Лакированная ширма - Роберт ван Гулик

Тунлин сунул письмо за пояс, взял мускулистыми лапищами яркий сверток и ошарашенно уставился на судью, потом, вдруг просияв, завопил на всю комнату:

– Благодарение Небу, тунлин! – повернулся и убежал.

– Так зачем вы его арестовали? – с улыбкой осведомился Чао Тай.

– А ты думаешь, он пришел бы в суд по доброй воле! – фыркнул Ди. – И потом, у меня не было времени охотиться за этим малым. Мы тоже отправляемся домой, прямо сейчас. Пошли стражника в «Летящий журавль», чтобы принес оставленные там вещи, и вели конюху выбрать для нас двух крепких коней.

Судья быстро встал и скинул церемониальное облачение. Опять надев довольно потертую черную шапочку, он вышел из кабинета и через внутренний двор направился во дворец правителя уезда Тэна.

Старик домоправитель с поклоном проводил его в библиотеку.

Тэн тоже переоделся в повседневное платье. Предложив гостю сесть рядом с ним на широкую скамью, правитель уезда отпустил слугу. Все это напомнило судье Ди их первую встречу. Наливая чай, Тэн поймал взгляд Ди, брошенный на опустевшую боковую стену – туда, где некогда стояла лакированная ширма, и улыбнулся.

– Я отнес ширму в кладовую. Вы, конечно, поймете меня – ведь она слишком живо напоминает мне о…

Судья Ди поставил чашку на стол.

– Прошу вас избавить меня от повторения сказки о лакированной ширме! – отчеканил он. – Одного раза вполне достаточно!

Онемевший от неожиданности Тэн уставился на бесстрастное лицо гостя.

– Что вы хотите этим сказать? – пробормотал он.

– Именно то, что сказал, – холодно бросил судья. – Очень красивая и трогательная сказка, и вы замечательно ее рассказывали. В тот вечер я даже расчувствовался, но все это, несомненно, выдумки – от начала и до конца. Кстати, маленькое уточнение: у вашей покойной жены была всего одна сестра, а не три.

Лицо правителя уезда помертвело, губы беззвучно шевелились. Судья Ди подошел к открытому окну. Заложив руки за спину, он долго смотрел, как раскачиваются ветки бамбука в саду, потом, не поворачиваясь к Тэну, вновь заговорил:

– Ваша сказка о лакированной ширме не более правдива, чем повесть о любви к жене, Серебряному Лотосу. На самом деле вы любите только одного человека, Тэн: себя, ну и конечно, славу крупного поэта. Вы крайне тщеславный и эгоистичный человек, но никогда не страдали от приступов безумия. Полагаю, природа сыграла с вами дурную шутку: не случайно у вас нет детей и никогда не было других жен или наложниц, поэтому вы, желая извлечь из ущербности пользу, придумали насквозь фальшивый образ «вечно влюбленного». Я презираю женщин, не способных блюсти супружескую верность, но о вашей жене могу сказать одно: она была глубоко несчастна с вами.

Судья Ди помолчал. В комнате слышалось только тяжелое дыхание Тэна.

– Однажды, – продолжал Ди, – вы заподозрили, что жена изменяет вам с молодым художником Лен Тэ. Впервые она, очевидно, встретилась с ним в загородном доме старшей сестры. думаю, их потянуло друг к другу потому, что оба страдали: Лен Тэ знал, что жить ему осталось недолго, а Серебряный Лотос была замужем за черствым и холодным человеком. Решив проверить свои подозрения, вы тайком последовали за женой к дому свиданий у Западных ворот и стали подглядывать. Лицо вы закрыли шейным платком, но хозяйка этого притона обратила внимание на вашу хромоту. Пань Юдэ говорил мне, что примерно в то время вы растянули лодыжку. Временная хромота стала для вас прекрасной маскировкой, так как отвлекала посторонний взгляд от других характерных особенностей и вдобавок скоро исчезла. Я забыл об этом, но вчера вечером мой помощник Чао Тай сделал замечание насчет сломанной лодыжки Кунь-Шаня, и, припомнив слова Паня, я вдруг прозрел.

