«Каскад» начинает прорыв - Игорь Срибный

– уничтоженный танк, БТР, БМП – 3000.

Теперь, выплаты за пленных:

– за солдата – 20 баранов;

– лейтенант – капитан – 50 баранов;

– майор – полковник – 100 баранов;

– генерал – 40 быков.

Пленные солдаты и офицеры нам нужны для решения некоторых задач, главная из которых – обмен на моджахедов, попавших в руки российских оккупантов. Всем понятно?

Амиры ответили вразнобой, переглядываясь и перешептываясь. Объявленные суммы завораживали…

– Яхши! Ширвани, оформи наше решение приказом. Все свободны!

Когда они остались вдвоем, Абу-Валид поднялся со стула, потянулся всем телом и сказал:

– Покинуть лагерь нужно сегодня, до захода солнца, потому что завтра здесь уже будет работать авиация кафиров.

– Все уже готово! – ответил Ширвани. – Мы можем хоть сейчас тронуться в путь. У меня три единицы транспорта – доедем с комфортом.

– А блокпосты в дагестанских селениях?

– Нас там не тронут. Они помнят, как мы на глазах жителей Тухчара в сентябре прошлого года казнили на блокпосту шестерых кафиров, отрезав им головы. Ужас того дня до сих пор живет в их сердцах.

Абу-аль-Валид отрицательно покачал головой.

– Почему? – удивленно спросил Ширвани.

– Не будем привлекать к себе лишнего внимания. Нужно войти тихо и тихо раствориться в лесах. А технику спрячь до лучших времен.

– Я понял. Когда выходим?

– Моим людям нужно время для отдыха. Мы сделали с утра большой переход. Думаю, через три часа выйдем. Моих людей разместили для отдыха и приема пищи?

– Ты мог бы и не задавать этот вопрос, – ответил Ширвани, снова наливаясь гневом.

– Тогда я не был бы амиром… Где мне прилечь на пару часов?

– Комната для тебя приготовлена здесь же – в штабе. Пойдем!

02 апреля 2000 г. 16–25.

Где-то в окрестностях селения Ишхойюрт

Бригадный генерал Ширвани Басаев, командующий отрядами боевиков в Веденском, Ножай-Юртовском и Шатойском районах, построил остающихся в Чечне моджахедов и поставил конкретные задачи каждому амиру отрядов. Главной задачей по-прежнему были нападения на федеральные силы, в том числе и на военную комендатуру в Ведено. Группу из семидесяти моджахедов под командованием амира Хайдара Идигова он отправил в помощь отрядам, сражающимся с русским спецназом.

Из здания штаба вышел Абу-аль-Валид и некоторое время молча слушал приказы Басаева. «А он научился воевать…» – подумал араб и, дождавшись, пока Ширвани отправит отряды, шагнул к нему.

– Ну, что? Пора выдвигаться и нам?

– Пора, – кивнул головой Ширвани и крикнул: – Эй, Касым! Никматулла!

К ним неспешно направились два дагестанца в гражданской одежде.

– Кто это? – спросил араб.

– Кумыки. Они отведут нас на места стоянок, минуя населенные пункты. Вы готовы? – спросил он у подошедших мужчин.

Кумыки переглянулись и, опустив головы, промолчали.

Ширвани что-то зло сказал по-чеченски и подозвал своего помощника.

– Зубаир! Дай им по сто долларов!

– И патроны, – напомнил один из дагестанцев.

– По десять пачек патронов 7,62!

Зубаир вынул из внутреннего кармана разгрузочного жилета пухлый бумажник и выдал каждому из проводников по сто долларов. А через пару минут принес тяжелый полиэтиленовый пакет и бросил его к ногам кумыков. Подняв пакет, один из них пощупал его и кивнул головой.

– Ты забыл, что в августе «даги» стреляли нам в спину? – сквозь зубы процедил Абу-аль-Валид. – Они же сдадут нас федералам!

Ширвани внимательно посмотрел на араба.

– А разве я тебе сказал, что собираюсь отпустить их, когда дойдем до места?

– Ты вообще не счел нужным говорить со мной о проводниках, – зло блеснул глазами араб.

– Зачем загружать тебя подобными мелочами? – пожал плечами Ширвани. – Так мы идем?

– Пошли. Чем скорее, тем лучше…

Двумя длинными колоннами моджахеды потянулись в лес, уходя из лагеря. Обогнув селение Ишхойюрт, они вскоре пересекли административную границу с Дагестаном и стали подниматься в горы. В сгущающихся сумерках вошли под темные своды дремучего леса. Абу-Валид с удивлением смотрел на скальные дубы, сменившие привычный чеченский бук, на обилие в лесу плодовых деревьев и ягодных кустарников – алычи, мушмулы, груши, кизила, боярышника, шиповника. Идти стало тяжелей – приходилось все время продираться через кустарники, но проводники шли, не сбавляя темпа.

Араб догнал Ширвани, ушедшего вперед.

– Сколько нам еще идти?

– Еще часа два – два с половиной.

– Как они находят дорогу в темноте?

– Это охотники, – ответил Басаев. – Ходят на тура, кабана. На медведя даже. Они здесь могут с завязанными глазами пройти.

– Не жалко их?

– А чего мне их жалеть? Я помню, как в августе они нам в спину стреляли, – не удержался от сарказма Ширвани.

Араб потихоньку отстал.

До места нового лагеря шли еще три часа.

Предусмотрительно отправленные рано утром моджахеды успели поставить в лагере десять палаток М-30 и сбить два больших стола с лавками. Для амиров поставили две двухместные палатки. Под ветвями огромного дуба тлели угли костра, над которыми висел на треноге огромный казан с томящимся бараном…

Усталые моджахеды наконец смогли сбросить с плеч тяжелые рюкзаки и уселись на них, ожидая команд амиров. Ширвани обошел лагерь, заглянув в каждую палатку, и подозвал Зубаира.

– Надо тихо убрать проводников, – сказал он помощнику вполголоса. – Только отведи их от лагеря.

Зубаир кивнул головой и ушел искать проводников в толпе моджахедов.

Через пятнадцать минут Зубаир подошел к амиру, который сидя за столом поглощал кусок барашка, и, наклонившись к его уху, тихо проговорил:

– Их нет нигде. С того момента, как мы вошли в лагерь, проводников никто не видел…

Ширвани помрачнел. Он прекрасно понимал, что искать местных охотников в ночном лесу занятие не только бесполезное, но и опасное, и решил ничего не говорить об этом арабу.

– Ладно, Зубаир, садись, поешь. Искать их не будем…

03 апреля 2000 г. 04–00.

Лес в квадрате 80–02

Новая атака, предпринятая «духами», была отбита с огромным трудом. Бросив на штурм позиции разведчиков все свои силы, в некоторых местах они смогли ворваться в окопы, и их пришлось выбивать в рукопашной схватке. Надсадное «кхеканье» и тяжелые глухие удары прикладов и саперных лопаток о слабую человеческую плоть неслись со всех сторон. Кто-то из пулеметчиков расстрелял ленту с «трассерами», воспламенив несколько сухих деревьев, которые быстро разгорелись, раздуваемые легким ветерком с гор. Кроваво-красные языки пламени превратили возникающие, словно демоны из огня, неясные фигуры «духов» в какую-то жуткую, нереальную картину – пляску чертей в преисподней.