Клянусь луной - Ширли Басби

Эдвина чуть нахмурилась:

— А зачем тебе это? Откуда такой интерес к моему пропавшему мужу? Тия задавала те же вопросы на балу. — Она нахмурилась еще сильнее. — Вы что-то от меня скрываете?

— Вовсе нет, милая. Мне просто любопытно, кто мог предоставить ему кров. У меня есть друзья в Солсбери. Забавно, если они тоже знают Альфреда.

Морщинки на лбу Эдвины разгладились, она улыбнулась.

— Это маловероятно. Тия не зря предупреждала меня об Альфреде: он не слишком уважаем. Едва ли твои друзья пустят его под свою крышу. Жаль, что я была так слепа! — Эдвина вздохнула. — Вчерашний бал был моим первым достойным выходом за столько месяцев. Вместе с мужем меня никуда не приглашали, а одна я не выходила в свет. Жаль, что я сознательно обрекла себя на одиночество. Мне так не хватало балов! Знаю, что Альфред не придет в восторг от моего поступка, но я все равно поехала бы к Хиллардам, даже через его труп!

Тия едва не подпрыгнула от неожиданности.

— Эдвина, ты говоришь ужасные вещи! — воскликнула она.

— Знаю. Как истинная христианка, я не должна так говорить. Но ты не представляешь, во что превратилась моя жизнь с Альфредом! Последние месяцы мы постоянно кричали друг на друга. — Ее нижняя губка задрожала. — Он оскорблял меня, говорил такие гадости, что мне даже повторять противно. — Она замолчала и посмотрела на Тию: — Прости, я не должна была рассказывать об этом. Я приехала не для того, чтобы вываливать на твою голову свои проблемы.

— Прекрати без конца извиняться. Ты ни в чем не виновата! — Тия почувствовала, что ненависть к Херсту снова вспыхнула в ее груди. — Мы — твоя семья и никогда не оставим тебя в беде. Что было бы со мной, если бы родня отвернулась от меня, когда разразился скандал? Неужели после этого я могу осуждать тебя, тем более что за тобой нет вины? Ты просто влюбилась не в того человека, это может случиться с каждым!

Модести грустно улыбнулась. Осознает ли Тия, что те же самые слова можно отнести и к ней? Нет, вряд ли. Бедняжка способна простить Эдвину, но никогда не простит себя за такой же точно проступок.

— Что ты собираешься делать, детка? — прервала она излияния Тии. — Уйдешь от мужа? Развод — не самый лучший способ получить свободу. Ты же знаешь, как смотрит на это высший свет.

— Я об этом еще не думала, — призналась Эдвина. — Моей первой задачей было помириться с вами, пока не поздно.

— Это тебе удалось, — тепло улыбнулась Тия. — Но не будем больше об этом. Мы так рады видеть тебя, сестричка!

Модести промолчала, попивая кофе. Разговор снова перешел на погоду, на модные платья и последние сплетни. Женщины болтали почти час. Наконец Эдвина поднялась, поправила юбки и сообщила:

— Пожалуй, мне пора. Я договорилась с лордом Пеннингтоном, что он будет сопровождать меня в музей сегодня утром.

Тия даже рассмеялась от неожиданности:

— В музей? С каких это пор ты начала интересоваться искусством?

— Я решила заняться самообразованием, — потупила глаза Эдвина, потом не выдержала и тоже засмеялась. — Знаю, что это звучит глупо. Но он умолял меня прогуляться, а это самое приличное место для совместных прогулок. Вчера я позволила себе обнадежить юного Пеннингтона, а теперь расплачиваюсь за свой необдуманный поступок. Не стоило так откровенно с ним флиртовать! Но иногда так трудно держать себя в рамках.

Тия тотчас вспомнила, как вчера забылась в объятиях Патрика, а потому нотация не сорвалась с ее языка. Вместо этого она кивнула:

— Ты права. Порой хочется сделать что-то, что запрещают законы общества.

