Даг из клана Топоров - Виталий Сертаков

– О, я совсем забыл! – Сверкер стукнул себя по лбу. – Брат, я куплю здесь пару треллей, здесь дешевле…

– Зачем нам лишние рты? – удивился Олав.

– Будут строить дом, – нетерпеливо объяснил младший брат. – Когда построю, снова их продам. Прошу тебя, Олав, дай мне денег!

– Ты знаешь закон, – подначивая брата, кузнец стал нарочито медленно рыться в кожаном мешке. – Тебе придется купить двух старых и беззубых…

Даг тоже знал закон. В любом большом хозяйстве только глава семьи распоряжался деньгами. Младшие братья имели право тратить не больше трех марок серебра, а двух сильных мужчин купить на эти деньги было крайне затруднительно…

– Эй, Хаук, Магнус, – Северянин подозвал работников. – Идите с моим братом, помогите ему. Если купите двух треллей, отведите во двор к Гриму Большеухому… Мы тоже туда придем.

– Мудрый поступок, – похвалил ювелир. – Если свежее мясо пригнали викинги, можно взять очень дешево!

Трелли Дага не слишком интересовали. Подумаешь – дикари, у отца их почти дюжина. Зато когда он услышал, что их привезли викинги, то сразу вырвался и метнулся вперед, чтобы ничего не пропустить.

Некоторое время он видел дядю Сверкера, который прямо на ходу яростно торговался с квадратным бородачом. Тот носил медвежью челюсть на своем железном шлеме, на ходу грыз свиную ногу, а на все предложения Северянина только посмеивался.

Сразу чувствовалось, что к свободным викингам в городе Бирке отношение сложное. Даг потом долго расспрашивал отца, но так и не понял – уважают морских охотников или просто боятся? Бирка крепла и процветала много лет за счет торговли, а большинство товаров доставлялось морем. Поэтому ссориться с лихими парнями никто не желал, многие купцы гордились родством с отчаянными херсирами, а те, в свою очередь, охотно вступали в торговые фелаги, надеясь на прибыль от честной торговли.

– Прежде, сын мой, во времена моего деда, было выгодно ходить в викинг, – втолковывал Дагу отец. – Один удачный набег на жирных маркграфов или на меховой караван словенов – и ты богат. Так покупали угодья длиной в три дня пути, на севере так покупали даже ярлства, а треллей просто не считали. Их без счета гнали через Ютландию на юг, к франкам и чернокожим королям…

– Теперь все иначе, – вставил ювелир. – Словены показывают зубы. Эсты, герулы, чудь и прочие дикари платят дань своим ярлам и научились прятаться в лесах. Монахини тоже научились прятаться. Наш ярл говорит – только на юге можно поживиться…

Мостки загрохотали. Диких треллей вели связанными по трое, они рычали и злобно скалили зубы. От немытых тел несло такой вонью, что даже привычные к нечистотам жители Бирки зажимали носы. Первыми прогнали взрослых мужчин, за ними – две дюжины женщин с детьми на руках. Процессия свернула за угол, там на широкой площади торговали живым товаром.

Площадь была разгорожена на несколько участков, треллей набивали внутрь них, а купцы стояли снаружи. Многих молодых женщин раздевали догола, мужчинам насильно открывали рты, изучали зубы, щупали мышцы.

Девочек и мальчиков возраста Дага скупали для восточных гаремов надменные люди с закрытыми лицами. Купцы указывали на детей палками. Их не клеймили. Зато взрослых, тех, кто понравился, отделяли от прочих, выволакивали из загонов и вели к яме с рдеющими углями. Если сделка успешно состоялась, раба валили на землю. Мускулистые парни в толстых рукавицах выбирали из двух десятков железных прутов раскаленное клеймо, прижигали бедняге плечо или спину, присыпали пеплом и передавали новому владельцу.

