Адское Воинство - Фред Варгас

— Свенска… чего?

— Это такая шведская газета. Ты ведь об этом говорил?

— Да, — ответил Адамберг, глядя на циферблаты своих часов. — Возьмите сумки и идите к Лусио. Я поставлю машину за его домом и, как только придет Данглар, дам сигнал к отъезду.

— А я рад, что мы туда едем, — сказал Кромс с наивностью, характерной для его манеры изъясняться.

— Обязательно скажи Данглару. Он этому совсем не рад.

Через двадцать минут Адамберг выезжал из Парижа по автостраде, ведущей на запад, справа от него, обмахиваясь картой Франции, сидел майор, а в багажнике, скрючившись, лежал Мо, которому под голову подсунули подушку.

Прошло еще сорок пять минут, и комиссар позвонил Эмери.

— Я только сейчас выезжаю, — сказал он. — Не жди меня раньше чем через два часа.

— Рад, что ты приедешь. Этот сукин сын из Лизьё корчится от злобы.

— Я собираюсь остановиться в гостинице Лео. Не возражаешь?

— Нет.

— Вот и отлично, я ее предупрежу.

— Она тебя не услышит.

— Все равно предупрежу.

Адамберг убрал телефон в карман и нажал на педаль акселератора.

— Нам необходимо ехать на такой скорости? — спросил Данглар. — Мы ведь не обещали, что прибудем минута в минуту.

— Мы едем быстро из-за жары.

— Зачем вы солгали Эмери о времени приезда?

— Вы задаете слишком много вопросов, майор.

Когда до Ордебека оставалось пять километров, они въехали в деревню Шарни-ла-Вьей, и тут Адамберг сбросил скорость.

— Знаете, Данглар, — сказал он, — перед тем как нырнуть с головой в ордебекское дело, мне надо кое-что уладить. Подождите меня здесь, через полчаса я вас заберу. Согласны?

Данглар покачал головой:

— Вы хотите, чтобы я ничего не знал и остался чистеньким.

— Вроде того.

— Очень мило, что вы обо мне так заботитесь. Но вы уже впутали меня в ваши махинации, когда заставили написать фальшивый рапорт. Обратного пути нет.

— Никто не просил вас совать нос в это дело.

— Но ведь это моя работа — вас подстраховывать.

— Вы мне не ответили, Данглар. Высадить вас здесь?

— Нет. Я поеду с вами.

— Вам может не понравиться то, что будет потом.

— Мне уже не нравится Ордебек.

— Вы неправы, там чудесно. Когда подъезжаешь, видишь большую церковь на вершине холма и маленький городок у его подножия, старинные домики, построенные из деревянных балок и глины: вы будете в восторге. А вокруг — поля, переливающиеся всеми возможными оттенками зеленого цвета, и на этой зелени выделяются коровы, которые стоят совершенно неподвижно. Я не видел, чтобы хоть одна корова шевельнулась. Тут какая-то загадка.

— Просто надо подольше на них смотреть.

— Да, наверное.

Ориентирами Адамбергу служили места, которые описала ему мадам Вандермот, — дом ее соседей Эбраров, роща Бигар, бывшая свалка. Он проехал не останавливаясь мимо почтового ящика Эрбье, а через сто метров свернул на ухабистую проселочную дорогу.

— Мы войдем через заднюю дверь, со стороны рощи.

— Куда?

— В дом первой жертвы, охотника Эрбье. Входим быстро и без шума.

Дальше Адамберг ехал по заросшей, едва заметной тропе, пока наконец не остановился под густыми деревьями. Выйдя, он быстро обошел машину и открыл багажник.

— Все в порядке, Мо. Теперь сможешь отдышаться. Дом в тридцати метрах отсюда, надо пройти через рощу.

Увидев, как молодой человек вылезает из багажника, Данглар молча покачал головой. Он думал, что Мо где-то на пути в Пиренеи или перебрался за границу по фальшивому паспорту — ведь Адамберг зашел слишком далеко. Но дело обстояло еще хуже. Таскать его с собой — это безумие.

Адамберг снял печати, занес вещи Мо и быстро осмотрел дом. Две комнаты — одна просторная и светлая, другая маленькая, почти чистая — и кухня, из окна которой открывался вид на зеленые луга с пятью или шестью коровами.

— А тут хорошо, — сказал Мо, до этого только раз в жизни, притом совсем недолго, видевший сельскую местность и никогда не видевший моря. — Видно деревья, небо, поля. Черт! — сказал он вдруг. — Это коровы, да? Вон там? — добавил он, ткнув пальцем в стекло.

— Отойди от окна, Мо. Да, это коровы.

— Черт!

— Ты что, никогда их не видел?

— Живых — никогда.

— У тебя будет уйма времени, чтобы смотреть на них, ты даже успеешь разглядеть, как они двигаются. Только не подходи к окнам ближе чем на метр. Зажигать свет вечером, естественно, нельзя. Курить будешь, сидя на полу, — огонек сигареты видно с очень большого расстояния. Можешь есть горячее, плита через окно не просматривается. Можешь помыться, воду в доме не перекрыли. Скоро приедет Кромс, он привезет тебе еду.

Мо прошелся по своему новому жилищу; казалось, мысль, что он будет сидеть тут взаперти, не слишком его пугала, он то и дело с интересом поглядывал в окно.

— Я еще никогда не встречал такого парня, как Кромс, — сказал Мо. — Парня, который купил бы мне цветные карандаши. Мне только мама их покупала. Но ведь это вы его воспитали, комиссар, неудивительно, что он такой.

Адамберг счел несвоевременным объяснять Мо, что узнал о существовании сына всего несколько недель назад и что долгие годы ничего не хотел знать о его матери, не потрудившись до конца прочесть письмо, которое она ему написала. Нет, не надо слишком рано разрушать иллюзии Мо.

— Да, он прекрасно воспитан, — подтвердил Данглар, который относился к отцовству с величайшей серьезностью и находил, что Адамберг — никудышный отец.

— Я восстановлю печати на дверях. Мобильником пользуйся только в крайнем случае. Даже если будешь подыхать со скуки, никому не звони, прояви волю — телефоны всех твоих знакомых прослушиваются.

— Все будет нормально, комиссар. Тут столько увидеть можно. Даже коров. Я их насчитал как минимум двенадцать. В тюрьме нас было десять человек в камере без окон. Смотреть одному на коров и быков — это прямо чудо какое-то.

— Быков здесь нет, Мо, их содержат отдельно и подпускают к коровам только для случки. Так что здесь одни коровы.

— Понятно.

Убедившись, что в роще никого нет, Адамберг попрощался с Мо, бесшумно открыл дверь и вышел. Затем достал из сумки клеевой пистолет и аккуратно восстановил печати. Данглар с встревоженным видом оглядывался кругом.

— Ох, как мне это не нравится, — пробормотал он.

— Поговорим позже, Данглар.