— На этих законах, к вашему сведению, — сухо возразила Модести, — общество и держится. Если бы не было морали, жизнь превратилась бы в хаос.

Эдвина хитро прищурила глаза:

— Возможно, жить в хаосе куда интереснее, чем в чопорном обществе!

Прежде чем Модести успела ответить, в дверь постучали.

— К вам прибыл мистер Блэкберн, — сообщил дворецкий. — Прикажете впустить?

— Проводи его сюда, — быстро ответила Модести, заметив, с каким смятением смотрит на Тиллмана Тия. Она не хотела дать племяннице ни единого шанса отказаться от встречи с Патриком, лишив себя единственной за столько лет возможности увлечься мужчиной.

Не успели женщины обменяться хоть одной репликой, как в гостиную вошел Патрик Блэкберн. У него было такое решительное лицо, что Модести сразу поняла: отказа он бы и не принял. Судя по всему, этот человек привык получать все, что пожелает.

Поприветствовав дам, Патрик налил себе кофе. Эдвина, всего несколько минут назад собиравшаяся уходить, вновь защебетала; Тия говорила мало и была чем-то подавлена. Модести наблюдала за происходящим с некоторым беспокойством. Ей не нравилось, что Тия не реагирует на откровенный флирт сестры с Патриком.

Эдвина же терялась в догадках. Зачем мистер Блэкберн приехал в этот дом? Ей было более, чем другим, известно, что Тия избегает мужчин. Почему она сделала исключение для Патрика? Его визит можно было бы понять, будь он старым другом семьи. Но судя по всему, знакомство состоялось недавно. Тогда для чего он приехал? Эдвина с любопытством разглядывала Тию. Неужели сестрица увлеклась красивым мужчиной, невзирая на его репутацию повесы? Очень интересно.

— Как долго вы планируете оставаться в Лондоне, мистер Блэкберн? — спросила она, лучезарно улыбаясь. — Вы разобьете мне сердце, если скажете, что вскоре собираетесь уехать в вашу варварскую Америку! Ведь Лондон предлагает столько… удовольствий! — Эдвина невинно захлопала ресницами, хотя в ее глазах скакали чертенята. — Скажите, что вы задержитесь в Англии надолго!

Патрик осторожно разглядывал Тию, сравнивая ее с сестрой. Было сложно поверить в то, что они родственницы. Тия, темноволосая, высокая и изящная, казалась куда живее своей юной сестры, даже когда сидела молча. Эдвина, с золотыми локонами, пухлыми губками и голубыми блестящими глазами, которыми умело стреляла в Патрика, была порождением английского общества: каждый ее жест и взгляд были тщательно отточены и проверены на сотнях мужчин, которые, вероятно, подпадали под ее обаяние. Ее недвусмысленные авансы совершенно не трогали Патрика. Еще несколько месяцев назад он сразу бы откликнулся на этот призывный взгляд, на волны кудрей, на трепещущие ресницы, но сейчас все это только утомляло его. Интерес к столь предсказуемым созданиям неожиданно улетучился, когда он попробовал вчерашний запретный плод. Насмешливый рот Тии Гарретт, ее тонкие руки с длинными пальцами, пылкие объятия, которыми они обменялись в этой гостиной, не шли у него из головы. Эдвина, испорченное дитя света, пухленькая и игривая, казалась ему пошлой и скучной.

Не отрывая взгляда от Тии, Патрик ответил ее сестре:

— Я еще не решил, как долго пробуду в Англии. Это зависит от того, сколько займет… то дело, которым я занимаюсь. — Он посмотрел на Тию и заметил, как напряглась она при этих словах, а потому добавил: — Но разумеется, это не единственная причина, которая меня держит в Лондоне. Вы верно подметили, леди Херст, что Лондон предлагает массу удовольствий. Кроме того, Лондон — просто сокровищница с драгоценностями. И одну из этих драгоценностей я хотел бы увезти с собой в Натчез.