Шпага мастера - Сергей Мишенев

Внутреннее убранство отличалось большим красноречием. В холле посетителя встречали узнаваемые масонские символы, создающие специфический декор на стенах и ясно указывающие на род деятельности владельца. Мсье Перигор действительно был масоном довольно высокого градуса посвящения. Не настолько высокого, чтобы полностью уйти в высшие сферы тайного руководства, но достаточного, чтобы осуществлять деятельность в интересах своего ордена, соотносясь только с собственными замыслами.

На регулярных масонских съездах мсье Перигор исправно отчитывался о проделанной работе, всякий раз заслуживая похвалу непосредственного начальства и награду. Когда-то он полагал, что его усилия всегда будут венчаться существенными ранговыми повышениями. И такие повышения действительно происходили. До поры до времени. Однако в последние десять лет мсье Перигор получал лишь награды, а его карьерный рост остановился. У него хватило связей и влияния выяснить причину этого. Все оказалось до банальности просто: мсье Перигор слишком хорошо выполнял свою работу. Соединяя свободу инициативы, определенную власть и готовность, даже странную тягу к грязной работе, он настолько хорошо осуществлял всю ту деятельность, которая находилась в его ведении, что стал просто незаменим именно в этом промежуточном состоянии. А потому высший совет вольных каменщиков постановил заморозить карьеру мсье Перигора именно в таком ранговом состоянии, поощряя его в дальнейшем лишь орденами, лентами, кубками и денежными премиями.

Узнав о таком решении, мсье Перигор немного потосковал, вспомнив свои несбыточные амбиции, но вскоре смирился и даже стал получать определенное удовольствие от своей уникальности. Он действительно не боялся работы. И вообще мало чего боялся. И даже тот случай на вечерней улице возле фехтовального зала, когда неизвестный представитель конкурирующего цеха избил его и отнял папку с записями, не сломил его энтузиазма, а, скорее, заставил действовать еще хитрее, еще тоньше, еще изворотливее. И еще быстрее.

Пройдя через холл, украшенный масонской символикой, Альберт, увлекаемый гостеприимным хозяином, свернул на боковую лестницу, которая вела на второй этаж, к большому круглому залу. При ближайшем рассмотрении это оказалась библиотека, совмещенная, по всей видимости, с небольшим залом для заседаний. Посередине возвышался длинный овальный стол, заложенный раскрытыми книгами, папками и свитками разных степеней давности. Масон явно заранее подготовился к приходу Альберта.

Радушно засуетившись, мсье Перигор предложил Альберту удобное кресло, украшенное изображением циркуля на спинке, а сам встал возле противоположного конца стола, приняв позу оратора, набрал в легкие побольше воздуха и сделал вид, что собирается произнести самую торжественную речь. Однако, застыв на секунду, мсье Перигор осекся и начал разговор менее пафосно:

– Они отняли у меня мою папку, – веселым заговорщицким шепотом произнес он, но, не дождавшись никакой реакции Альберта, продолжил:

– Идиоты! О чем они думали? Что узнают много нового о нашей работе? Что сумеют остановить нас? Как ты считаешь?

– Не знаю, – спокойно ответил Альберт, – не знаю и не уверен, что мне это интересно.

– А вот и напрасно, мальчик, – мсье Перигор искренне обрадовался, что сумел заманить собеседника в незатейливую логическую ловушку, – напрасно, потому что они, твои работодатели, думали, что таким образом сумеют предотвратить нашу встречу! Они догадались, а точнее увидели, что в этой папке я храню записи своих наблюдений. И информацию они собирали, таким образом, не обо мне, а о тебе! Им нужно было знать, продолжаешь ли ты все еще находиться под их влиянием. Или готов к встрече с нами! Готов узнать правду!

– Значит, они все-таки узнали то, что хотели? Значит, не такие уж они идиоты, как вам хочется думать.