Викинги, которых так мечтал увидеть Даг, не слишком отличались от дяди Свейна Волчья Пасть и его подручных. Все как на подбор – высокие, длинноволосые, задубевшие и насквозь просоленные морем мужчины. У некоторых не до конца зажили раны, они опирались на плечи товарищей или прыгали на костылях. Некоторые шли подгоняя рабов тычками копий, одновременно обнимая местных продажных красавиц. На головах многих искателей удачи красовались иноземные золоченые шлемы с плюмажами из перьев невиданных птиц, их плечи укрывали плащи убитых ими архонтов.

Двое мужчин кидали на весы менял драгоценности из монастырей, сами расплющивали кубки, выдирали из них сапфиры и топазы, не проверяя, меняли на серебро. За строем викингов торопилась ватага оборванцев, мальчишек и женщин из веселых кварталов. Следом за мальчишками проехали шестеро конных, это были трезвые городские дружинники с бляхами на груди, со знаменем ландрмана и колотушками, какими принято добивать тяжелораненых. Из уст в уста молниеносно летали новости. Вскоре все уже знали, откуда пришли драккары, сколько чужих городов пожгли, сколько треллей захвачено и сколько серебра осядет в Бирке. Менялы потирали руки, торговцы не скрывали своего довольства. Город радостно встречал щедрых победителей. Хохот и песни, жалобные крики и плач, звон монет и заздравные висы – все сливалось в дружный неумолчный рев.

– Вон он, отец! Вот он! – подпрыгивая от радости, Даг указал отцу на троицу в синих плащах.

Только у одного из них на шее действительно красовался коготь, у других в широких вырезах рубашек поблескивали молоточки Тора. Все трое быстро пересекли площадь и свернули в переулок. Они двигались точно ручей, что уверенно прокладывает себе дорогу в траве. Никого не толкали, но словно раздвигали невидимым лезвием.

– Это не свеи, – сразу определил Олав. – Кожа у них темная и волосы…

– О, лучше их не задирать, – со знанием дела сообщил ювелир. – Те викинги с длинными секирами… ходит слух, что они из города Йомса.

– Викинги?! Из Йомса? – Даг навострил уши. Плотная толпа орущих горожан снова заполонила улицу, мешая ему разглядеть трех загадочных чужестранцев.

– Не думал, что они покажутся здесь, – удивился Олав. – Я слышал, что йомсвикинги здорово пощипали флот вашего ярла Эйрика. Я слышал, что наш конунг из-за этого с ними в ссоре.

– Все быстро меняется, – хихикнул ювелир. – Раньше они грабили наших торговцев. А потом конунг нанял тридцать кораблей из крепости Йомс, чтобы подчинить бунтовщиков на севере…

– Конунгу не хватает ополчения? – хмыкнул Олав.

– Ополченцы не могут воевать на море так, как воюют эти дьяволы, – понизил голос ювелир. – Вы слышали, ярлом у них такой человек – Пальнатоки? Он огромный великан, и никто его не видел, потому что днем и ночью он носит гребенчатый шлем. Когда к ним приходят люди, им приказывают забыть родичей. В Йомс просто так не берут никого, даже если за тебя будет просить родной брат, который давно в дружине. Если ты в бою хоть раз повернешься задом и побежишь – тебя навсегда изгоняют. Если скажешь хоть слово страха – тебя изгоняют с позором. Ты слышал о таких законах, Северянин? Там мстят за всякого как за родного брата и самую малую монету несут в общий сундук. Когда затевается спор, их ярл ждет, а потом говорит последнее слово. И слово это никто уже не оспорит… Слышал ты о таких законах, Северянин?

– Хорошие законы, – согласился Олав. – Наши законы не такие…

– Поэтому конунг нанимает заморскую дружину, но не верит своему лейдунгу, – подхватил ювелир. – В Бирке они занимают два дома на горе. Их тут немного, они ведут себя тихо и не вступают в ссоры, ждут свои драккары из похода. Но лучше их не трогать, будут драться до последнего, это точно!