Лунный цветок - Вирджиния Браун

— Нет! У меня не было хозяина… постойте, пожалуйста! — закричала Стефани, видя, что девушка попятилась к двери. — Куда же вы?

— Ты мужчина или женщина? — неуверенно спросила девушка. — По одежде не определишь. Голос не очень низкий, волосы длинные. Послушай, это какая-то шутка?

— Я женщина, поверьте мне. Пожалуйста, развяжите меня, а я пока буду рассказывать. Пожалуйста! — взмолилась Стефани, видя, что та колеблется.

Девушка была очень молода. Она подошла к кровати, уперев руки в еще неразвитые, девичьи бедра. Наморщив лоб, она пожевала нижнюю губу и посмотрела на Стефани:

— Ты только скажи, может, это Лили придумала? Я не проболтаюсь…

— Нет. Я… поспорила… с одним джентльменом, и он это проделал, как я понимаю, в шутку. — Стефани показала ей кровоточащие кисти рук. — Только я думаю, что он напился и забыл про меня. Я не могу так оставаться на всю ночь — пожалуйста, помоги мне освободиться.

— Раз это не Лили сделала, то я не против. — Девушка наклонилась и быстро развязала ремни. — Вот. А теперь сбегаю, принесу что-нибудь полечить твои руки. Я быстро.

К тому времени как девушка вернулась, Стефани вымыла руки в раковине и вытерла вышитым полотенцем. Она села на кровать и протянула девушке руки.

— Как тебя зовут? — с любопытством спросила она. Если бы не наряд, девушка могла быть любой из тех, с кем она ходила в школу в Нью-Йорке, или даже ее кузиной. На ней было платье с глубоким вырезом, отделанным кружевом, юбка при ходьбе раскрывалась, показывая ноги. Платье проститутки должна стимулировать мужчин, и все же оно никак не вязалось со свежим личиком девушки, которая как будто только что покинула школьную скамью.

— Меня зовут Хани, — сказала девушка, забинтовывая руку Стефани. Она улыбнулась Стефани стеснительной и удивительно невинной улыбкой. — Вообще-то Лия, но этого никто не должен знать. Мама умрет от стыда, если узнает, чем я занимаюсь. Она думает, что я ухаживаю за детьми. — Хани лукаво улыбнулась. — Могу тебе сказать, что заботиться об этих мужчинах — почти то же, что и о детях!

— С этим я не спорю, — с чувством сказала Стефани. Но следующие слова девушки укрепили намерение Стефани поскорее сбежать.

— Конечно, вольный стрелок Корделл, тот парень, что с тобой, — просто сказка. Побыть с ним несколько часов у нас каждая мечтает. В чем дело?

— Ни в чем, ни в чем, — проговорила Стефани уже спокойнее, желая только одного — чтобы Хани поскорее закончила и ушла. — Просто я вне себя. Мистер Корделл скоро вернется, и я тоже хочу сыграть с ним шутку. Ты мне поможешь? — Райан — вольный стрелок? Она должна была догадаться…

— Ну… не знаю, — засомневалась Хани. — Я и так уж много сделала… Чего ты от меня хочешь?

— Мне нужна одежда. Мои сумки потерялись во время грозы, а магазины ночью закрыты. Я завтра обязательно тебе все верну.

— А, это! Конечно, я что-нибудь достану… Минуточку. — Хани окинула ее одобрительным взглядом. — У нас нет никого такого роста, платья не будут доставать до колен…

— Наверняка найдется что-нибудь, что я могла бы надеть…

— Да, придумала. — Хани хихикнула. — Такое элегантное платье! Только не говори, что ты его брала, а то мне все волосы выдерут, поняла?

— Конечно, я никому не скажу. Поторопись, пока не вернулся Корделл и не схватил меня.

К тому времени как Хани вернулась с платьем, Стефани перерыла сумку Райана и забрала почти все деньги, которые ему заплатила. Он их не заслуживает — так она оправдала свое воровство, но она немного оставила ему как компенсацию за то, что он натворил. Медвежью шкуру тоже оставила. Хотя надо было бы заставить его рассчитаться за все, что он с ней сделал. Но сейчас об этом некогда думать — для этого еще будет время.

Вскоре Стефани облачилась в длинное жемчужно-серое платье с высоким воротом из дорогих кружев. Оно было ей коротковато, но открывало снизу только сапоги. Она закрутила вверху волосы, накрыла их кружевной накидкой, и получилось вполне прилично и респектабельно.

— Очаровательно, — постановила Хани. — Надеюсь, Фон не узнает, что я брала ее платье. А то будет беситься, как мокрая курица! Это ее воскресное платье.

— Завтра утром я первым делом пришлю его тебе, Хани, — пообещала Стефани. — Мне оно нужно только на ночь. А теперь скажи, в этом доме есть черный ход, чтобы я могла уйти незаметно?

Вскоре Стефани толкнула дверь кухни и вышла в темный переулок.

— Пистолет держи под рукой, — предупредила Хани. — Бежать ты не сможешь. И держись подальше от салунов, там полно пьяных.

— Спасибо, Хани. Я не забуду твою помощь.

— Пустяки. Я не понимаю, почему ты убегаешь от такого мужчины, как Корделл, но это не мое дело, не говоришь — и не надо. Просто будь осторожна, ты выглядишь как леди. И у тебя такие мягкие руки… — Жалобная улыбка скривила лицо Хани. — Я всегда хотела иметь такие мягкие, красивые руки, как у тебя.

Стефани расчувствовалась. Девушка оказалась гораздо моложе и чувствительнее, чем она думала.

— Возьми за труды, Хани. — Стефани всунула ей в руку деньги. — Потрать их с умом и оставь на черный день.

Увидев стодолларовую бумажку, Хани вытаращила глаза и радостно засмеялась.

— Никогда не получала столько за безделицу! А черный день у меня всегда! — Она коротко обняла Стефани и подтолкнула ее на улицу. — Иди, а то кто-нибудь увидит!

Зарегистрироваться в одном из отелей не составило труда. Она выбрала тот, который выглядел самым чистым и дорогим.

— Хм-м, Стефани Эшворт, — задумчиво сказал клерк, прочитав имя, нацарапанное в книге учета. — Знаете, недавно у нас тут был еще один Эшворт…

— Джулиан Эшворт?! — Стефани не верила в свою удачу. — Это был мистер Джулиан Эшворт?

— Сейчас посмотрю… да. Так и написано. Джулиан С. Эшворт… посмотрим… это было три, нет, четыре дня назад. Как я понимаю, вы его знаете?

— Нет, никогда о нем не слышала, — весело сказала Стефани. Она двинулась к мальчику, ожидавшему ее, чтобы нести сумку.

Джулиан! Всего четыре дня назад! Значит, они двигаются в одном направлении. Может, через несколько дней она его догонит!

Стефани нисколько не беспокоило, что она назвала свое имя в отеле, зная, что после того, как она сбежала, Райан Корделл мало что сможет сделать. Риск слишком велик, особенно если он в розыске.

Оставшись одна в своей комнате, блаженствуя в душистой ванне, Стефани думала о человеке, которому начала было доверять. И, как выяснилось, поступила опрометчиво. Она соскребала с себя следы его рук и губ. Она чувствовала, что он ее предал. Если его разыскивают власти, неужели он не мог довериться ей и все рассказать, а не предполагать, что она с ними заодно и выдаст его? А притащить ее в бордель — предельное унижение! Особенно после того… после…

Нет, об этом она вообще не будет думать. Это слишком больно.