Пансион святой Маргарет - Элен Бронтэ

– О, безусловно, я не мог не заметить, что кто-то хорошо поработал, и школа преобразилась, но не знал, кто был вдохновительницей всего этого. А ведь я должен был догадаться, что вы, как преподаватель живописи, принимали участие в росписи рождественских фигур и картин. Прошу простить меня, – рыжеватые брови мистера Рикмана приняли такую забавную трагически-изломанную линию, что Эмили не удержалась от улыбки и охотно даровала джентльмену прощение.

После танца мистер Рикман попросил мисс Барнс показать ему особенно удачные, по ее мнению, работы, и Эмили вышла в холл вместе с ним. Она показала мистеру Рикману рисунки учениц и тут заметила на лестнице прячущихся за балюстрадой младших девочек. Эмили узнала Кэтрин Снаттери, свою любимицу Эми и еще несколько учениц из тех, что посмелее. Девочкам давно полагалось быть в постели, но любопытство выгнало их из теплых спален, чтобы хотя бы одним глазком взглянуть на гостей и послушать музыку. Эмили незаметно от своего спутника погрозила девочкам пальцем и увела мистера Рикмана назад в залу, считавшуюся в этот вечер бальной.

Она продолжила бы говорить с ним, если б мистер Мэйленд не явился с просьбой потанцевать с ним. Мистер Рикман улыбнулся и не стал возражать, чтобы его дама покинула его, хоть и расстался с нею весьма неохотно.

– Я и представить не мог, что бал в пансионе окажется настолько веселым, – откровенно заявил мистер Мэйленд, едва они с Эмили начали танцевать. – Моя соседка по столу, одна из учительниц в вашей школе, на протяжении всей трапезы пересказывала мне какие-то истории о людях, которых я совсем не знаю, но ее слова звучали забавно. А ваши малышки были так трогательны в своих фартучках, что я решил присоединиться к своей сестре и тоже пожертвовать школе пятьдесят фунтов.

Эмили сдержала вздох – сумма показалась ей огромной. Как быстро она научилась ценить деньги – способность, неподобающая юной невинной леди!

– Ваша соседка – это миссис Вильерс. Она и в самом деле обожает сплетничать, и поначалу я не могла понять, почему другие учителя продолжают поддерживать с ней дружеские отношения. Но вскоре я тоже привыкла к этой особенности ее характера, в остальном она – милейшая женщина.

– Мне она тоже показалась весьма добродушной, в ее словах не было заметно желания навредить кому-то, а опасаться стоит не сплетников, а тех, кто использует услышанное в своих тайных целях.

Эмили была согласна с этим утверждением, она вдруг вспомнила услышанное недавно от миссис Уэмблтон. Все же знает ли Хелен эту историю с мисс Найт? И не носит ли ее дружба с мисс Найт особенный характер? Эмили не хотелось думать о подруге дурно, но корыстолюбие Хелен она не могла не замечать. К ее радости, партнер отвлек ее от воспоминаний о недавнем разговоре за столом.

– Моя сестра хочет пригласить вас на обед, во вторник или в среду, если вы уже не приглашены куда-либо. Она считает, что вам будет скучно проводить в школе все то время, пока длятся каникулы. Приедет ваша тетушка, разумеется, и еще несколько гостей из числа друзей мистера Кронбери. Вы сможете даже переночевать в доме сестры, а утром я отвезу вас обратно в пансион.

Эмили охотно поехала бы в гости к миссис Кронбери, если б не тетушка.

– Я весьма признательна миссис Кронбери за эту любезность, у меня слишком мало знакомых в Брайтоне, чтобы рассчитывать на какие-то еще приглашения. Но лучше мне переночевать у моей тети, миссис Пэйшенс.

– Понимаю, она тоже не одобряет меня и, вне всякого сомнения, предостерегала вас от знакомства с таким шалопаем, как я, – широко улыбнулся мистер Мэйленд.

– Напротив, – возразила Эмили. – Ей известно, что наши семьи давно знакомы, и она полагает, что в таком маленьком мирке, как наш, избегать общения с кем бы то ни было отнюдь не просто. К тому же… – Эмили вспомнила, что говорила ей тетка касательно Роджера Мэйленда, и невольно покраснела.

– Вы не закончили, мисс Барнс, – не преминул воспользоваться паузой мистер Мэйленд. – Что еще такого сказала ваша тетушка, что вы не хотите говорить мне?

– Ничего особенного, – постаралась Эмили ускользнуть от щекотливой темы. – Тетя почти всегда уверена, что знает, как именно должно поступать другим людям. Еще никому из нашей семьи не удалось убедить ее в обратном.

Мистер Мэйленд не стал настаивать, и танец вскоре закончился. А еще через некоторое время Эмили поняла, что протанцевала по разу уже со всеми возможными партнерами, и вышла в холл. В дверях ей попался мистер Найт, его породистое лицо выглядело раздосадованным.

– Вас-то я и искал, мисс Барнс, – резко сказал он. – Потанцуйте со мной, мне надо отвлечься.

– Прошу простить меня, мистер Найт, но сегодня я более не имею намерения танцевать, – с трудом сохраняя любезный тон, ответила Эмили и попыталась обойти неприятного ей человека.

– Жаль, мисс Барнс. Ваша подруга испортила мне настроение, и я считаю, вы должны компенсировать нанесенный мне ущерб.

– Пусть это сделает кто-нибудь другой, боюсь, мне нужно уйти, – тревога за Хелен не дала гневу одержать верх, и Эмили устояла перед соблазном наговорить этому несносному господину бог знает что.

Молодой человек пожал плечами и посторонился, пропуская ее, сам же направился к стоявшей подле камина группке девушек, оставшихся без кавалеров.

Эмили облегченно вздохнула, когда Найт оставил ее в покое. Надо было подняться в их комнату и узнать, чем именно закончилось свидание Хелен и мистера Найта, но Эмили подозревала, что и без того знает чем. Утешать подругу теперь, когда ее рана еще так свежа, было бесполезно и небезопасно для их дружбы, в гневе Хелен могла наболтать что угодно, о чем потом стала бы сожалеть, но Эмили не всегда могла легко простить нанесенную ей обиду.

В холле прогуливались гости из числа родителей учениц, некоторым уже подавали экипажи, чтобы ехать домой, и Эмили, обменявшись с кем-то из них несколькими любезными словами, поднялась на второй этаж. Девочек из младшего класса, подсматривающих за происходящим внизу, здесь уже не было, но Эмили решила на всякий случай убедиться, что любопытные малышки вернулись в свои кроватки.

Дверь самой последней по коридору спальни, где поселилась Кэтрин Снаттери, была приоткрыта, и Эмили услышала возбужденные перешептывания. Она невольно замерла перед дверью, когда кто-то из девочек громко назвал фамилию Хелен.

– Мисс Эйвери? Не может быть! Ты лжешь, Кэтрин!

Шепот сменился возмущенным фырканьем.

– Я ничего не придумываю! Девушка, которая с ней говорила, называла ее мисс Эйвери!

– И она в самом деле сказала, что заплатила мисс Эйвери за то, чтобы та изрезала подушечку Морин Паркер?

– Да, да, – почти выкрикнула Кэтрин, похоже, озадаченная тем, что ее слова не принимались на веру как раз тогда, когда она говорила сущую правду. – Она сказала этой мисс, что та – ее должница и не смеет разговаривать с ней, как с существом низкого рода, или как-то так, я не запомнила.

– Но как ты смогла все это так хорошо расслышать? – спросил кто-то.