом и приложился губами к выщербленному краю кувшина. В нос шибанул запах перебродивших ягод. Неприятный запах… И вкус у деревенской браги оказался отвратительный. Но Глеб пил, чувствуя, как смывается брагой пустота внутри него. Голова слегка закружилась, во рту стоял кисло-приторный вкус перебродивших ягод, но… но все это было неважно. Главное – он вновь чувствовал себя живым. Волков развернулся вбок и уперся спиной в столбик перил, откинул голову назад, чувствуя затылком нагревшуюся от солнца, чуть шершавую деревянную поверхность, и прикрыл глаза. Расслабился.

Таким его и нашел отправленный на поиски командира Капль. Отирающийся поблизости Грох перехватил сержанта, тихим шепотом потребовав не тревожить маркиза. Тот принялся что-то негромко доказывать Гроху, но орк был неумолим, отвечая на все приводимые доводы отрицательным покачиванием головы. Капль продолжал доказывать – Грох продолжал стоять на своем. Сколько бы они еще препирались, неизвестно, но тут Волков открыл глаза и негромко сказал:

– Докладывайте, сержант.

Капль бросил победный взгляд на Гроха и принялся отвечать:

– Допросили мы этого упрямца. Недолго он запирался и рассказал очень интересные вещи: оказывается, что их отряд должен был встретить здесь караван работорговцев – те должны на баржах по Ниязу сплавиться, – и сопроводить через пустоши до границы с Ортом. Караван к утру должен будет заявиться.

Глеба удивило рассказанное. Он знал, что и в Фаросском герцогстве, и в Туронской марке рабство было строжайше запрещено. Хоть они и были обязаны по договору с соседними странами пропускать караваны работорговцев, но помощь им никогда не оказывали. Индрис о том рассказывал, да и Тханг просветил, когда они с Глебом выкупали сородичей орка. Волков спросил:

– Какое им дело до работорговцев?

– Приказ был отдан самим маркграфом.

– А его какой интерес? – не мог не спросить Глеб.

Капль ответил:

– Маркграф продал им всех захваченных пленников. Цену работорговцы дали хорошую, но в качестве дополнительной оплаты потребовали от него обеспечить их охраной. Альгерд тоже не дурак – выделять так необходимые ему для войны боевые отряды не стал, а послал тех, кто попроще. Эти ублюдки раньше занимались разорением наших земель, вот и сейчас не удержались!.. Среди них в основном отребье разное, хороших опытных вояк только с полсотни и было, но и те – ублюдки каких мало, потому как ни один добрый солдат не станет заниматься резней крестьян, – на вопросительный взгляд Глеба Капль пояснил: – Выяснилось, что этот отряд раньше бесчинствовал в районе четырнадцатого гарнизона, когда Нант узнал об этом, то мы его еле оттащили от пленников.

– Мир тесен, – глубокомысленно сказал Глеб.

А как еще он мог прокомментировать случайную встречу сержанта четырнадцатого гарнизона с теми, кто разбойничал на тех самых землях, которые Нант должен был оберегать?

Видя, что Капль не торопится уходить, Волков спросил:

– Что-то еще?

Слишком резко сказал – Капль даже отшатнулся.

– Какие будут распоряжения, господин?

Волков стряхнул с себя апатию – не время было предаваться душевным терзаниям. Может быть после… Когда война закончится…

Глеб задумался: очень соблазнительно было дождаться ни о чем не подозревающих работорговцев. Вот сюрприз-то будет, когда вместо туронских солдат тех встретит отряд фароссцев! Осталось только все подготовить, чтоб намеченная встреча не сорвалась.

Первым делом Волков отправился в дом, где происходил допрос пленных, чтобы обрадовать своих помощников. В том, что они с радостью поддержат его идею, Волков не сомневался. Никто не любит торговцев людьми, а уж если они собираются продавать твоих товарищей…