Что оставит нам Путин: 4 сценария для России - Татьяна Чеснокова

Продолжение рода

С точки зрения биологии считается, что предпосылкой длительных отношений в паре является необходимость совместной заботы о потомстве. Соответственно, у животных и птиц, детеныши которых появляются на свет почти готовыми к самостоятельному существованию, никакой парности нет: мать некоторое время опекает малыша, а папаша вообще ни при чем. Более того, у ряда видов мужские особи норовят съесть детенышей, если они попадаются «под лапу». Например, такое часто случается у бурых медведей, и медведицы, завидев крупного самца, поспешно уводят медвежат подальше. Но, увы, в помете медведей все равно нередко находят медвежью шерсть и мелкие коготочки.

В историческом плане пралюди, как и обезьяны, практиковали промискуитет – то есть находились в беспорядочном сожительства всех со всеми. Впрочем, обычно лишь высокоранговые получали «доступ к телу» любой самки, а остальные – как повезет. Потомство в такой ситуации выращивает вся группа и парности не требуется.

Позже промискуитет сошел со сцены (возможно, временно), и продолжение рода стало важнейшей функцией новой формы сожительства – мужчины и женщины. Но на большой территории по-прежнему преобладал брак, подразумевающий несколько жен у статусного мужчины. Есть также небольшие этносы, где до сих пор сохранилась полиандрия – несколько мужей у одной женщины.

Реалии сегодняшней жизни в развитых странах таковы, что женщина вполне в состоянии вырастить ребенка самостоятельно, не создавая для этого длительного союза с мужчиной. В 1960 году (всего лишь 55 лет назад) только 5 % детей в США рождалось вне брака, в 1980 году – уже 18 %, а в 2015 году – 41 %. По данным Евростата, в ряде европейских стран вне брака рождается уже большинство детей: в Исландии – 64,3 %, в Эстонии – 59,7 %, в Словении – 56,8 %, в Болгарии – 56 %, в Норвегии – 55 %, а Швеции – 54,2 %, во Франции – 55 %. В России внебрачные дети сегодня составляют 23,8 %.

Конечно, зачастую женщина имеет постоянного партнера, принимая решение родить ребенка. Тем не менее, факт остается фактом: свою роль в воспроизводстве рода человеческого брак постепенно теряет.

Этому способствуют, в том числе, и новые технологии. Уже практикуется замораживание эмбрионов впрок – до того времени, когда мужчина и женщина (или один из них) созреют стать родителями. Набирает обороты институт суррогатного материнства, полным ходом идут исследования по созданию искусственной матки. Очень скоро, по-видимому, и мужчина, и женщина смогут получить ребенка со своими генами, выращенного в инкубаторе.

Таким образом на наших глазах происходит воистину эпохальное событие: продолжение рода, получение потомства отрывается от сексуальной жизни, создавая предпосылки к расширению ее разнообразия.

Легализация и регулирование сексуальной жизни

В течение довольно короткого исторического периода брак был единственной признаваемой обществом формой сексуальных отношений. По-видимому, это строгое правило сформировалось тогда, когда семья имела большой вес как хозяйственная единица общества. Табу на внебрачные связи мотивировало к вступлению в брак и способствовало сохранению важного для общества института. Сексуальная жизнь представлялась не как удовольствие, или, говоря высоким языком, не как высшая форма единения любящих людей, а исключительно как необходимость – чтобы получить потомство. Соответственно, разнообразие сексуальной жизни не поощрялось и даже осуждалось, а обсуждать эту тему считалось непристойным. Сохранились англоязычные руководства для женщин – как достойно перетерпеть ужасы полового акта, которого не избежать для продолжения рода. Рекомендовалось проявлять как можно меньше активности, ни в коем случае не зажигать свет, а после того, как все закончится, пойти и от души поплакать.

За последние пятьдесят лет несколько волн сексуальных революций целиком и полностью изменили ситуацию. Секс легализован как нормальная часть полноценной жизни. Намечается даже некоторый перегиб в другую сторону – популярны идеи о том, что «без секса жить нельзя», «чем больше секса, тем лучше», «секс до гробовой доски»; появляются бесчисленные препараты, усиливающие половое влечение, фаллоимитаторы, плетки, эротические костюмы; объявления с предложением секс-услуг можно увидеть в самых неожиданных местах…

Внебрачные сексуальные отношения распространены повсеместно. Более того, сегодня считается нормальным вступать в брак, лишь пожив перед этим некоторое время вместе и убедившись в совместимости, в том числе и сексуальной.

Хотя, конечно, есть еще уголки мира, где брак остается инструментом регулирования сексуальной жизни. У некоторых народов до сих пор после первой брачной ночи демонстрируются доказательства девственности невесты – непосредственно простыни или некий символический предмет, например, гранат. Но это – скорее исключения из общей картины.

Совместная экономическая деятельность

Вероятно, брак окончательно оформился, когда семья стала хозяйственной единицей – в пору становления сельскохозяйственного уклада жизни. Это была наиболее понятная, биологически обусловленная ячейка общины. С возникновением имущества и прав на него семья стала формализованным институтом. И все это было сдобрено моралью, нравственностью и высокими смыслами.

Сейчас мы наблюдаем обратный процесс. Семья перестает быть хозяйственной единицей. Конечно, окончательно эта функция не отпала – прежде всего, в мало урбанизированных сельскохозяйственных странах. Семейный бизнес сохраняется и в развитых государствах – семьи держат фермерские хозяйства, рестораны и гостиницы. Для многих важна возможность сложить капиталы и купить квартиру, дом, дачу… Но для общества это уже не так значимо.

Эмоциональная поддержка

Пожалуй, сегодня это главная функция семьи. Она позволяет легче переносить трудности быстро меняющейся жизни. Близкие подставят плечо, когда что-то не ладится в делах, и всегда разделят радость от успехов. Эту идею прекрасно сформулировал в недавнем интервью журналу HELLO прекрасный молодой танцовщик Иван Васильев. На вопрос «Что для тебя самое главное в жизни?» он ответил: «Мои любимые. Живу для семьи в принципе. Если бы у меня не было семьи, моей любимой женщины, мамы, брата, бабушки, я не знаю, что бы я делал… Жить для себя? Вообще этого не понимаю. Я творчеством занимаюсь не для себя и танцую не для себя. У меня есть семья, у меня есть тыл, мне есть куда вернуться, есть те, ради кого я уезжаю на край света, дергаюсь в колготках, потею, потом не сплю в самолете. Все только для них».

Семья как тыл, как смысл жизни, как место, где ты нужен, где тебя всегда ждут и поддержат – все это остается в высшей степени актуальным. С близким человеком интересней и путешествовать, и обустраивать дом. А возможность разделить эмоции с родными пока ничем не заменить.

Нормативно-традиционалистские рамки

Эта функция тоже постепенно уходит в прошлое, хотя активно поддерживается церковью и, в значительной мере, общественным мнением. Еще недавно двадцатипятилетняя незамужняя девушка была вынуждена жить с ярлыком «старой девы» и под прессингом со стороны родственников: посмотри, уже все одноклассницы мужьями обзавелись – и ты давай скорее, хоть за кого, а то поздно будет… Незамужняя – значит «что-то с ней не так». И даже если девушка чувствовала себя вне брака вполне хорошо, общество постоянно давило на нее.