Неукротимое сердце - Бренда Джойс

Позже — Джек не знал, сколько прошло времени, но в комнате по-прежнему царил мрак — он обнаружил, что лежит голый, прижимаясь к теплому обнаженному телу. Вспомнив, что произошло днем, Джек беззвучно выругался, проклиная собственный идиотизм. Напиться до такой степени, чтобы быть не в состоянии защитить себя!

Худенькое женское тело передвинулось и накрыло его собой. Тело Джека моментально откликнулось. Он вздрогнул, узнав девушку, несмотря на пьяное отупение.

— Нади? Что ты здесь делаешь?

Девушка принялась покрывать поцелуями его шею, возбуждая еще больше.

— Нади, не надо.

Ее руки скользнули вверх. Она сжала лицо Джека в ладонях и припала к губам, касаясь его груди напряженными сосками.

— Нет, — попытался протестовать Джек.

Но чресла его налились, затвердевшая плоть упиралась ей в живот. Джек был пьян и находился в полусне, а к нему прильнула женщина, теплая и податливая. Губы его приоткрылись, руки обвились вокруг ее тела. Джек застонал и сдался. Он знал, что не должен этого делать. Проститутка Нади была слишком молода, почти девочка. Но все это казалось несущественным. Единственное, что имело значение, — это погрузиться в ее влажное тепло. Перевернув девушку, Джек со стоном вонзился в нее.

Она двигалась в одном с ним ритме, отвечала на его поцелуи, гладила его спину. Хмельному Джеку понадобилось некоторое время, чтобы дойти до высшей точки, но он был не так пьян, чтобы не сознавать, что не возбудил ее.

Повернув голову, он посмотрел на худенькое лицо Нади. В широко раскрытых глазах светилось обожание. Джек похолодел.

— Нади, это неправильно.

Улыбнувшись, она взяла его руку и прижала к своему сердцу. Взгляд Нади был не менее красноречив, чем слова, которые она не могла произнести: «Я люблю тебя».

Вытянувшись на матрасе, Джек уставился в потолок. На душе у него было прескверно. Нади поцеловала его руку и легла рядом.

— Сколько тебе лет? — спросил он, не зная, что сказать. Она показала на пальцах: десять, затем пять и два. На вид ей было четырнадцать.

— Правда?

Улыбнувшись, Нади энергично закивала. Она казалась удивительно трогательной и искренней. А он использовал ее, хотя Нади сама предложила себя. Джек помрачнел, охваченный угрызениями совести, и снова уставился в потолок.

Нежно погладив его по груди, девушка поднялась с постели и оделась. Ее ситцевая блузка и кожаная юбка пестрели заплатками и нуждались в стирке. В комнате стоял тяжелый запах. Джек вспомнил ощущение от прикосновения к ее волосам и перевел взгляд на засаленный тюфяк.

Вернулась Нади с кружкой горячего кофе и виски. Голова Джека раскалывалась от боли. Поморщившись, он потянулся к кофе, отодвинув в сторону виски.

Спустя три дня, поздней ночью, Джек въехал в укрепленный лагерь Кочиса в Драгунских горах. Нади плакала.

Джека угнетало чувство вины. Вынужденный задержаться в Тусоне, чтобы окончательно прийти в себя, он больше ни разу не прикоснулся к девушке, несмотря на ее робкие авансы. Ему нечего было дать Нади, а брать просто так Джек не умел.

Днем он послал дымовой сигнал и получил ответ, обеспечивший ему беспрепятственный проход через узкую горловину, охраняемую двумя часовыми. Цитадель, которую Кочис избрал для своего племени, представляла собой естественный каньон, единственным входом в который служила узкая расщелина в скалах, упиравшаяся в долину Сульфур-Спрингс. Лагерь был абсолютно неприступен. Даже если бы противник обнаружил расщелину, чего до сих пор не произошло, несколько воинов запросто уничтожили бы вражеский отряд при попытке пройти через горловину. Вдоль всего каньона, заросшего можжевельником, кустарниковым дубом, персиковыми деревьями, кактусами и агавами, протекал быстрый ручей.

— Добро пожаловать, друг, — с улыбкой приветствовал Джека Нахилзи, правая рука Кочиса.

Высокий и худощавый, он был лет на десять старше Джека. Джек ответил на приветствие и спешился.

— Кочис ждет тебя у своего очага, — сообщил Нахилзи, принимая поводья вороного. — Позволь мне позаботиться о твоем коне.

Джек не стал благодарить — это было не в обычаях апачей, — но знак уважения со стороны Нахилзи польстил ему. Когда-то они вместе участвовали в военных действиях против мексиканцев.

Он без труда нашел вигвам Кочиса. Вождь сидел снаружи, освещенный лунным светом. Он поднялся и обнял Джека.

— Входи, брат, — сказал Кочис, пристально вглядываясь в его лицо.

Джек последовал за ним в вигвам и уселся у очага. Первая жена Кочиса подала ему чашу хмельного напитка. Ей было лет сорок пять — столько же, сколько Кочису, — но выглядела она на все шестьдесят. Женщина улыбнулась и вышла.

— Вижу, боги хранят тебя, — заметил Кочис.

— Да и тебя не забывают, — отозвался Джек. Они улыбнулись и оставили формальности.

— Приятно видеть тебя снова, — сказал Кочис. — Много зим прошло с тех пор, как мы сражались плечом к плечу. Но я знаю, что могу повернуться к тебе спиной, ничего не опасаясь. Это далеко не пустяк.

В соответствии с обычаем Джек со спокойным достоинством принял комплимент, ничем не выразив удовольствия.

— У нас есть общий друг, — сказал Кочис.

— Кто же?

— Женщина, прекрасная, как рассвет в горах, с волосами цвета полуденного солнца.

Джек поперхнулся:

— Кэндис?

— Мне неизвестно ее имя. — Кочис с веселым любопытством наблюдал за ним. — Храбрая женщина. Я бы охотно сделал ее своей третьей женой, если бы две первые не доставляли мне столько хлопот. — Он рассмеялся.

Джек вздрогнул. Даже Кочис не устоял перед ее чарами!

— У нее уже есть пара мужей, — процедил он. — Я один из них.

Кочис фыркнул:

— Это что — новый обычай белых? Понятно, когда у мужчины много жен. Но чтобы женщина имела нескольких мужей?

— Нет, — отрезал Джек, чувствуя себя предельно глупо. — Мне пришлось жениться на Кэндис, чтобы забрать ее у Хауки, одного из моих сородичей. Он захватил ее во время рейда. Она была уверена, что ее первый муж умер. — Джек нахмурился при мысли о Кинкейде.

— Если ты все еще хочешь эту женщину, почему не отобьешь ее, как это принято у апачей? Ты ее последний муж — значит, она твоя.

Джек нахмурился:

— Она сделала свой выбор. Где ты видел ее? На перевале? Кочис кивнул.

— Сделала выбор? Ты заговорил, как белый. Настоящий апачи отрезал бы ей нос. Или хотя бы поколотил за неверность.

Джек не ответил.

— Ты и выглядишь, как белый, — неодобрительно заметил Кочис.

— Это почему же? — мрачно возразил Джек. — Разве я одет не как апачи? — Он указал на свое облачение из кожи и ожерелье воина на шее.