📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРоманыПылкий романтик - Мэдлин Хантер

Пылкий романтик - Мэдлин Хантер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 89
Перейти на страницу:

Пен знала, что Джулиан восхищается гордым, независимым характером Кейт. Если бы он увидел ее сейчас, он наверняка бы восхитился не только этим.

– Кажется, Кэтрин, – рассеянно проговорила Пен, – я упаковала свой коричневый плащ в большой саквояж, а он уже в экипаже. Пойдите попросите, пожалуйста, слуг, чтобы принесли его обратно.

Кейт удалилась. Пен посмотрела на стену, за которой располагался номер Джулиана. Она попыталась представить мистера Хэмптона таким, каким его видит Кейт. Наверняка Кейт считает его привлекательным мужчиной, молчаливым, загадочным, немного властным. Если бы Джулиан поцеловал Кейт так, как целовал вчера графиню Глазбери, наверняка бы сразу же добился ее расположения.

Пен нервно перебирала вещи в своем втором, меньшем по размерам, саквояже. Она сама не знала, почему этим утром у нее было так муторно на душе.

– Поторопись, Пен. Через час отъезжаем.

Пен подняла взгляд. В дверном проеме стоял Джулиан. «Да, такой, каким я только что его представляла: чертовски привлекательный, немного суровый...»

– Кэтрин оставила мою дверь открытой? – спросила она.

– Да, дверь была открыта.

– Закрой ее, пожалуйста, Джулиан... и уходи. Извини, но я что-то сегодня не в духе.

– Что случилось, Пен? – нахмурился он.

– Сама не знаю, Джулиан. Пойду, пожалуй, прогуляюсь минут пятнадцать, может, пройдет. – Она нервно швырнула в саквояж какое-то платье, которое в этот момент держала в руках. – Скажи лучше, когда мы увидим Клео?

Джулиан прислонился к дверной раме, преградив ей дорогу. Он стоял, не входя и не выходя.

– К полудню, я думаю, уже будем в Кроссингтоне, – произнес он. – А к миссис Кенуорти зайдем завтра, если не возражаешь.

– У меня нет других вариантов. Я не должна трусить, когда дело касается Клео. – Пен поднялась. – Черт побери, что они так долго не несут мой саквояж? Пойду сама за ним, а то этих слуг только за смертью посылать.

«Я не должна трусить, когда дело касается Клео».

Эти собственные слова Пен звучали в ее ушах, когда она, чтобы немного успокоить нервы, прогуливалась по небольшому огородику на задворках гостиницы. С каждой новой милей, приближавшей ее к Клео, картины прошлого – прошлого, которое ей ужасно не хотелось вспоминать, вставали перед ней все ярче. И с каждой новой милей Пен все сильнее испытывала унизительное чувство вины.

Как же все-таки наивна она была тогда! Не один раз ей приходилось бывать в том уединенном сельском домике в Уилтшире, полном чернокожих слуг, но ни разу она не задумывалась над тем, что эти люди, живя теперь в Англии, остаются, по сути дела, такими же рабами, какими они были на Ямайке. Пен не догадывалась, что граф Глазбери в этом уединенном имении воссоздал тот же мирок, в котором он был царем и богом. Ни один слуга-англичанин не позволил бы издеваться над собой так, как издевался граф над чернокожими.

Впрочем, могла ли Пен с самого начала раскусить мужа? Сперва его придирки были не такими уж строгими. Лишь постепенно он все более и более входил во вкус. Граф мог, например, упрекнуть ее в том, что она оделась к ужину с недостаточным вкусом. Он приказывал ей переменить платье. Пен переодевалась в какое-нибудь другое – муж придирался и к этому. И так порой по несколько раз. «Ты же графиня! – кричал Энтони. – Неужели у тебя совсем нет вкуса?»

