Эхо горного храма - Алексей Корепанов

– Ты не дуйся, Гладиатор, – проникновенно сказал Годзилла. – Ты же знаешь, я компанию не бросаю. Только нагляделся я вчера на вас и понял: останусь с вами – и у меня будут все шансы и сегодня не улететь, а то и завтра. А мне позарез нужно… ну, ты знаешь.

– Угу, – кивнул Крис. – Рафика в Африку отправить.

– Во-во, где-то так… А тут ночью «сильванов» встретил, еще и выпили вместе. Они за провизией сюда прибыли, ну и подзадержались, как положено. И забрали меня с собой на шаттл до хайва. Ты бы упустил такой момент?

– Все нормально, Годзи. Ведь не в бою же нас бросил.

– Да не бросал я! – нахмурился Годзилла. – Просто такие обстоятельства. Козыри сами в руки лезли.

– Вернешься – с тебя пиво за обстоятельства. Много пива.

– Годится! – повеселел гигант. – Давай, Гладиатор, парням привет!

Крис рассеянно побарабанил пальцами по подлокотнику кресла и потянулся за второй бутылкой.

«Сильваны» на орбите – это понятно. Лонг уходит с хайва – тоже понятно. Но почему боевой корабль легиона «Сильван» уходит с хайва не на собственную базу, на Нова-Марс-VII, а зачем-то тащится в систему Вирбия, на Миноху? Чтобы подбросить до дому Годзиллу? Ну, раскошелился парень, вот собутыльники-«сильваны» и подсуетились? А что такого? Сгонять туда-сюда – подумаешь, дальний свет. Всего-то каких-то пол-Галактики, не более…

Очень странным был рассказ Годзиллы.

Впрочем, не его, Криса, это было дело. Ну, свалил Годзилла – и свалил. Действительно, не в бою же. Когда любимую девушку уводят всякие африки-рафики, это, наверное, штука серьезная. И реагировать надо быстро. Кто знает, как бы он, Крис, сам себя повел, окажись в такой ситуации.

Только не было у него любимой девушки…

Габлер вновь взглянул на море. Парусов там прибавилось, красивых, похожих на лепестки больших цветов. Он основательно приложился к следующей бутылке и попытался потеребить Атоса. Однако тот не отзывался. Видимо, еще не пришел в себя после вчерашнего выпадения в осадок.

– Отдыхай, дружок, отдыхай… – пробормотал Габлер.

А вот Портос проявился сразу. И вид у него был весьма предосудительный. Ну, мешки под глазами и некоторая одутловатость круглого, как тарелка, лица – это понятно. Но длинная свежая царапина на щеке… Неужели чем-то не угодил хошке? Или слишком уж угодил, довел до экстаза?

Говорил Портос коротко и неохотно, и заметно было, что ему муторно. Потому что антикрэп он принять не успел, хоть и намеревался. И теперь душа его жаждала пива, но пива в полицейском участке ему не давали.

Да, файтер третьего ранга, законный отпускник Юл Ломанс встретил рассвет в полицейском участке. Точнее, не встретил, потому что в камере, разумеется, не было окон.

Хоть Портос был и скуп на слова, картина Габлеру представилась вполне законченная. Хошка притащила его в какой-то коллхаус, и они славно провели время. А потом Портос вознамерился вернуться в кабак, к приятелям-эфесам. Оделся, забрал девицу и пустился в обратный путь. Но по дороге в кабак, где-то у набережной, наткнулся на шумную и тоже не весьма трезвую компанию. То ли он кого-то толкнул, то ли его толкнули…

– В общем, полы подскочили, сграбастали, – хмуро пояснил Портос. – Я же не идиот, на полов переть… Меня и еще двоих… Я их успел слегка обработать…

– Слегка! – усмехнулся Крис.

Портос с тоской взглянул на него:

– И вот что обидно, Гладиатор! Я ж там, в участке, помирился с этими… Сказали, что претензий не имеют… И что вообще сами упали, потому что хлебнули через край. Я ж им успел шепнуть кое-что, ласково так… И все равно хрен отпустили! Сидим, кстати, в одной клетке.

– Так, может, помощь нужна? – забеспокоился Габлер. – Придем всем скопом, похлопочем за тебя, потрясем медалями… Выкупим, в конце концов!

Портос помотал коротко стриженной крупной головой:

– Не, тут такое не проходит. Мне эти… пострадавшие… уже объяснили. Полы тут, на набережной, любую заварушку сразу пресекают. Чтобы приезжих не отпугивать, город же туарерами[49]кормится. Поэтому сразу хватают без разбору – и в клетку. А когда прочухаешься – отпускают. Если, конечно, ничего серьезного не успел натворить. Ну, там, штраф, за нарушение порядка в общественных местах… Так что выбраться-то я выберусь, но только после девяти. А я бы сейчас с таким удовольствием пивка хватанул…

Крис покосился на бутылку. Хорошо, что она стояла чуть в стороне, и Портос не видел ее в вольюме своего унидеска. Иначе терзания его стали бы запредельными, это Габлер по себе знал.

– Держись, Юл, – сказал он, понимая, что слова его никак не могут заменить Портосу пиво. Но помочь приятелю он был бессилен. – Зато знаешь, каким божественным напитком тебе пиво покажется…

– Знаю, – буркнул Портос. – Ладно, не трави душу. Попробую заснуть. Ты-то как, нормально?

– Да так… – неопределенно ответил Габлер. Когда другому хреновато, не стоит расписывать, что тебе, в общем, очень даже неплохо и с пивом у тебя полный порядок. – Животом вот маюсь.

– Ну-ну, – вяло отреагировал Портос. – И торчалка, небось, побаливает?

– Есть маленько…

Портос чуть оживился, хмыкнул:

– Практиковаться почаще надо. Эх, а я-то до утра планировал. Хошка заводная, это тебе не Нью-Бобринец. Хотя в Нью-Бобринце тоже… Как-то мы с Годзиллой… А! – Он махнул рукой.

– А Годзилла уже слинял, между прочим, – сообщил Крис. – Еще ночью рванул на свою Миноху.

– Его право, – равнодушно сказал Портос и судорожно зевнул. – В общем, выйду – определимся. Другие-то, надеюсь, не слиняли?

– Вроде нет. Крепись, Юл, и пусть тебе приснится пиво. Пивная река, и ты в ней купаешься.

– Пошел ты… – почти ласково ответил Портос и отключился.

Габлер с удовольствием, длинными глотками, осушил вторую бутылку и шумно выдохнул.

Оставалось выяснить, каков градус настроения у Гранаты.

Градус оказался невысоким. Гамлет Мхитарян, на удивление, пребывал в меланхолии.

– Всякая тварь после соития бывает грустна, – со вздохом ответил он на вопрос Габлера. – А если у тебя этих соитий за ночь было не одно и даже не пять? И не с одной?..

Крис усмехнулся:

– Кто ж тебя заставлял, дорогуша?

– А хотелось! – сварливо отозвался Граната.

– Вот странно, – протянул Габлер, покачивая в руке недопитую бутылку. – С кем сегодня с утра ни общался, все не в духе. И на хрена тогда, спрашивается, нажираться, если потом настроение напрочь портится?

– Я же тебе объяснил, – поморщился Граната, – у меня настроение нормальное, только несколько меланхоличное. Бегать и прыгать не хочется. Ты, вообще, где находишься? В отеле?