Седьмая луна - Габриэль Мариус

– Боже мой, Чиффон! Что за бред! Пошли быстрее, я опаздываю! И не забудь снять мою рубашку, она стоит тридцать баксов!

– Да пошел ты… – Она сняла рубашку и швырнула ему в лицо.

– Сама пошла! – огрызнулся он.

– Грубиян!

– А ты шлюха! – Он схватил ее трусики и швырнул ей. – Одевайся!

– Ты мерзавец!

– А ты готовить не умеешь! – Он схватил яичницу и швырнул ее в помойное ведро.

Оставшиеся несколько минут они провели в напряженном молчании. Она молча одевалась, а он нетерпеливо переминался с ноги на ногу у двери, наблюдая за ней. Ему вдруг стало жаль ее.

– Послушай, как там тебя, мне действительно пора, – смягчившись, пробурчал Клэй. – Не принимай все так близко к сердцу.

– Я тоже хороша, прости.

– Сколько времени ты работаешь в этом ресторане?

– Два месяца.

– Послушай, дорогая, ты должна правильно оценивать ситуацию, – назидательным тоном произнес Клэй. – Подвыпившие парни всегда будут тащить тебя в постель, но из этого вовсе не следует, что они готовы жениться на тебе, понятно? Такова специфика твоей работы.

– Я об этом и не мечтаю, – обиженно заявила она. – Хорошо бы, если б утром они помнили мое имя.

– Прости, мы неплохо провели время, но я действительно вчера перебрал, – виновато улыбнулся Клэй.

– Пошел ты!.. – Она прошла мимо него с высоко поднятой головой и скрылась за дверью.

Манро облегченно вздохнул, тщательно запер дверь на два замка и бегом сбежал по лестнице. Девушка к тому времени уже исчезла из виду и из его жизни.

Сакуру бил озноб, она чувствовала себя так плохо, что даже злость на какое-то время улетучилась. Она потеряла не только сумочку с последними долларами и сигаретами, но и последние туфли, без которых теперь просто не могла выйти на улицу. Она ощущала эту потерю так остро, как только может ощущать ее человек, в полной мере испытавший нищету и безысходность. Как можно жить без нормальной обуви, да еще зимой? Летом она могла бы обмотать ноги пластиковым пакетом и пойти в магазин, а зимой? Денег ей было не очень жалко, так как они все равно исчезли бы через два дня, а вот туфли она могла бы носить еще пару сезонов. «Ненавижу тебя, – с горечью думала она о матери. – Ты оставила меня в руках врагов».

Она подошла к окну и обхватила плечи руками. Был еще один неприятный момент, о котором она старалась не думать. Ведь те люди, что следили за ней в метро, теперь могут без особого труда вычислить ее и задержать. Она не сомневалась, что это ее враги и от них можно ожидать только неприятностей. Впрочем, они ее плохо знают, если думают, что с ней будет просто справиться. Они и понятия не имеют, что она выросла в таких городах, по сравнению с которыми их вонючий Нью-Йорк – просто детский сад.

Правда, и она со своей стороны недооценила миссис Лоуренс. Разумеется, она не ожидала, что та бросится к ней с распростертыми объятиями, но и такого откровенного предательства не могла себе представить. Она надеялась, что та хотя бы примет ее и выслушает. Сакура живо представила себе лицо того чернокожего парня в метро, и ее передернуло. Фрэнсин Лоуренс натравила на нее таких злобных собак, от которых, пожалуй, нелегко будет избавиться.

Она вспомнила, как пронесла букет цветов в ее квартиру. Интересно, она догадалась, от кого они? И если да, то почему наотрез отказалась ее принять? Что она ей сделала, в чем провинилась?

Сакура прислонилась к стеклу и задумалась. Теперь надо как можно быстрее достать немного денег и убираться из этого проклятого города, пока еще не поздно. Из окна ее комнаты на втором этаже, которую она сняла на несколько иней у какого-то бродячего уличного художника, албанца по происхождению по имени Стефан, был виден ряд таких же старых и облезлых зданий, а за ними виднелся мост Джорджа Вашингтона.

Услышав в коридоре вкрадчивые шаги албанца, Сакура отпрянула от окна, привела себя в порядок, насколько это было возможно без косметики, и вышла в коридор. Хозяин уже скрылся в своей квартире. Она подошла к двери и тихонько постучала.

– Кто это? – послышался изнутри приглушенный голос.

Сакура всегда гордилась тем, что прекрасно говорит на английском. Ей вообще очень легко давались языки, но в этот момент она почему-то перешла на французский.

– Это я, Сакура. Можно войти?

– Да.

Его квартира состояла из двух небольших комнат с огромными, во всю стену, окнами. Все свободное пространство было забито мольбертами, а воздух густо насыщен масляными красками и еще какими-то химическими растворами. Впервые она увидела художника на улице, где он рисовал портреты за небольшую плату, и остановилась, заметив перед ним табличку: «Сдаю комнату». Так она и оказалась в этом старом доме в самом бедном районе города.

В квартире было так жарко, что Стефан возился у мольберта, сняв рубашку. Он был лет на двадцать старше ее, но при этом неплохо выглядел и был довольно симпатичным мужчиной. Кроме того, он был немногословен, что вполне ее устраивало.

– Привет, – беззаботно произнесла Сакура, стараясь выдавить из себя милую улыбку.

– Я уже вижу, что у тебя что-то случилось, – вместо приветствия сказал он.

Улыбка мгновенно исчезла с ее лица.

– Да, Стефан, случилось. Я потеряла сумочку, в которой были все мои деньги.

– Ага, – протянул он и понимающе усмехнулся.

– Я пришла сказать, что не смогу заплатить тебе за комнату. Я даже еды купить сейчас не могу. Может быть, мы договоримся как-нибудь?

– О чем и как?

– Ну, к примеру, я могла бы поработать на тебя или что-нибудь в этом роде. Приготовить обед, убрать квартиру. Думаю, здесь не убирали лет сто.

Его лицо оставалось непроницаемым.

– Если моя квартира кажется тебе такой грязной, то почему бы тебе не найти другую?

– Мне некуда идти, и нет денег, – тихо ответила она, только сейчас сообразив, что обидела его своим замечанием. – Извини, Стефан, я не хотела тебя обидеть. Мне действительно повезло, что я встретила тебя.

– Я не нуждаюсь ни в уборщице, ни в поварихе, – отмахнулся он.

Она поняла, что надеяться ей не на что.

– Ты зря так говоришь, я прекрасно готовлю. Я могу приготовить прекрасную еду из самых дешевых продуктов, причем неплохо знаю как западную, так и восточную кухню.

– Меня не интересует еда, – повторил он равнодушно. – Но могу предложить тебе нечто другое.

Сакура сглотнула и с опаской посмотрела на него:

– Что именно? Он долго смотрел на полупустую чашку кофе.

– Сними одежду.

У нее потемнело в глазах. В ее жизни было много всяких неприятностей, ее даже изнасиловали однажды, но она все пережила, так как никогда не продавала свое тело. Она могла согласиться на что угодно, но только не на это. А с другой стороны, у нее нет сейчас никакой возможности заработать деньги. Ведь все равно рано или поздно придется продавать себя.