Пилот вне закона - Клим Жуков

А в системе Шао при этом у него была целая армия! В 2613 году «Синдикат» был мелкой шайкой на развалинах компании «Уайткросс». Их было меньше пятидесяти человек. Но всего через год армия Блада насчитывала уже пятьсот головорезов, а в 2617-м его уже заочно приговаривают в Конкордии к смертной казни после того, как он атаковал небольшой конвой. Захватил транспорт и сумел смертельно ранить полноценный фрегат!

К 2620 году число действительных братьев «Синдиката TRIX» приближалось к пяти тысячам!

Опасный, опасный человек, а я в его полной власти. Тогда, на борту «Лады», в моей голове окончательно сформировалось решение о побеге. Надо было валить! Все равно куда!

Хреновая перспектива вырисовывалась в этой компании. Особенно под аккомпанемент далеких пока еще громов приближающейся всемирной грозы…

За грустными размышлениями прошел полет и незаметно навалился октябрь. Кому желтолистный и прохладный, но для космических бродяг неизменно кондиционированный и монотонный. Мы прибыли на Землю.

Англичане, верные традициям, назвали лондонский космопорт, не мудрствуя: «Хитроу-2». «Хитроу-1» принимал флуггеры и дирижабли, на втором гнездились звездолеты.

Никогда не был в Англии. Слышал, что здесь холодно и туманно, однако октябрь поразил теплом и бурной гаммой желтых, красных и оранжевых цветов, в которые нарядила остров властная осень. В самом деле, было тепло — Гольфстрим, печка Атлантики, работал исправно.

Мы ехали наземным такси, и я все глаза проглядел, смотря, как модерн предместий и Ист-Энда уступает древней штукатурке Старого Лондона. Ряды домов, тесные и компактные, мешанина узких, каменных улиц без единого дерева и озера муниципальных парков.

Атлантическая Директория, в состав которой входит Англия, вполне заслуженно считается у нас отсталой и, если можно так выразиться, наименее репрезентативной в отношении современности Великорасы территорией на Земле.

Лондон, Нью-Йорк, Вашингтон — с чем, кроме как с затхлым захолустьем, ассоциируются у вас эти пыльные топонимы?

Однако я успел так соскучиться по Земле-матушке, что мне и Лондон был в радость!

История, старая уютная история ворвалась в меня вместе с воздухом Земли, которым я дышал и никак не мог надышаться. Я был дома! Дома! Не верил в это, но упрямый факт вопил: «Здравствуй, Андрей!» В уши, в глаза, в ноздри, в самый вестибулярный аппарат!

В бок уткнулся острый локоть Дока.

— Ну что, освоился? Больше не дергаешься? — спросил он своим обычным насмешливым тоном.

— Отстань от парня, Док, — заступился Салман.

— Да ты погляди на него! Он же до сих пор не верит, что оказался на Земле! Не веришь, а?

Я промолчал, вместо меня ответил Блад:

— Риторический вопрос, Док. Конечно, не верит, я бы тоже не поверил. Зато погляди, как тиха и романтична мисс Вилсон! А ведь расстроилась, наверное, что мы не полетели в ее родной Бостон!

— Что вы, что вы, мистер Кревски, здесь так мило! — отозвалась Фэйри, вживаясь в роль.

Она в самом деле была необычайно молчалива. Сидела локоть в колено, кулак в подбородок и разглядывала пейзажи. А меня не разглядывала. И почти не общалась, что не могло не радовать.

— Приехали! — сказал таксист через интерком из своего застекленного гнезда. — Отель Святого Жиля, Бэдфорд-авеню, как заказывали!

Древняя гостиница. Судя по архитектуре, ей было не менее шестисот лег. Ну что же, если чем Англия и сильна, так это почтением к истории. Рядом, например, располагался Музей преступлений британского империализма «Биг Бэн», который я посетил этим же вечером.

Залы и экспонаты, экспонаты и залы, как следы ботинок английских солдат, отмечали путь колониальных войн того времени, когда Британия была самым большим мишкой на планете. Ох и давно это было! Но награбили — снимаю шляпу!

А потом начался командировочный ад.

За шесть суток мы не присели.

«Стар Траст Банк», «Файненшл Комьюнити», отделение банка «Манхэттен», пафосные офисы, совещания, холеные лица, костюмы и кресла, кофебрейки и деловые обеды слились в один ком, сияющий позолотой и хрустящий, как пятьдесят миллионов терро наличными.

Именно столько в каждом отдельном случае требовал Блад, то есть мистер Джереми Кревски.

— Пятьдесят миллионов? Хм-хм… — отвечали ему.

— Взгляните на график. Вот динамика развития! Вот статистика! Взгляните на документы: нам всего пять лет, а мы уже один из крупнейших перевозчиков Синапского пояса! — говорил мистер Кревски нагло и уверенно.

— Но далеко не самый крупный. И всего пять лет… Фирма имеет слишком недолгую историю…

— Зато какие перспективы! Мы отвечаем имуществом компании, а это целая флотилия звездолетов. Кроме того, я готов взять обязательство на двадцать пять процентов годовых!

— Двадцать пять процентов? Простите, но по Третьему Московскому Кодексу мы не можем брать больше пяти.

— Я полагаю, — улыбался Кревски-Блад, — мы сумеем утрясти эту небольшую формальность.

— Ну, если речь о двадцати пяти процентах…

И нам давали кредит. Воистину прав был классик, говоря, что ради прибыли капитал пойдет на любое преступление! И Кормчий был прав, когда избрал своей целью банки Атлантической Директории. В России его бы просто арестовали, а на космической периферии никто не дал бы столько денег ни под какие проценты.

Короче говоря, к вечеру шестого трудного дня счет компании «Гипернова» потяжелел на шестьсот миллионов терро. Нам отказали лишь в двух местах из четырнадцати! Вот это КПД! Я трогал себя и больно щипал, чтобы удостовериться, что не сплю. Шесть дней, шестьсот миллионов!

«Вот где настоящее пиратство! — думал я. — Размахивать пистолетом на большой дороге — устаревшая романтика!»

Вечером мы сидели в баре отеля без задних ног и питались отменной андобандской едой. Я никогда не пробовал этой хитрой кухни, где летающую рыбу умели превратить в тушеную морскую курицу, а мякоть исполинского плотоядного гриба — в мясо броненосца-грибоеда, и наоборот. Полный восторг, особенно учитывая богатырские размеры порций.

Хитрый Док Скальпель воспользовался моим статусом кулинарного чайника и подсунул попробовать «вот этот зеленый стручок», который оказался каким-то особо внеземным перцем термоядерной остроты. Сначала я думал, что сдохну, потом с четверть часа заливал огонь от пищевода до прямой кишки пивом, отчего становилось все хуже. Сволочи ржали и предлагали еще.

Потом Блад выключил кнопку «весело», и мы заговорили о деле.

В баре было многоголосо и так шумно, что даже сферу тишины включать не пришлось — прослушать нас здесь было просто нереально!

Особенно помогала группа немцев, человек двадцать, которая смотрела по визору игру в ножной мяч. Веселые немцы хлестали пиво из литровых кружек, оглушительно рыгали и дружно орали слово «шульц», непонятно зачем закрывая лбы ладонями. Словом, гам стоял штормовой!