Проклятие Персефоны - Рина Харос

снова рвало мою душу на части, заставив вспоминать те счастливые моменты, которые мы с сестрой разделили друг с другом.

Когда мы были семьей.

Уильям молчал, давая эмоциям возможность найти выход, лишь изредка приподнимая мое лицо и вытирая тыльной стороной ладони слезы. Перед глазами непроизвольно всплывал образ Брид, приснившейся мне ранее: ее счастливое лицо, радость в голосе, когда она рассказала, что наконец-то смогла обрести долгожданный покой. Сестра смогла воссоединиться с душой своего неродившегося ребенка. Я верила в это.

Сара не врала: она действительно вернула ее домой. Я вдохнула полной грудью в попытках унять слезы и подняла взгляд на Уильяма:

– Генри жив?

Уильям сжал губы. Долгое время он молчал, крепко стиснув меня в объятьях.

– Нет. Он погиб спустя месяц после твоего побега. Сердце не выдержало.

Я лишь сжала кулаки, стараясь не впасть в истерику, понимая, что за один вечер узнала о смерти двух близких людей. Глаза щипало, но мое чутье кричало одно: придется отложить душевные муки и придерживаться плана.

Сирена, сидевшая внутри, жаждала освобождения.

Глубоко вздохнув, слезла с Уильяма и присела рядом, задумчиво начав покусывать нижнюю губу. Мужчина явно принял этот жест за желание продолжить ласки, но я лишь ударила его по руке, когда он предпринял попытку коснуться моего бедра.

Наигранно вздохнув, он снова откинулся на подушки.

– Я по глазам вижу, что ты хочешь спросить о чем-то еще.

Я уселась к нему на бедра, моментально почувствовав возбужденную плоть. Двигаясь вдоль тела Уильяма, сладко упивалась, наблюдая за тем, как он старательно сдерживается. Пальцы вцепились в простыню, дыхание участилось, глаза заволокла темная пелена.

– Ты знаешь, кто такой Роджер?

В воздухе повисла тишина, от которой мне стало не по себе. Уильям мгновенно подскочил и скинул меня со своих бедер, усадив рядом и внимательно посмотрев в глаза. Прищурившись, он попытался найти ответ, но я упорно молчала, делая вид, что этот вопрос вырвался скорее от любопытства, нежели от безысходности. Меня все не покидало чувство, что его действия были какими-то наигранными.

– Я больше хочу понять, откуда его знаешь ты.

Играй свою роль. Заманить и уничтожить.

Я невинно заморгала и опустила взгляд на свои колени, запустив пальцы в локоны:

– Я не могу тебе сказать всего, но, если верить словам Сары, именно он подверг ее мучениям, сделав сиреной. Я не знаю, сколько лет назад это случилось, но, кажется, без Персефоны здесь не обошлось. Сара лишь сказала мне, что Роджер – пират – один из вас, но старается не вмешиваться во внутренние дела. – Поймав взгляд Уильяма, я произнесла следующую фразу настойчивее, чтобы в моих мотивах не было сомнений: – Он нужен мне. Точнее, Саре. И нужен живым для возмездия.

Уильям ошарашенно уставился на меня, я же старалась не засмеяться. Казалось, он был готов услышать что угодно, но не открытое признание в необходимости отмщения. Перехватив взгляд мужчины, я заметила, что в его голубых глазах плясали огоньки, от которых мне почему-то стало не по себе.

Что я такого сказала?

Стараясь перевести тему и разрядить накалившуюся обстановку, потому что Уильям явно не был готов к подобным расспросам, будто невзначай спросила:

– А куда мы плывем?

– На Восточное Побережье.

Ага, попался, миленький.

– Почему туда? Что мы там будем делать?

– Умирать.

Звонко хлопнув ладонью по плечу Уильяма, я насупилась и показала язык. Мужчина рассмеялся и притянул меня к себе, прошептав на ухо:

– Не мы, а я. Я буду завоевывать твое сердце на этом острове. Доказывать из раза в раз, что мой выбор всегда будет в твою пользу, какую бы глупость ты ни совершила.

– Даже если для этого придется убить?

– Даже если для этого придется умереть.

Тело наполнилось приятным теплом. Упершись ладонями в грудь мужчины, я толкнула его обратно на кровать. «А ведь это неплохой вариант, если вдруг Охотник не сдержит обещание», – тут же пронеслось в голове.

Наклонившись, я провела языком по губам, при этом прошептав:

– Ты поможешь мне?

– Сделаю все, что ты захочешь, родная.

В этот момент я почувствовала, что до сих пор оказываю сильное влияние на Уильяма.

Родная?

Неприятное чувство, зарождающееся в груди, заставило прикусить нижнюю губу. Так меня называл только один человек.

– Ты простишь меня? Скажи, Эмилия.

– Я уже тебя простила, – солгала я.

Решив насладиться последними вечерами перед прибытием на Восточное Побережье, я аккуратно сняла с шеи кулон, положив его под подушку, отчего мое тело моментально начало приятно покалывать, пробуждая сирену. Распахнув глаза, почувствовала, как их заволакивает алая пелена. Жабры тонкими рваными лепестками выступали из кожи. Я выгнула спину навстречу мужчине, отчего он невольно простонал. Вздрогнув всем телом, ощутила, как ладонь Уильяма уверенно скользит по моей шее. То ли он не хотел верить в происходящее, то ли действительно в порыве страсти не мог понять, к чему прикасается. Я услышала приглушенный стон, склонилась к мужчине и, прикусив его нижнюю губу до крови, начала жадно слизывать языком алые капли.

Мне нужно подготовиться к встрече с Охотником. Набраться сил, чтобы встретиться с ним лицом к лицу.

Проведя ладонью по щеке Уильяма, уселась на его бедра и впилась когтями в грудь, оставляя алые борозды. Мои руки скользили вниз к животу Уильяма, и, склонившись над ухом капитана, я шепотом произнесла:

– Моя очередь быть главной.

Уильям

– Сестра?! Ты серьезно?! – Мой голос сорвался на крик, внутри бушевал гнев, который я не мог обуздать.

Ночные короткие встречи, наполненные похотью и какой-то скрытой ненавистью со стороны Эмилии, вызывали во мне восторг и настороженность одновременно. Стоило ей снять кулон, который девушка носила, сколько я ее помню, как она становилась зверем, которого выпустили из клетки: ненасытным, полным агрессии и животного желания. Я позволял Эмилии делать с собой все: кусать, разрывать кожу, на которой после появлялись алые подтеки крови, в надежде, что так она выместит накопившуюся за столько лет злость. Я верил, что, претерпевая муки, избавляю от них ее.

Днем мы делали вид, будто не замечаем друг друга и всячески избегаем встреч. Пленница отталкивала меня словами и жестами, а ночью в пылу страсти оставляла на моем теле кровавые метки.

В один из вечеров я уговорил Эмилию остаться со мной до утра, зная, что на Восточном Побережье мы не сможем даже тайком видеться, не опасаясь быть замеченными. До последнего надеялся, что Эмилия оставит свою идею возмездия, но ошибся.

– Эмилия, я тебя спрашиваю! Сестра?! – пронзая девушку гневным взглядом, воскликнул я.

Эмилия сидела в кресле, расправив юбки пышного платья и тихо