Файролл. Слово и сталь - Андрей Васильев

– Считай, как в крепости – поддержал его Азов – На полном пансионе, опять же.

– У нас дом есть – хмуро сообщил им я. Не люблю я в гостях жить, есть у меня такой бзик. Даже сейчас, отчетливо понимая, что нет у меня уже никакого дома, по крайней мере, на данный момент, я символически пытался сопротивляться.

– Ну да, у которого тебя два раза поколотили, а сегодня собирались если не пустить в расход, то уж точно попытать от души – саркастически заметил Зимин – Отличный дом. Дом, милый дом!

– А как Алексей? – вспомнив про дом, я вспомнил и про невысокого человека в пуховике, который до последнего момента думал только о том, чтобы жил чужой ему по сути человек – Он…?

– Да – Азов устало потер ладонями лицо – Странно, что он из подъезда смог выйти, шея у него насквозь пробита была.

– Нас в подъезде ждали? – уточнил я.

– А то – Азов вздохнул – Он их всех там и… Ну, понятно, чего, да? Видать, кто-то успел в него выстрелить. А может и не только в шею попали, кто знает? У него броник был, но все равно, еще шесть пулевых, помимо шеи.

– А Олег? – всхипнув, спросила Вика, слезы текли по ее замурзанному лицу – Он как?

– В реанимации – Азов протянул ей платок – Два проникающих, одно с боя, потом, видно, добить хотели, но он парень крепкий, до нас дотянул, и до больницы тоже. Как говорили в моей молодости – гвоздями душа к телу прибита.

Все-таки погиб Алексей. Погиб.

Что-то в моей душе навсегда изменилось. Нет, я видел смерть и до этого, моя профессия такова, что поневоле навидаешься всякого разного. Но вот такой смерти я не видел до этого – чтобы за меня умер кто-то другой, выкупил меня у костлявой по самой высокой цене.

– Эй – мою щеку обожгло ударом. Это был Азов, он смотрел на меня в упор – Заканчивай рефлексировать. Это была его работа, ему за это платили и поверь, очень неплохо. Да, жалко, да, хороший был человек, профессионал. Но он уже мертв, а ты по-прежнему жив. Стало быть, и следует оставить мертвое мертвым, а живое живым, каждому свое. И чтобы я не слышал от тебя всякого бреда, вроде «Ну как же мне теперь по земле ходить?», ясно?

– Илья Павлович прав – положил мне руку на плечо Зимин – Причем совершенно. Кто-то уходит, кто-то остается – так было всегда и пребудет вовеки.

– Ясно – ответил я им – Да вы не волнуйтесь, нормально все будет.

Надо признать, что они и в самом деле правы – внезапно подумалось мне. Да и кем мне был этот Алексей – один из многих людей, встреченных мной на длинной дороге жизни. И если уж он умер для того, чтобы я жил, то надо вспоминать его светло и жить дальше, чтобы жертва его была не напрасной. И стоит ли рвать себе душу, если изменить уже ничего нельзя? Живым – живое, хозяин прав.

– Ну, вот и молодец – Зимин видимо прочел мои мысли, по-моему, же лицу – А теперь пошли наверх, посмотрите свои апартаменты.

– Этого будем с собой брать? – Азов кивнул на Валяева, который решил в этот момент что-то сплясать, аккомпанируя себе залихватским свистом.

– Вот еще – Зимин отмахнулся от него – Какой смысл?

В жилом корпусе были свои лифты, для запуска которых существовал специальный ключ, причем ни какая-нибудь там пластиковая карточка, а натуральный ключ, с дырочкой и всем таким.

– Безопасность – поднял указательный палец вверх Азов – Фиг вражина лифт угнать сможет.

Двери закрылись, и кабина заскользила вверх.

– Мне при слове «безопасность» почему-то хочется одновременно и смеяться, и плакать – вдруг сказала Вика – Я себя в ней, в безопасности, уже давно не ощущаю. И то, что сегодня произошло меня хоть и напугало, но вообще не удивило. Точнее удивило то, что мы и в этот раз живы остались.

– Это в мой огород камушек? – нейтрально поинтересовался Азов.

– Да нет – Вика зевнула, у нее явно тоже начинался отходняк – При чем тут вы, вы все, что могли, делали и делаете. Просто нет ее, безопасности-то. Над головой Кифа с самого нашего знакомства все время какие-то тучи клубятся, его как будто как проклял кто-то. То брат ее бывшей зло на него держит, то еще кто-то. Его бьют, в него стреляют, на него нападают. Бедненький мой!

Она уцепилась за мой рукав, ее ощутимо покачивало. Оно и понятно, какой контраст – сначала беготня по темноте и холоду, да еще на нервяке, потом резко тепло и свет, а если еще припомнить то, что она в себя порядочно спиртного закинула… Любого нахлобучит при таких раскладах.

Я ее приобнял, Зимин же в это время наставительно сказал –

– Ну, вы, Виктория, со свойственным вам женским гуманизмом, кое-кого пытаетесь выгородить, а между тем это все серьезные недоработки нашей службы безопасности!

Азов нахмурился, явно ему правда глаза колола, но тут, слава богу, лифт остановился.

– Ты, Илья Павлович, не обижайся – мягко сказал насупившемуся безопаснику Зимин – Понятно, что у тебя кроме суеты, связанной с нашим юным другом, еще миллион и одно дело есть. Но все-таки – сбереги ты его для нас, пожалуйста.

– Если слушать меня будет и самодеятельность к нулю сведет, то выживет – обнадежил меня Азов.

Мы вышли из лифта на мягкий ковролин коридора.

– Как тут миленько – сонно моргнула Вика – Это и есть жилой сектор?

– Натурально, он – подтвердил Зимин – Здесь жить – одно удовольствие. Как у мамы в детстве – и накормят, и напоят и спать уложат.

– Спать – мечтательно пробормотал Вика – Спать… И душ!

– Гостиница, какая бы хорошая она не была, все равно остается странноприимным зданием – скептически заметил я – Свое жилье – это свое жилье.

– Чушь – не согласился со мной Азов – У меня был приятель, так он выкупил квартиру, которую снимал. Какое это было для него жилье, чужое или свое?

– Старый схоласт – отмахнулся от него Зимин – Лучше вот к словам юной леди прислушайся, она дело говорит. Это о том, что нет покоя нашему другу.

– Все только критикуют – проворчал Азов, впрочем, беззлобно – Ладно, чего стоим, кого ждем? Девочка вон на глазах засыпает.

Вика и впрямь совсем размякла, буквально повиснув на мне.

– Вперед – Зимин устремился вперед по коридору – Тут недалеко, за углом.

За упомянутым углом обнаружился стол, стул и стойка, вроде гостиничной. За столом сидела барышня в униформе «Радеона» и читала что-то с экрана телефона, негромко хмыкая.

– Чего пишут? – дружелюбно поинтересовался Зимин, надвисая над барышней.

– Да на «Самиздате» проду к двенадцатой книге «Гремлина» вы… Ой! – пискнула девица, ловким движением убрала телефон в стол, и выдала профессионально-обворожительную улыбку – Максим Андрасович!

– Андрасович, Андрасович – сдвинул брови функционер – Вот я Раисе скажу, чем ты тут занимаешься!