Добродетель женщины – основа нашего священного и незыблемого общественного порядка, и закон карает смертью как неверную жену, так и ее любовника. Застав жену и художника на месте преступления, вы имели полное право сразу убить их обоих или известить об этом правителя округа, дабы виновных обезглавили. Однако вы не могли допустить подобного развития событий, ведь это испортило бы тщательно выписанную вами картину «вечно влюбленных», да и сама мысль, что кому-то станет известно об измене вашей жены, была для вас невыносима. Поэтому вы решили ничего не говорить, а занялись подготовкой убийства жены. Вам хотелось устроить все так, чтобы это не выглядело местью за измену и скорее укрепляло легенду о «вечно влюбленных», ну и естественно, исключало риск наказания. душевная болезнь вашего деда и лакированная ширма подсказали вам план действий. Это было на редкость изобретательно, Тэн. Наверное, не один вечер провели вы, сидя здесь в одиночестве и все обдумывая. Тем временем ваша жена могла встречаться с любовником в доме сестры, но вас это больше не волновало. Серебряный Лотос была вам безразлична – более того, по-моему, вы ненавидели жену, так как она была действительно выдающейся поэтессой, и вы, Тэн, крали лучшие строки из ее стихов. Ревнуя к ее таланту, вы даже не допускали к изданию ее произведения. Кстати, мне довелось читать копию одной рукописи Серебряного Лотоса, и, должен сказать, вам никогда не достичь таких высот!

Вы придумали великолепную историю. Она отвечает всем условиям, чтобы превратиться в знаменитую сказку, каковую с восхищением и сочувствием будут повторять в литературных кругах по всей Поднебесной. Тут и родовое проклятие, и неотступно преследующая героя старинная ширма, и безумная любовь – да я сам вначале поверил каждому слову и был глубоко тронут. Вы предполагали убить жену вовремя блестяще разыгранного приступа душевной болезни, а потом заявить на себя правителю округа, каковой, разумеется, вынес бы вам оправдательный приговор. После этого вы бы ушли со службы и остаток жизни посвятили дальнейшему созиданию образа великого и несчастного поэта. Женщины вас не интересуют, так что вы не стали бы жениться повторно, а оплакивали Серебряный Лотос и хранили ей верность до последнего вздоха.

Не сомневаюсь, что у вас был не менее изощренный план мести Лен Тэ, но молодой человек умер прежде, чем вы успели его осуществить. Вас радовали горе и отчаяние жены. Недаром в последние две недели вы чувствовали себя просто великолепно, тогда как госпожа Тэн явно недомогала.

Кунь-Шань убил вашу жену. Она не успела ничего почувствовать и ушла спокойно, во сне. Вы открыли дверь смежного покоя как раз в тот момент, когда убийца выдул все содержимое своей варварской трубки, и наглотались этого зелья, а придя в себя, вообразили, будто сами убили жену. Это не особенно вас расстроило. Вы страшно испугались только одного: как бы напряженные раздумья над коварным планом и впрямь не затронули ваш мозг – бесценный мозг великого поэта! Вы были настолько обеспокоены и заняты собственной персоной, что, когда внезапно явился я, у вас хватило присутствия духа тотчас приступить к выполнению задуманного и поведать мне сказку о лакированной ширме. В смятении вы сказали домоправителю глупейшую ложь, будто ваша жена отправилась навестить сестру, и постарались как можно скорее избавиться от меня. Однако после судебного заседания вы успокоились и решили, что мое прибытие в Вейпин – настоящий подарок судьбы! Теперь у вас был свидетель, способный подтвердить историю с ширмой, и собрат, готовый вместе с вами отправиться к правителю округа, дабы своими показаниями придать трагедии еще большее правдоподобие. И вы послали за мной начальника стражи, намереваясь сделать трогательное признание.