Песнь копья - Илья Крымов

Человек спешил, до полной темноты оставалось не больше часа, и вот уже он приметил большой пролом в одном из складских зданий. Пожалуй, эти постройки были самыми добротными в Осьмидубе, о товарах купцы заботились лучше, чем о себе. Звериной вонью потянуло ещё на подходе, путник перехватил рукоять Олтахара обеими руками и стал красться. Из темноты доносилось громкое сопение.

Именно теперь, перед логовом чего-то большого и очень опасного наступила пора задуматься. Возможно, человеку стоило уйти пока его не почуяли, уйти перед наступлением полной темноты, когда это нечто наверняка выйдет на охоту? Всё же ему заплатили за разведывательную вылазку, но никак не за охоту на что-то, способное учинить такой разгром. С другой стороны, пройтись по складам, удостовериться в сохранности товара, а потом вернуться к лошади он уже не успеет. А если и успеет, то что потом? Гнать пегую кобылу по бездонным дорогам, надеясь, что дождь скроет запах и это нечто не настигнет добычу в кромешной тьме? Здесь и сейчас он понимал, что жребий его решён, однако сердце билось ровно. Единственное, что тревожило, — возможность умереть, не завершив главную миссию. Но эта возможность всегда была рядом с тем, кто питался убийством чудовищ.

Встав рядом с проломом, охотник вытащил из-за спины гренаду. Эти штучки появились лет двадцать назад в Эстрэ, какой-то монах придумал наполнять чугунные шары порохом и прикручивать фитиль, — вот уж воистину божий человек! Пришлось вонзить меч в землю и присесть на корточки, чтобы достать кресало, фитиль занялся не сразу, всё же воздух был влажен, но вот он разгорелся дымно. Охотник выпрямился и стал отступать от пролома, подбрасывая снаряд в руке. Он проявил выдержку, выждал, пока фитиль не укоротится до нужной длины, а потом вложил в бросок всю свою силу. Гренада влетела в пролом, где властвовал густой мрак, звук удара о пол вышел приглушённым, послышалось тихое ворчание. Охотник приподнял Олтахар, держа его остриём вниз и ударил сапогом по концу клинка, чтобы придать первый импульс. Он всё пятился, раскручивая тяжёлый меч, пока не громыхнуло. От последовавшего рёва все вороны на расстоянии десяти лиг переполошились, небеса заполнились хлопками крыльев и карканьем, а складская тьма родила кошмар.

Существо, вырвавшееся наружу было воистину ужасно, — тело, покрытое длинной серой шерстью, достигало трёх шагов в холке и шести в длину[25]. Тварь рыла землю когтистыми лапами, обожжённая, посечённая осколками, мотала головой и ревела. Голова та походила на жуткий лошадиный череп, обтянутый розовой кожей и с огромными клыками, росшими из пасти; с каждой стороны было по два жёлтых глаза, а изо лба рос мощный изогнутый рог, покрытый коркой крови.

Оно было напугано и разъярено, его разбудил грохот, ослепительный свет и боль, которая засела глубоко в мясе. Затуманенный взгляд наконец сосредоточился на человеческом существе и тварь ринулась вперёд. Охотник не прекращал вращать меч и вращаться вокруг своей оси как пустившаяся в пляс мельница. Бронзовый клинок описывал круг за кругом, взбешённое существо было уже совсем рядом, рог должен был пронзить человека, но в последний миг тот совершил изящный пируэт, смещаясь в сторону и Олтахар достиг цели. Зачарованный меч рассёк шерсть, толстую шкуру, жир, мышцы, с терском прошёлся по левой лопатке и боку, отверзая потоки тёмной крови. Существо пробежало ещё больше тридцати шагов прежде чем рухнуть, взрыв рогом грязь. Оно оглушительно закричало, дёрнулось раз, второй, медленно поднялось. Из распоротой брюшины с отвратительным звуком высунулась синеватая, перемазанная в слизи и крови кишка. С клыков капала слюна, глаза бешено вращались, а из ноздрей существа вырывался пар.

