Падение драконов - Кристиан Камерон

слабость. Кто-то использовал чародейское искусство, чтобы остановить кровь. Но не боль. Даже не лихорадку, которую он уже ощутил. И точно не чувство осквернения.

Единственная защита Кронмира заключалась в том, что он всегда ожидал именно такого конца и представлял его много раз. Он не думал, что это слишком ужасно, чтобы быть правдой. Это просто случилось. Он умер. Он должен умереть, прежде чем они сломают его. Теперь они состязались. А черви…

Но свет становился сильнее. Кронмир был в незнакомом месте, где время имело мало значения, а боль… боль он умел терпеть. До этого его дважды пытали. Один раз профессионалы, второй — любители. Конечно, оба раза им что-то мешало и его спасали.

Но не теперь.

Свет разгорался все ярче. Даже боль, ужас и смерть не могли скрыть шум армии, разбирающей лагерь. Каждый миг, пока он молчал, становился крошечной победой. Он кричал и стонал, но в крепости своих мыслей, пусть даже если эта крепость готовилась пасть, он признавал, что неплохо справляется.

— Итак, вы храбро себя вели, — сказал голос. — Вы знаете, что умрете.

С этим Кронмир согласиться никак не мог и промолчал.

— Патриарх хочет, чтобы я скормил вас червям. Вы знаете, что это такое? Они влезают через глазницы и пожирают душу. Душа исчезает. Ни рая, ни ада. Они овладевают вашей волей, словно вас никогда не было на свете.

«Слабовато с точки зрения богословия», — подумал Кронмир и обрадовался, что способен на такую мысль.

— И как только они вас съедят, через несколько часов в нашем распоряжении будет вся ваша жизнь, — продолжил голос.

Кронмир услышал свой стон.

«Я сломаюсь через несколько секунд, — пообещал он себе, — пока еще рано».

Рано.

Рано.

— Откройте глаза, или я снова потяну за рычаг, — сказал голос.

Последовала целая вечность боли, а затем глаза Кронмира разлепили силой. Он почувствовал, как невидимый Карлос положил большие пальцы на веки. Булавками он приколол веки Кронмира ко лбу, оставляя глаза открытыми. Слезы и кровь хлынули, ослепляя. Он корчился от страха и отвращения к смерти, которая его ждала. Бедро взорвалось болью.

Его вырвало. Они очистили его губы и лицо от рвоты.

И он увидел червей. Слезы прекратились, взгляд невольно сфокусировался, и они предстали перед ним: длинные, серые, извивающиеся в бронированной рукавице. Шестиголовая гидра с пурпурными пастями и еле заметными зубами. Кронмир закричал. Он ничего не мог с собой поделать.

— Кто такая Элисон? — спросил голос.

Где-то в глубине сознания, той, что еще способна была думать, Кронмир понимал, что у каждого человека есть предел и свой он уже давно перешел. Он очень хорошо справился, и они убили его и исковеркали его тело. Это не имело значения. Или имело.

Но вместо того чтобы сказать хоть слово, он кричал и ничего не мог с этим поделать.

— А кто такая Жизель? — спросил голос.

Жизель.

Жизель.

Жизель.

Имя подействовало как заклинание. На мгновение он стал самим собой, и разум ему подчинился.

Он подумал о Жизель, борющейся с чужой волей.

Он подумал о Жизель. Он любил и не мог предать. Он мог сопротивляться, а сдаться не мог.

И он промолчал.

— Боюсь, это ваш последний шанс. Ни покаяния, ни загробной жизни, ни надежды.

Рука священника двинулась, и головы червей почти коснулись распахнутых глаз.

«В любом случае мне суждено было попасть в ад. Возможно, полное исчезновение — это именно то, чего я заслуживаю. Но я не предам. Я их одолею».

— Дурак! Черви все равно заберут все. Всю твою жизнь. Говори или катись к черту! — разочарованно зарычал священник.

— Просто сделай это, — сказал скрипучий голос.

И когда Кронмир закричал из последних сил, черви сожрали его глаза и вгрызлись в мозг.

ПЕРЕВАЛ САН-КОЛОМБО — ГОСПОЖА ЭЛИСОН

Изюминка стояла у небольшого походного столика, а Дэниел Фейвор набрасывал схему на большом листе дешевой бумаги из Веники.

— Ну разве бумага не прекрасна? — сказала герцогиня.

— М-да? — пожала плечами Изюминка. — Я бы предпочла, чтобы Мортирмир сотворил волшебную карту с рельефом и цветом.

У нее за спиной в утренних сумерках храпела ее армия, за исключением горстки часовых.

Прискакал посыльный, потом еще один. Герцогиня прочитала сообщения и передала их Изюминке, которая прихлебывала куавех и смотрела на карту.

— Река поднимается, — заметила герцогиня.

— Нам это на руку.

Изюминка начала диктовать приказы своим двум писцам и Безголовому, который теперь стал грамотен, как священник.

— Что будешь делать? — спросила она Жизель.

— Я возьму на себя нападение на обоз, — Жизель кончиком ножа вычищала грязь из-под ногтей, — в такой войне я понимаю лучше всего. И солдаты мои тоже.

— Вся суть битвы, — кивнула Изюминка и спросила Безголового: — Время?

Он приподнял бровь и выглянул наружу.

— Полчетвертого.

— Офицеры? — рявкнула она.

— Ты не слишком разрезвилась? — спросил Безголовый.

— Черт возьми, да!

Чтобы собрать капитанов и старших капралов, ушло почти полчаса, многие явились с оруженосцами и пажами, на ходу застегивая доспехи. В ее распоряжении оказались весь красный отряд и весь белый. Красными командовал сэр Милус, а место сэра Майкла занял сэр Джордж Брювс. У нее было всего три боевых мага, и лучшая из них — жена Мортирмира, Танкреда, получившая университетское образование и до странности безжалостная. О боевых навыках магистра Петрарки Изюминка ничего не знала, хотя и Мортирмир, и Габриэль, кажется, считали его равным себе.

Граф Симон вел шестьсот отличных рыцарей, и она сомневалась, что противник сможет потягаться с ее тяжелой кавалерией. Но она не планировала использовать свою тяжелую кавалерию до тех пор, пока что-то не пойдет не так. А такое, как ей подсказывал опыт, случалось всегда.

— Джентльмены, что вы делаете в первую очередь, беря в руку меч? — спросила она.

Она и Жизель, герцогиня Вениканская, были единственными женщинами на собрании — странно, если учесть, что они командовали. Изюминка улыбалась, надеясь, что кто-то из старых друзей ответит ей. Ей нужно было их участие — оно означало бы, что они приняли ее авторитет. Она не ожидала неповиновения, но хотела энтузиазма.

Сэр Милус усмехнулся:

— Защищаюсь.

Черт. Вот Плохиш Том ответил бы как следует.

Корнер, капитан моряков, сделал очень этрусское лицо.

— Надеюсь, что он идиот, — сказал он.

Изюминка одарила вениканца широкой улыбкой.

— А потом?

— А потом, если он дурак, я убиваю его без риска для себя.

— А если он не дурак? — подсказала она.

— Тогда мне придется постараться. — Корнер приподнял бровь.

Изюминка решительно кивнула и улыбнулась:

— Точно. Сначала попробуйте простой способ. Без риска. Если не сработает, нам всем придется постараться. Вот мой план.

Она продемонстрировала карты, схемы