Граф придирался ко всему, ругал ее за мельчайшие оплошности, пока Пен, вконец издерганная и забитая, не начала избегать присутствия мужа и вздрагивать каждый раз, заслышав его шаги. Граф не давал жене общаться с родней и друзьями, говорил про них чудовищные вещи, а стоило Пен сказать хотя бы слово в их защиту, впадал в ярость. К тому же время шло, а Пен упорно не беременела. Граф начал попрекать ее еще и за это.

Пен превратилась в запуганную, безропотную женщину, но именно это и нравилось графу. Он словно вампир питался ее страхом, ее подавленностью. Чем сильнее старалась Пен угодить капризному мужу, тем придирчивее он становился. Он выдвигал все новые и новые требования, изобретал для нее все новые и новые правила. И не дай Бог нарушить эти правила хотя бы на йоту.

Затем начались наказания.

Пен замерла на месте, снова с ужасом вспоминая эти наказания. Прошло много лет, и воспоминания, как казалось Пен, давно поблекли, боль притупилась. За долгие годы она успела построить защитные барьеры, преграждающие напор этих воспоминаний, но сейчас плотину словно прорвало.

Физическая боль была не главной составляющей наказаний, которые изобретала для нее извращенная фантазия графа. Если бы муж просто бил ее, это, пожалуй, было бы еще полбеды. Граф приказывал жене сидеть часами в его комнате и ждать. Ждать, когда он придет. Причем Пен не знала, в какой момент он появится. А приходи, заставлял ее раздеваться догола и ложиться к нему на колени, и он часами бил ее по заду.

Это возбуждало его. Пен поначалу не догадывалась, что это возбуждает его. А наказания со временем становились все извращеннее. Пен передернулась, вспомнив, как однажды муж заставил ее раздеться, подползти к нему на четвереньках, повернуться задом, и он долго хлестал ее ремнем... А потом овладел ею. Овладел, словно бессловесным, безропотным животным. Впрочем, одно время Пен действительно превратилась в забитую, покорную тварь.

В конце концов Пен все-таки сумела убежать от этого кошмара, загнать воспоминания о нем куда-то в глубины подсознания, нашла в себе силы снова жить и дышать полной грудью. По сравнению с Клео она еще легко отделалась. Во всяком случае, слава Богу, не повредилась умом. Клео же одно время была просто близка к сумасшествию.

Боковым зрением Пен заметила голубой плащ, маячивший у калитки. Кэтрин разыскивала ее. Она сказала, что пора отъезжать.

Пен направилась во двор гостиницы. В душе ее кипела бессильная злоба на саму себя. Может быть, не стоит копить эмоции в душе, лучше с кем-нибудь поделиться? А то она просто начнет срываться на ни в чем не повинных Джулиана или Кейт.

Впрочем, предотъездная суета, в которую вскоре оказалась вовлечена Пен, отодвинула ее мрачные мысли на задний план. Но Пен понимала, что это временно. Вскоре она встретится с Клео. Волей-неволей придется снова ворошить прошлое.

Всю дорогу до Кроссингтона светило солнце. Но и хорошая погода не развеяла грустные мысли Пен, не помогла и прогулка. Джулиан чувствовал, что Пен что-то гнетет.

Ему не спалось. Он стоял у себя в номере, вглядываясь в темноту за окном. За стеной, где был номер Пен, он слышал шаги взад-вперед, скрип половиц. Пен явно тоже не спалось. Должно быть, на нее снова нахлынули мрачные воспоминания. Два часа Джулиан не спал, прислушиваясь к шагам Пен.

«Ему доставляет удовольствие мучить меня». Это сказала Пен в тот вечер, когда впервые пришла к нему рассказать о «художествах» мужа. Она сидела в темном углу, очевидно, нарочно, чтобы Джулиан не видел ее перепуганного насмерть лица.

Скорее всего Пен тогда долго репетировала свою речь, пока решилась обратиться к нему. Ей хотелось использовать как можно меньше слов, а сказать достаточно много. Пен не произнесла тогда: «Он бьет меня, когда пьян». Все было гораздо проще и гораздо страшнее.

1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 89
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?