Войны Рима в Испании - Гельмут Симон

Несмотря на некоторые неудачи, итоги кампании 141 г. не были для римлян неблагоприятными. Большая часть дальней провинции была, очевидно, очищена от врагов, целый ряд городов вновь возвращен под власть римлян[209]. Кроме того, неуклонно ухудшалось положение Вириата (Арр. Iber., 68, 288), что немаловажно. Однако война еще не подошла к концу, о чем в Риме также знали. Поэтому на 140 г. Испания была вновь объявлена консульской провинцией. Из консулов этого года, Гая Лелия и Квинта Сервилия Цепиона, первый уже побывал в Испании во время своей претуры и успешно сражался там с Вириатом. Несмотря на это, командование в Hispania Ulterior получил Квинт Цепион, брат Фабия Сервилиана. Поскольку аналогичное разделение компетенции в то время, как правило, проходило не без конфликтов (ср. трения между Аппием Клавдием Пульхром и Квинтом Цецилием Метеллом в 143 г.: Dio Cass., XXII, 75), можно усмотреть в передаче командования Цепиону пренебрежение к Лелию[210]. Вновь налицо соотношение сил между партиями, которое, начиная со 143 г., год за годом обеспечивало консулат Метеллам или Сервилиям. Отъезд Цепиона в Испанию не обошелся без крупного скандала. После того как уже прошел набор для замены сражавшихся под началом Помпея солдат, был проведен второй набор для армии Цепиона. Как и в 151 г., его удалось осуществить лишь вопреки упорному сопротивлению уклонявшихся от службы граждан, причем последние нашли весьма активных заступников среди противников Цепиона. Возможно, под влиянием этого конфликта консулу 143 г. Аппию Клавдию Пульхру удалось провести закон, запрещавший два набора в один год (Ер. Oxyrh. 54, Z. 177—178, однако с сомнительными дополнениями). Народный трибун Тиберий Клавдий Азелл, враг Сципиона, который в том же году возбудил против него процесс,[211] выступил с интерцессией в отношении энергично готовившегося к отъезду Цепиона. Консул отвел протест трибуна с помощью ликторов, которые применили грубое насилие (Ер. Oxyrh. 54, Z. 182—184).

В этих условиях отбытие Цепиона должно было значительно затянуться. У его брата Фабия Сервилиана благодаря этому оказалось время для проведения новой кампании в качестве проконсула в 140 г. Свой первый удар он нанес против лузитанского отряда во главе с предводителем по имени Конноба. Лузитаны были разгромлены, сам Конноба сдался и получил пощаду для себя, но всем его людям Сервилиан приказал отрубить руки. Вполне возможно, что среди них находились перебежчики, прежде всего из числа испанских вспомогательных войск.[212] После этого Сервилиан двинулся против самого Вириата, который отступил в Бетурию. Римский командующий преследовал его и достиг города Эрисаны[213], державшего сторону противника. Римляне начали окружать город и обнесли его рвами. Однако ночью Вириат сумел в него прорваться. С наступлением утра он перешел в наступление и атаковал занятых осадными работами солдат с такой яростью, что они побросали инструменты и обратились в бегство (Арр. Iber., 69, 293). Остальное войско, которое Сервилиан вывел из лагеря и построил в боевой порядок, Вириат разбил, начал преследовать и загнал в труднопроходимую местность, откуда было невозможно ускользнуть (Арр. Iber., Loc. cit.; поражение Сервилиана упоминается также в: Ер. Oxyrh. 54, Z. 185; Harax, fr. 27). Вероятно, это были те самые бои, в которых вновь отличился Квинт Окций и, видимо, нашел свою смерть (Ер. Oxyrh. 54, Z. 186—188, сообщает о заключении мира, однако X. Гундель относит это к более ранним сражениям того же года). О нем известно, что он находился в Испании в 143 г. в качестве легата Квинта Метелла, но затем по неизвестным причинам оказался в армии наместника Hispania Ulterior. Вириат мог уничтожить римское войско, однако понимал, что таким образом лишь усилит активность римлян и это приведет к еще одной войне[214]. Поэтому Вириат увидел здесь удобный случай для того, чтобы достойно закончить войну договором на «справедливых условиях (aequis condicionibus)» (Liv., per. 54). Римское войско было выпущено из окружения. Сервилиан в обмен подтверждал власть Вириата над областью, находившейся тогда в руках последнего, и признавал его «другом и союзником» римского народа (Арр. Iber/, 69, 294; договор также упоминается: Liv., per. 54; Eр. Oxyrh. 54, Z. 185 — 186; DiodL, XXXIII, 1, 4; Chtifax, fr. 27). Речь шла, по-видимому, о Бетурии, которую Вириат тем самым закрепил за собой[215]. Здесь, вероятно, мы наблюдаем, как лузитаны приблизились к более высокой ступени политической организации[216]. Этот договор был утвержден римским народом (Арр. Iber., 69, 294). То, что народ был благосклонно настроен к ратификации такого договора, легко понять, если учесть события в начале года. Аппий Клавдий и Тиберий Азелл, без сомнения, добивались, чтобы и группировка Метеллов и Сервилиев поневоле не дезавуировала действия своего человека — Сервилиана. Сципион Эмилиан должен был к этому времени уже отправиться в дипломатическую поездку на Восток[217]. Учитывая его прежнее поведение, можно предполагать, что, присутствуй он тогда в Риме, то не одобрил бы договора[218].