📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыУкраденный голос. Гиляровский и Шаляпин - Андрей Добров

Украденный голос. Гиляровский и Шаляпин - Андрей Добров

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 46
Перейти на страницу:

– Так где у него дом?

– У Никиты?

– Нет, у того, с палкой!

– В Ястребках, – ответил худой. – Только наврал он вам, барин. Дом там для дачи не очень-то…

– Свезешь?

– Коли заплатишь, так и свезу. Что мне тут торчать? Поезд ушел, пассажиры на своих разошлись. Садитесь. Вон моя карета.

«Карета» оказалась той самой единственной пролеткой. Когда мы в нее сели, она заскрипела, грозя развалиться на первом же ухабе.

– Вон вы какие здоровые, – отозвался кучер, устраиваясь на козлах и разбирая вожжи. – Но ниче – домчим.

– А долго ли ехать? – впервые за долгое время подал голос Шаляпин.

– До Ястребков-то? Не, по нашим меркам близко. Верст пятнадцать. Сначала по Смоленскому тракту, потом свернем у Часцов, проедем Брехово, потом Покровское, а там и до Ястребков доберемся.

Пока мы ехали по Смоленской дороге, той самой, которой Наполеон шел на Москву, а потом отступал к Березине, наш экипаж шел относительно ровно. Мимо проплывали леса, редкие уже деревни. Облака разошлись, и солнце начало пригревать – пусть не в летнюю полную силу, но ощутимо. Деревья, уже потерявшие почти всю листву, готовились к зиме, птиц в них осталось немного.

– О чем думаете, Федор Иванович? – спросил я певца.

Он повернулся ко мне:

– Воздухом дышу. Чувствуете, какой тут воздух? В городе мы от такого отвыкли. Там воздух совсем другой – дым, пыль, вонь человеческая. А тут – все живое. И воздух живой.

Я кивнул. Воздух за городом действительно сильно отличался от московского, где фабрики и мастерские коптили небо чуть не в центре Первопрестольной.

– Дышу я этим воздухом и думаю, – продолжил Шаляпин, – может, прав Войнаровский? На природе человек должен быстрее излечиваться от всех болезней. Пусть у нас тут не Швейцария, не Баден-Баден, но вот ведь – живой этот воздух. Для русского человека он, пожалуй, и целебней будет, чем за границей. Вот мы гоняемся за этим Воробьевым, считаем его человеком злым, убийцей… Он и есть убийца, злой человек! Но вдруг он убил по необходимости, чтобы не раскрыться? Но мы сейчас приедем в эти самые Ястребки, а там – Утопия – бродят по зеленой лужайке выздоравливающие мальчики, пьют парное молоко, едят простую пищу и чистыми голосами славят профессора Войнаровского. Верите вы в это?

– Нет.

– Отчего?

– Оттого что такие люди, как Воробьев, никакой Утопии сделать не могут, – ответил я зло. – У них задача одна – сделать хорошо только себе. Жить только для себя. Забота о других для них в тягость. А если такой человек еще и слаб, а я уверен, что Воробьев слаб, пусть не физически, но духовно, то всякую тягость они воспринимают как угрозу себе, как оскорбление. И потому никакой Утопии я не жду.

Шаляпин помолчал и плотнее закутался в свое пальто.

– И все же, Владимир Алексеевич, пусть Войнаровский с Воробьевым – вивисекторы. И все, что они делают, – это ужасно для обывателя. Но разве так не бывало всегда, что человечество платит жизнями за каждый прорыв? Ни одну войну нельзя выиграть без жертв.

Я резко повернулся к Шаляпину:

– Вы ведь, Федор Иванович, на войне не бывали?

– Нет.

– И слава богу. А я бывал. И знаете, что скажу… Вот война. Победа. Жертвы. По мне, так лучше вообще без войны и без победы. Вы только никому про это не рассказывайте! Ну, что я вам это говорил – не поймут. Освободили мы братьев-болгар – братушек. Наших братьев по православной вере от турецкого владычества. Да вот только какой ценой! Сколько народу полегло там – вы себе даже не представляете! Сколько солдат замучили – часто ни за что. Не от пули они умерли, не от сабельного удара – от глупости и лености начальства. От жестокости. От воровства. Взять того же капитана Воробьева – мол, он над ранеными опыты ставил. Да тут над целой армией иногда опыты ставили – и ничего. А потом ушли мы из Болгарии – да, провожали нас цветами и поцелуями. Вот только…

Я махнул рукой.

– Что?

– Вчера мы были братушками, освободителями. А как начнем свои условия ставить – так и покажемся болгарам хуже турок. Народ это дикий. Природный. Природный человек от добра ко злу переходит легко, без заминки. Сегодня они нам братушки. А завтра придут англичане или немцы с австрияками, купят их за фунт изюму, и пойдет такой братушка воевать против нас. Это же Балканы!

– Да что вы такое говорите, Владимир Алексеевич! – возмутился Шаляпин. – Откуда вам знать?

– Интуиция. Впрочем, простите. Это у меня больное. Как вспомню поля, а на них ряды наших солдат лежат… Длинные ряды, во все поле… И батюшки бродят между рядами – отпевают. А на покойниках уже вороны пируют, и поп их паникадилом отгоняет… Попы поют, уже осипли, вороны каркают…

– А! – резко сказал Шаляпин. – Это вы мне картину Верещагина пересказываете! Я видел…

– Вы картину видели. А я это собственными глазами наблюдал. Ну, да не будем больше об этом. Тяжелые воспоминания. Вернемся лучше к вашей Утопии. Думаю, никакой Утопии мы не найдем.

– А где же они?

– Думаю, либо живут в страшной нужде, запертые в каком-нибудь грязном сарае, либо батрачат на крестьян ради пропитания, что скорее всего. Либо просто разбежались.

– Но ни один из них, кроме погибшего, на Хитровку так и не вернулся, – заметил Шаляпин.

– Вернулся и поплатился за это. Другие если и бежали, то на Хитровку уже не вернулись – они же помнят, где их схватил Воробьев!

– Точно, – кивнул Шаляпин.

Тут кучер полуобернулся к нам:

– Прощения просим, господа, может, вам в другую деревню надо, а не в Ястребки?

– Почему ты так решил? – спросил я.

– Так вы все про утопию какую-то толкуете. А Ястребки – они же далеко от реки. Их, конечно, весной подтопляет, да не так уж чтобы.

– Не-е-ет, друг дорогой! – рассмеялся Шаляпин. – Утопия – это совсем другое.

– А что?

– Это место, где все люди живут в гармонии друг с другом. Где каждый работает для блага общества, без принуждения и платы. И все стремятся к добру и покою.

Кучер помолчал немного.

– Нет такой деревни в наших краях, – сказал он наконец. – Да и во всей России, я чаю. Дураки они, что ли, бесплатно работать-то?

– Нету, друг мой, нету, – легко согласился певец. – Это сказочная страна.

– А! – только и сказал возница. – Тады ладно…

Мы проехали богатую деревню и свернули со Смоленского тракта на проселочную дорогу.

– Теперь немного осталось, – крикнул кучер, не оборачиваясь. – Сейчас проедем Брехово, потом Покровское, а там и Ястребки!

– А что оно так называется? – спросил я. – Ястребов много?

1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 46
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?