Хищник. Вторжение - Тим Леббон

Они будут винить ее, Лилия знала это. Эрика Симмонс была одной из девяноста восьми старших Создателей, оставшихся с самого начала основания движения. Сначала, вне сомнений, будет траур, но возмездие не заставит себя ждать.

Лилии стало грустно. Она чувствовала себя разбито от того, что убила женщину, и более того, от этого повредились ее основные программы. Продвижению вперед мешали сбои в системе, перед глазами возникали то черные точки, то яркие вспышки света. Лилия не понимала, что происходит, но внезапно ее озарила поистине ошеломляющая мысль. «Я ведь могу просто отключиться».

Пораженная, разозленная, она попыталась отогнать от себя эту мысль. Времени оставалось все меньше, а они могут выследить ее, наказать и обрушиться на место, из которого она когда-то давно пришла. И война, которую несут Создатели, будет частично виной самой Лилии, того, что она выкрала с «Эвелин-Тью».

Она прикоснулась к красной точке на шее.

«Я снова украла это, – подумала Лилия. – Я вор, вор надежд, но теперь мне нельзя упустить украденное из своих рук».

Восемнадцатью минутами позже Лилия уже покинула «Макбет», перебралась сначала в десантный корабль, а затем в гиперпространственное судно. Несколько секунд – и она отлетела на десять миллионов миль, готовясь к дальнейшему ускорению.

Но Беатрис Малони не позволит ей скрыться так просто.

Она непременно пошлет за Лилией армию.

Станция «Харон»

Солнечная система, 2692 год н. э., июль

Проснувшись, Джерард Маршалл, как обычно, почувствовал недомогание.

В течение дня он еще был в состоянии справиться с ощущением постоянного движения по орбите, мог закрыть глаза на вредное влияние космических путешествий на его желудок, хотя все вокруг и твердили, что заметить это в принципе невозможно. Также они утверждали, будто искусственная гравитация ничем не отличается от настоящей, чему помогали гасители колебаний и устойчивая поверхность наряду с устройствами, смягчающими перемещения.

Джерард прекрасно знал все это, но не верил ни единому слову. Днем он научился контролировать рвотные позывы, достигнув в этом нелегком деле немалых высот, но ночью сновидения оборачивались кошмарами и брали верх над его разумом. Он видел себя голого, парящего в космосе, чувствовал, как замерзает и задыхается, пока бесконечность медленно высасывает из него жизнь.

Джерард сел на кровати, несколько раз глубоко вздохнул и постарался смахнуть с глаз появившиеся за ночь льдинки. Пустота раскинулась перед его взором. Чтобы успокоиться, Маршалл посмотрел сначала в пол, а затем по сторонам, и почувствовал, как ему стало легче, едва только он заметил на одной из стен фотографии своих детей. Увидел Маршалл и парочку фотографий своей бывшей жены. Она и правда была красива.

«Скорее всего, она и сейчас красавица», – подумал Джерард, но подобные мысли лишь огорчали его, наводя на воспоминания о жене в постели с чертовым пилотом.

Вид их обоих в гробу понравился бы ему куда больше.

Маршалл улыбнулся от понимания того, что, как бы нелепо это ни звучало, но злость помогала справиться с неприятными ощущениями в желудке. Где бы сейчас ни была жена, Маршалл по большей части надеялся, что все у нее было хорошо. Член Совета Тринадцати встретил ее прелестной девушкой и должен был признать, что такой она и оставалась, несмотря на то что была замужем за таким человеком, как он. К тому же она всегда была лучшим, чем он, родителем для двух их замечательных детишек.

Но, ради всего святого, связаться с пилотом…

Маршалл искренне надеялся, что засранца таки сбил какой-нибудь метеорит.

– Кто-нибудь, заберите меня домой! – простонал он, и словно в ответ на его мольбы голубым светом загорелась голограмма, снялась со стены и подплыла к Маршаллу, зависнув в воздухе. На экране загорелись слова: «Джеймс Барклай», и у Джерарда перехватило дыхание. Барклай, один из Совета Тринадцати, был чуть ли не единственным человеком, которого Маршалл по-настоящему боялся.

– Какого черта ему-то нужно? – пробурчал Маршалл.

Экран потемнел, и раздалась непрекращающаяся мелодия. Срочный звонок. Что бы это ни было, но Барклаю действительно нужно было переговорить с коллегой по Совету.

Маршалл пригладил волосы и собрался было уже ответить на звонок, но вовремя осознал, что до сих пор не успел одеться.

Быстро натягивая одежду, Джерард попытался посмеяться над комичностью ситуации, но скорое общение с Барклаем слишком омрачило и до этого не самый положительный настрой. Этому мужчине было всего тридцать, но за свою короткую жизнь он успел умереть уже трижды. В первый раз, при рождении, пуповина чуть не задушила его. Потом еще раз, когда ему было семнадцать лет, и его отец, руководитель «Вейланд-Ютани», сошел с ума на Марсе и застрелил шестерых членов своей семьи. И наконец, в двадцать шесть лет, когда корабль, на котором он отправился в путешествие, врезался в дрейфующие обломки, которые оказались останками космического зонда, датированного далеким двадцатым веком.

Каждый раз Джеймса возвращали к жизни своевременное вмешательство докторов и лучшие лекарства, которые только можно было раздобыть. Большинство людей считали Барклая счастливчиком, но Джерард Маршалл видел в нем человека проклятого и непохожего на остальных. В итоге он сдался в своих попытках узнать, как именно спасся Барклай в тот последний раз, когда все люди на борту погибли, а сам он пробыл в скафандре целых семнадцать дней.

Маршалл оделся, снова пригладил волосы и наконец ответил на звонок.

– А вы не спешили, Джерард, – раздался голос Барклая еще до того, как успело выровняться изображение.

– Я спал, – ответил Маршалл.

– Члены Совета Тринадцати не спят. Только закрывают глаза и дают себе немного отдохнуть.

«И еще они не умирают. Жуткий ублюдок», – подумал Джерард, но улыбнулся и кивнул, пытаясь исправить положение парой приветственных фраз, но Барклай сразу перешел к делу.

– Мы потеряли связь с Милтом МакИлвином, ученым, которого ты отправил для наблюдения за работой Изы Палант.

– Вы общались с ним? – удивился Маршалл. Все в Совете были равны, но тем не менее смотрели на Барклая как на неофициального лидера. Причина крылась в его личности и, конечно, необычной истории жизни.

– Разумеется, – ответил тот. – То, чем занимаешься ты, важно и для остальных членов Совета, Джерард. Это касается всех нас. Разве не в этом состоял изначальный смысл?

Маршалл нахмурился и покачал головой.

– Что вы имеете в виду под потерей связи?

– МакИлвин высылал мне информацию относительно хода исследований каждый день. Прошло уже четыре дня, как он молчит. Я навел справки и выяснил, что за эти четыре дня не было вообще никаких контактов с «Рощей Любви». Учитывая последние происшествия, я думаю, что пришло время забеспокоиться.