Похищение на бис - Иоанна Хмелевская

Наталка замолчала и вопросительно взглянула на нас. А у меня перед глазами возникла вилла, где я была всего раз, но жутко подходящая. Несмотря на близость оживленной улицы, она пряталась в густой зелени, вокруг было тихо, разве что полуподвальное окно великовато, а садик; маловат, но для одного заключенного достаточно. Я нырнула в зеленый блокнот, выудила оттуда пани Мону и назвала адрес.

Наталка просияла.

— Это одна из тех двух, что я нарыла!

— На какую букву, холера, у тебя эта пани Мона? — простонала Малгося. — Не усну, пока не скажешь!

— На букву И…

— Почему?

— Ну, не запоминалась у меня ее фамилия, как я ни старалась, а работали мы вместе в издательстве, проще простого. Она тогда временно там проживала, а я к ней по работе заходила.

— Сейчас там не живет? — встряла Наталка.

— Давным-давно. И кто после нее поселился, понятия не имею.

— Опишите, пожалуйста, дом.

Я описала без проблем. Наталка встречала горячим одобрением каждую подробность, за исключением четвертого этажа, где я была, а она, по понятным причинам, проигнорировала.

— А другой дом? — вмешалась Аня.

— Очень похож. Через две улицы. Архитектурные нюансы те же, разве что фасад лучше виден и подъехать удобнее.

— К тому сзади можно, — добавила я. — Хоть и тесновато.

— К этому тоже.

А мне вдруг ни с того ни с сего всполошились рассказы Зузы и Павла Павлов гад с почкой, что отправляет свои шедевры в мусорную корзину, и Зузин Бодя, который никак не может кончить начатого. О проблемах Павла присутствующие не знали. Мои подозрения росли с невероятной быстротой…

Вспомнив о своих обязанностях хозяйки, я поднялась из-за стола и направилась в кухню, чтобы подогреть чайник, прихватив заодно пустую сигаретную пачку и тарелку с остатками сыра с целью восполнить убыль закуски.

— Погодите, — одновременно уточнила я. — А вход виден? Главный?

— В первом нет, а во втором — немного…

Поймав себя на том, что сырную тарелку пихаю в мусор, а мятую пачку чуть не сунула в чайник, я поняла, что задумалась слишком глубоко. Скорректировав свои действия и добавив на тарелку нового сыра, я решила, что полностью пришла в себя, и вернулась к гостям без чая.

— Погодите. Да замолчите же! А как выглядел тот, что рисовал портреты детей?

— Я его сняла на телефон, — моментально доложило маленькое чудо по имени Наталка. — Вот, пожалуйста, можете посмотреть.

— Витек! — рявкнула я с такой силой, что, казалось, стул сбросил его сам.

Видок у племянника был такой, будто за ним гонится привидение. Вырвав сотовый у Наталки, он скрылся в мастерской.

Я по-прежнему пребывала в уверенности, что со мной все в порядке. Из кухни раздалось недовольное бульканье и потрескивание чайника.

— Ты воду в чайник налила? — спросила с подозрением Малгося.

Я удивленно взглянула на нее и не удостоила ответом. Та вскочила и ринулась в кухню. Треск и бульканье прекратились.

— Он сейчас на компьютере распечатает, — уведомила я собравшихся, пребывая в сомнении, выдавать Павловы тайны или нет. — Я на этих сотовых фотографий не разбираю.

— Как же у вас клево! — восхитилась Наталка, имея в виду, несомненно, атмосферу.

Исключительно благодаря стараниям Ани в нашей работе удалось навести хоть какой-то порядок. Драгоценный сыночек был возвращен в идеальном состоянии. Размеры выкупа неизвестны — папаша не признавался ни за какие коврижки, был положен в районе Окенче на территории садового товарищества, второй участок направо по главной аллее, жутко заросший. Собственно говоря, не столько положен, сколько с размаху заброшен в густые кусты. Папаша не утерпел, притворился, что уезжает, а сам сделал крюк и полчаса караулил за деревом. За эти полчаса с участков никто не выходил, наоборот, зашел дряхловатый старикан, который к тому же запер за собой калитку на ключ.

Наталке удалось узнать, кому принадлежит запущенный участок. Оказалось, одной старушке, совсем одинокой, в то время находившейся в санатории на море, что также далеко от Варшавы, как и от всяких похищений. Выйти же с того участка можно преспокойным образом сзади, через чужие сады и без малейших проблем.

— Если честно, то Трескевич не такая уж сволочь, — призналась Наталка. — С сыночком помог, о старушке из санатория разузнал, он вообще невиновных легко и охотно разыскивал, а как только до преступников доходило, тут же на глазах тупел.

Витек принес распечатанный снимок, увеличенный насколько возможно. На вид тип как тип, скорее среднего возраста, лицо приятное, гладко выбритое, рост и фигура — не придерешься. Из нас никто его не знал, хотя мне и показалось, что могла когда-то встречать.

Я решилась, схватила мобильник и удалилась в мастерскую звонить Павлу.

— Павел, у этого гада есть фамилия?

— Есть-то есть, но я ее не знаю. А вот имя — очень даже королевское — Болеслав.

— А выглядит как?

— Без понятия!

— Тогда давай Конрада. А то Клара никак не ловится!

— Где я его тебе сейчас возьму? Умотал из дома и шляется где-то, небось за Кларой и бегает.

— А сотовый?

— Не отвечает. Мог и дома забыть, с ним бывает.

— Вот черт. Найди мне его как можно скорее!

Пришлось звонить пани Изе в тихой надежде, что после застольной беседы с Кларой она меня вспомнит. Бесценная пани Иза помнила всех, и меня — и Бодю, и его фамилию. Весьма оригинальную — Скочигай. Подтвердила и полное имя — Болеслав.

Я вернулась к гостям.

Тут пришлось выкручиваться. Меньше всего на свете Павел хотел бы выставлять на всеобщее обозрение свои семейные тайны, пришлось поэтому проявить чудеса дипломатии, чтобы гада с почкой осветить, любвеобильного папочку затушевать, а Клары едва коснуться, да и то в случае крайней необходимости.

С Зузой проблем не возникало, вести от портнихи были доведены до Наталки совместными усилиями. Что касается отца Павла, мне удалось его обойти; в конце концов, факты развода, второго брака и еще одного сына на сенсации никак не тянут. Добравшись до Конрада, Клары и гада с почкой, я начала заикаться:

— Этот Конрад, брат Павла, его знает. Очень может быть, что это тот самый Бодя, но полной уверенности у меня нет, подход к работе у них уж больно похож.

— У каких? — спросила Малгося, застыв над тетрадью. — Я тут записывать пытаюсь, Ты о троих говоришь или о четверых? У меня раз выходит, что Конрад — брат Павла, а то, что это разные люди…

— Конрад — брат Павла, и это один человек.

— Ясно, значит, трое: Конрад, Бодя и гад. У кого там общий подход?