Человек приближался, не прекращая раскручивать меч и чувствуя зловонье, которое лишь усилилось. Существо поковыляло навстречу, ускорило шаг, тяжело перешло на бег. Сердце охотника билось размеренно, выдержка была непоколебима. В нужный миг он пируэтом сместился в сторону и обрушил меч на шею твари. Бронза разрубила и позвонки, и жилы, и тугое мясо, но не снесла голову напрочь, и человек мудро поступил, отпустив рукоять. Туша упала и скользила по грязи ещё несколько шагов, а после затихла в неподвижности.

Мышцы горели, шарф стал мокрым от тяжёлого дыхания и теперь неприятно лип к губам. Охотнику требовался отдых, уж слишком большой ублюдок повстречался сегодня. Вооружившись кацбергером и пистолетом в чуть подрагивавших руках, он стал приближаться. Разумеется, чувство опасности, появившееся при первом же взгляде на стены Ахтенайха, ослабло уже, что значило, — тварь умерла. Однако в деле охоты на чудовищ легкомыслие являлось привилегией разовой и свою человек использовать пока не желал.

Он обошёл тело по кругу, осторожно, словно вор, кравшийся в густевшем мраке, приблизился наконец и убедился, что работа была сделана на совесть. Даже самые страшные чудовища с перерубленной хребтиной оживали, как правило, нечасто. Опыт подсказывал, что второго подобного существа рядом не было, — громадины слишком прожорливы, чтобы делиться с сородичами.

Не став пока забирать тяжёлый Олтахар, человек решил проверить склад. Он не знал и не мог знать, где следовало искать товар нанимателей, но раз это здание уже было столь гостеприимно раскрыто, почему не проверить его первым?

Пришлось постараться, чтобы найти в руинах уцелевшую масляную лампу с топливом. Держа свет высоко над головой, так что клинок кацбергера бросал отсветы на стены и потолок, охотник вошёл в пропахшее зверем логово, мягко ступал по полу, устланному свалявшейся шерстью. Зловонье царило убийственное, всюду лежали обломки ящиков, обрывки ткани, кости людей и животных, раздробленные в крошево.

Свет выхватил тёмный силуэт у стены, и когда охотник заметил это, замер, ибо слишком уж абрис был массивен. Возможно ли, что он допустил ошибку в суждениях, ведь твари такого вида не описывались в бестиариях? Но ничего не произошло. Стали слышны звуки, какая-то возня, тонкий писк. Охотник осознал, что перед ним было гнездо, свитое из веток, палок и пуха.

Внутри обнаружилось четыре существа величиной всего лишь с собаку, — голых подобий страховидлы, лежавшей снаружи. У них не было рогов, только округлые бугорки на головах; даже глаза ещё не открылись, но когти и зубы уже казались острыми. Охотник нанёс четыре удара и старательно разворошил гнездо, дабы убедиться, что не пропустил ни одного детёныша. Ещё раз прошёлся по складу, лишь после чего покинул логово.

— Оказывается, ты была дамой, прямо как я.

Райла Балекас скинула капюшон на плечи, оттянула шарф и с удовольствием вдохнула прохладный воздух. Капли дождя падали на её белое лицо, стекали по острым скулам, впалым щекам, срывались с подбородка, унося горячий пот; выцветшие до срока глаза взирали на небо с усталой удовлетворённостью, тонкие губы были приоткрыты.

Наконец отдышавшись, она двинулась по складам пока не нашла ящики, опломбированные нужными печатями. Когда весть об этом достигнет Краутхаузена, кто-то сильно обрадуется.

Райла вернулась к телу и кое-как освободила меч. Зловонный парок над раной уже исчез, тело остывало и вскоре обещало стать твёрже камня.