Хозяйка волшебной лозы - Елизавета Владимировна Соболянская

В дом я его приглашать не стала – такое утро хотелось встречать на свежем воздухе.

Парнишка немедля вынул из тени под крыльцом корзину, из которой выглядывало горлышко молочной крынки.

– Опять Марта меня балует? – улыбнулась я мысли, что не всё так плохо. И остались в этом мире люди, которые меня любят. – Не носи мне больше еды, Диего. Лучше я буду покупать на ферме. Не хочу, чтобы новые хозяева поймали тебя и высекли за воровство.

– Не поймают, – легко отмахнулся паренёк, усаживаясь на табуретку. – Им сейчас не до меня. Синьора вопит как несмазанная телега, синьор листает вашу тетрадь и бранится сквозь зубы.

– Что случилось? – насторожилась я, делая глоток из крынки. Денег у меня было негусто, так что я собиралась экономить и питаться только зеленью с огорода, да запасами из кладовой. А через год поискать себе место компаньонки или няни.

– Филлоксера, – со вздохом признался Диего, отламывая еще теплую лепешку с сыром.

– О господи, – выдохнула я, тут же вспоминая уроки дядюшки.

Филлоксера – это виноградная тля, очень опасная для лоз. Эти вредители высасывают сок из листьев. А ещё вместе со слюной заносят яд, из-за которого листва начинает гнить. За лето эта гадость может уничтожить весь виноградник, если ничего не предпринимать.

– Ты уверен? – я схватила парня за рукав.

Это заболевание начинается незаметно, потому виноградари и боятся его как огня.

– Синьорина, – надулся Диего, – да вчера вечером, когда я в шато прибежал, там уже старший работник синьоре втолковывал. Даже к лозам ее водил! Она синьора позвала. Тот пофырчал, полистал тетрадку и спать ушел. А сегодня утром все лозы вокруг дома этой гадостью облеплены! Да тли столько, что она по окнам ползает! Вот синьора и вопит.

Я вскочила, забыв про еду.

– Надо что-то делать? Надо спасать дядюшкины лозы!

– Синьорина, теперь это лозы Рокуэллов, – попытался встрять Диего, – вас не пустят на виноградник!

Но я его перебила.

– Это наследие синьора Портэлла. И я не позволю его уничтожить! Так. Мне самой действительно нельзя. Меня заметят. Иди сейчас туда и приведи мне старшего работника, Маноло, он самый толковый. Скажи, что синьорина поможет справиться с тлей.

Диего убежал, не выпуская изо рта лепешку, а я села на крыльцо, расслабилась и постаралась вспомнить, что мы делали, когда обнаружили тлю на парочке дальних лоз. Дядюшка тогда навел целое ведро мыльного раствора, мутного и тяжелого. Потом долго сидел, опустив в него руки, словно делился своей силой. Я отмывала листья этим раствором, а работники опрыскивали уцелевшие кусты смесью гашеной извести и медного купороса…

Отыскав в домике карандаш и листочек бумаги, я записала все и встречала Диего и Маноло с самым решительным видом.

Старший работник меня поддержал. Притащил с собой уродливую тростниковую накидку и в таком виде провел к другим. Увидев меня, виноградари загалдели и выдохнули. Мыло принесла синьора Барнс, запасы извести и купороса нашлись в хозяйственном сарае. Марта принесла себя в жертву – отправилась отвлекать синьору Рокуэлл, чтобы она не заметила меня в толпе работников. А Селия со вздохом понесла бутылку вина и сыр Роналдо.

Остальные слуги вооружились вениками, чтобы опрыскивать кусты и деревья вокруг дома.

Наша диверсия удалась. Роналдо, не найдя в тетради ничего про серую тлю, охотно утопил свое разочарование в вине и уснул. Синьора бегала вокруг дома вместе с Мартой, размахивала руками и не обращала внимания на слуг, брызгающих на деревья раствор.

К закату все было сделано, и я устало поплелась в свой домик. Меня догнал Маноло:

– Синьорина, вы же знаете, что обрабатывать лозы нужно будет еще несколько дней.

– Знаю, – кивнула я, – но в шато больше не приду. Пришлешь ко мне кого-нибудь с ведрами раствора, я наполню их силой. А уж известь и сами разведете.

Мужчина покивал, а я потерла ноющую поясницу и подумала о том, что мой маленький огород остался без полива. Придется таскать воду из бочки, а потом наполнять ее заново, чтобы дневное солнце нагрело, выдержу ли я? Руки мелко тряслись от усталости, ноги подкашивались, пот заливал глаза, но я шагала вперед. От этого огородика будет зависеть моя жизнь зимой!

Когда я заглянула за легкую жердяную ограду, то не поверила своим глазам! Все посадки были политы, некоторые прикрыты от солнечного жара соломой, а на свободном участке красовались подвязанные кустики помидоров и, кажется, саженцы тыквы!

Пока я спасала виноградник, кто-то спас мой огород! Смахнув набежавшие слезы, я взяла ведро и двинулась к родничку – нужно было смыть дневную пыль, заполоскать рубашку и приготовить чистую одежду на завтра. А если останутся силы – отыскать что-нибудь в кладовой.

Несмотря на усталость, у меня все получилось – и купание, и стирка, и ужин. А вот потом, забравшись в постель, я внезапно вспомнила пронзительные серые глаза герцога ди Новайо. Знает ли он, что владелец шато сменился? Приедет ли осенью вместе с королем на праздник молодого вина? Я так усиленно думала о нем, что мне показалось, он лежит рядом и грустно на меня смотрит. Я даже дыхание задержала, опасаясь спугнуть видение, а герцог протянул ко мне руку, его губы шевельнулись так, словно он собирался произнести мое имя.

И тут видение растаяло, а я провалилась в сон.

Глава 33

Алистер снова видел её во сне. Она лежала рядом и грустно смотрела на него. Ее большие голубые глаза глядели печально и понимающе. Ди Новайо ощутил тянущую боль в груди и протянул руку, надеясь ощутить кончиками пальцев шелковистую теплоту ее нежной кожи. Как же он скучал!

– Катарина… – сами собой произнесли его губы. А потом всё растаяло, оказавшись очередным сонным видением.

Герцог открыл глаза. Вчера он с трудом добрался до кровати в своих покоях во дворце. Когда граф Аретузо, виртуозно торгующий концессиями, наконец признался во всех делишках, припертый неопровержимыми доказательствами, было уже слишком поздно, чтобы возвращаться в свой дом. Да и что его там ждало? Стылое одиночество огромных пустых залов, напуганные мрачным хозяином слуги, да холодный ужин, припрятанный