– Нет! Все-таки идиоты! Когда ты приехал в Керкиньян для осуществления своей миссии, мы сразу стали следить за тобой. Ну и они, конечно, тоже. И оба цеха интересовали две вещи: как продвигается твое обучение и насколько ты сохраняешь преданность своим работодателям. За первым пунктом программы удобнее было следить им – ведь ты сам готовил для них подробные отчеты. А за вторым – мне, поскольку ты меня не видел. Не знал. И я долгие месяцы внимательно изучал… нет, не твою миссию, а твою жизнь. Как ты проникаешься уважением к своему новому учителю. Как ты заводишь друзей. Как развиваются твои отношения с племянницей маэстро… Как ты обретаешь самостоятельность! Как ты начинаешь думать! Еще месяц назад наша встреча была бы бесполезна. И даже вредна. А сейчас… сейчас самое время! В этой папке хранились все сведения о твоем развитии. И Ватикану было необходимо понять, не стоишь ли ты на грани срыва, не пора ли сворачивать твою миссию, отзывать тебя из Керкиньяна. Как они отозвали уже всех остальных миссионеров!

– Но тогда почему же я все еще в Керкиньяне? Да еще и в вашем доме? Как мои наставники, изучив ваши записи, допустили это?

– Жак! – громко крикнул мсье Перигор. – Вина! Неси нам того самого бургундского Романе-Конти, мы будем пить за человеческую тупость!

Подоспел слуга с темной пыльной бутылкой и двумя бокалами. Пока он расставлял бокалы и разливал темно-бордовый напиток, мсье Перигор молчал, наслаждаясь неведением собеседника. Наконец, когда слуга вышел, он не торопясь понюхал содержимое бокала, сделал глоток, отпил еще, подержал вино во рту, проглотил и только после этого продолжил:

– Альберт, я на службе больше тридцати лет. И мне ничего не нужно записывать. Все, что я знаю, я храню только здесь, – масон выразительно постучал указательным пальцем по лбу, – а все, что я записывал, все до единого слова не соответствовало действительности. Это был просто роман, моя вольная фантазия, в которой я красочно расписал, как ты еще не готов, как тебе нужно больше времени, как нам придется отложить планируемый контакт минимум на месяц… И они успокоились! Они просто продлили твою миссию, в надежде вытянуть еще больше из этой несчастной школы Дижона! А ты, ты оказался совершенно готов! И несколько последующих событий – драка в порту и дуэль с Марком – окончательно подтвердили это!

– Вы направили их по ложному пути?

– Неплохо, правда? К несчастью, пришлось немного пожертвовать здоровьем. Я надеялся, что папку у меня украдут. Но твое местное управление решило, что можно уже сорвать маски – не фехтовальные, а театральные, разумеется, – и подослало ко мне ряженного в монаха бандита, который отделал меня так, что я бог весть сколько провалялся на мостовой без сознания. Да у меня до сих пор все тело ноет!

– Вы уже несколько раз повторили, что я готов. А, собственно, к чему?

Мсье Перигор вздохнул, допил оставшееся в бокале вино и налил себе еще:

– Это довольно долгая история, мальчик. Но в ближайшее время нас точно никто не потревожит, а потому мы можем и не торопиться… Это началось лет за двадцать до Рождества Христова. А скорее всего, намного раньше. Но именно тогда, лет за двадцать до прихода Спасителя, римский историк Тит Ливий впервые письменно зафиксировал истину, которая при ближайшем рассмотрении оказывается достаточно очевидной. А именно он заявил, что хитрость всегда побеждает грубую физическую силу. Символом такой победы стала победа хитроумного Одиссея над сильным, но глупым Циклопом. Так возникли первые два уровня, первые два кирпичика первой, еще совсем маленькой, Пирамиды Мастерства. Дальнейшее письменное развитие эта идея получила на рубеже I и II веков, когда превосходством нематериального над материальным заинтересовался Плутарх из Херонеи. Он-то и продолжил строительство пирамиды, воздвигнув еще две ступени, каждая из которых более труднодостижима, но зато более эффективна. Так вот, согласно его наблюдениям, третьим уровнем, превосходящим хитрость, стал уровень искусства. В античной традиции классическим адептом этого уровня являлся гомеровский Гектор, бесхитростный и искусный. Но и Гектора, как известно, победил Ахиллес! Хочешь знать почему?