Одесская сага. Понаехали - Юлия Артюхович (Верба)

Ваня уйдет из дому, пойдет смотреть на стонущее стальное море с береговым ледяным «салом», в низком плотном ватном небе – ни лучика, ни птицы. Небеса закрылись за взлетевшим вверх авиатором. Глядя в это небо, Ваня будет плакать долго и горько, до рвоты. А потом напьется. В хлам. Он зайдет домой и сляжет на неделю с лихорадкой и жаром.

– Нестор Иванович, радость наша!

Сестры целовали долговязого нескладного вечно насупленного Нестора. Еще бы! Их брат поступил экстерном на историко-филологический.

– Большим ученым будет, – вздыхала Фира, отправляя его в лицей. Она не ошиблась: Нестор – с сопливым носом и вечно разбитыми очками – закончит лицей на год раньше и с блестящими рекомендациями поступит в Новороссийский университет.

– Нестор-червячок, – тискала его Анька. А Лидка надменно фыркала: брату суждено было быть вторым – за ней с ее феноменальной памятью и яркой внешностью ему было не угнаться. Но он и не спешил. – «Система бьет класс», – отвечал он Лидке и уходил заниматься.

– Это все из-за имени, – утешала Фиру Нюся. – Назвали бы Семой или Ванечкой – был бы разгильдяй. А то Нестор, имя – как шапка у епископа. А ему носить его всю жизнь. Ученый, ученый, прославит тебя.

– Да уж, только внуков от него я, похоже, не дождусь, – размышляла вслух Фира.

– Ничего, у тебя девки – огонь: нарожают, не будешь знать, куда деваться. Да и Котька такой цикавый мальчонка растет.

Лида восприняла фортель Нестора с досрочным поступлением как личное оскорбление и выписала себе заочное обучение двойной итальянской бухгалтерии. Официальный курс, одобренный Министерством торговли и промышленности. Ей до статуса слушательницы Одесских высших женских педагогических курсов оставался еще год. Она проведет его за книгами и еженедельными променадами в театр и на другие светские мероприятия. У Лиды были собственные планы. Для нее, в отличие от Нестора, наука была не целью, а средством. Ее интересовали власть и деньги. А для этого были нужны знания, знакомства и достойный спутник. Задерживаться на Молдаванке после совершеннолетия она не собиралась.

А Нестор наконец-то оказался в кругу единомышленников. Помимо таких же книжных червей и одержимых любителей истории университетская жизнь подарила ему наконец-то точку приложения всех научных изысканий – идею национального самосознания.

Она и раньше интересовала Нестора, но не с прикладной, а чисто научной, исследовательской стороны – что и откуда рождается в самосознании, что хорошо, а что не очень приемлемо… Чистая наука, никакого материального применения или воплощения. Но на курсе эта идея стала приобретать абсолютно реальные черты: можно было не только изучать, но и внедрять, применять и отслеживать результаты эксперимента.

Пока Нестор за столом с полным ртом что-то возбужденно вещал, Фира, не особо вслушиваясь, любовалась своим вдруг выросшим сыном. По иронии судьбы, Нестор, увлеченный украинской идеей, в точности, вплоть до возраста, повторял путь осознания себя частью нации своего еврейского дяди.

– С Новым годом! С новым счастьем! С новым 1917 годом! – целовались за столом Ирина Михайловна с Иваном Несторовичем. Пятеро нарядных детей. Крахмальная льняная скатерть с вышитыми по углам вензелями Б. И., елка в золоченых орехах и белых лентах в углу закрывает окно…

Иван поднялся: – У меня есть подарок! Это будет лучший год нашей жизни! Подарок всем! Ирочка, а хочешь ли ты свою усадьбу? Я покупаю виноградники! Рядом с нами, в Курсаках. С домом!

Фира по-девчачьи повисла на муже, поцеловала его в выбритую щеку и, одернув тугое платье, произнесла:

– Ванечка, детки, у меня тоже подарок – нас в этом году ждет пополнение!..

Лида швырнула вилку так, что нежные фиалки на тарелке кузнецовского фарфора приземлились осколками в блюдо с гусем.

– Вам что – нас мало?! Ты же старая уже!

– Вон из-за стола! – рявкнул Ванечка.

Он обнял Фиру: – Не обращай внимания! Ты была такой же!

Старшие, Нестор с Аней, к новости отнеслись спокойнее Лидки, но тоже без воодушевления. Один Костик хлопал в ладоши: – Ура!! Я больше не буду самым младшим!

Оскорбленная Лидочка плакала и пила воду на кухне. Податься ей было некуда. Даже комнаты своей нет, а она уже на выданье. Если бы Лидочка родилась на сто лет позже или хотя бы в другом полушарии – она бы озолотилась на биржевых махинациях и манипуляциях с ценными бумагами. Но увы… Октябрьская революция чуть не сломала ее планы на счастливую жизнь. В семнадцатом году случится не только младшая – Ксения, но и та самая Октябрьская революция. А это значит, что поездка в Европу и обучение Лидочки на Высших курсах накрывались медным тазом мадам Голомбиевской. Но тут, в аккурат на именины Елены Фердинандовны, прибыл ее счастливый билет.

Во дворе, пробежав, задерживая дыхание мимо помойки, появился золотой мальчик с букетом. Неуклюжий, в пенсне и в костюме дороже Лидочкиной с Аней и Женей комнаты со всей меблировкой. Лидочка еще не знала, кто это, но первобытным женским чутьем почуяла большой куш. Близорукий пижон оказался единственным сыном Николая Николаевича Ланге – основателя тех самых женских курсов, светила психологии, поборника женского образования и профессора Новороссийского университета. По законам жанра, природа на наследнике решила отдохнуть, но Лидочкин мозг сработал быстрее счетов в кафе-кондитерской: вот он – ее близорукий козырный туз, чудом выпавший из рукава судьбы в двор на Мельницкой.

Профессор был высочайшего мнения о работе Елены Фердинандовны Гордеевой, но, увы, подхватил жесточайшую инфлюэнцу и потому прислал единственного сына с извинениями и букетом по случаю ее дня ангела. Эту милую историю Лидочка узнала от Николая секунд за тридцать. И придвинулась достаточно близко, чтобы он смог рассмотреть ее без пенсне.

– Как – сам Ланге? Николай Николаевич?! Боже! Умоляю, буду ваша раба и должница! – Лида молитвенно сложила руки на груди. – Умоляю – автограф вашего отца! У меня есть его книга. Но не сегодня. Когда вы сможете прийти? Или я могу приехать с ней в центр?

У Николеньки-младшего просто не было шансов уйти живым. Да он и не собирался – ему очень нравилась красивая жизнь с варьете, променадами по Аркадии и такие эффектные барышни, которых он щедро угощал и задаривал, надеясь на продолжение. Но, увы, – дамы дальше кокетства не шли. А тут такая красавица сама идет в сети.

Николенька назначит свидание, пардон, деловую встречу в «Фанкони». Срочно. Завтра.

Лидочка вздохнет, что никак не сможет раньше пятницы, и снова будет просить подождать.

Такая скромность объяснялась очень просто: достать меньше чем за сутки книгу Ланге было проблематично.

Как только очарованный Николенька наконец-то понесет букет Гордеевой, Лида рванет домой.

– Нестор! Нестор! У тебя есть Ланге? Что угодно – любая брошюра, научное исследование, манускрипт! Да хоть что-нибудь!!!