Кто останется жив - будет смеяться - Джеймс Хедли Чейз

Сирены полицейских машин, приближавшихся к банку, покрыли звуки ее рыданий.

Капитан Перелл из полиции Лос-Анджелеса, прибывший на вертолете, сидел за столом. Менсон и я сидели перед ним. Бентли, помощник шерифа, стоял за Переллом. Капитан сразу же взял руководство операцией в свои руки. Этот человек относился к тому типу людей, которые бесстрашно берут ответственность на себя.

Когда я открыл двери банка и впустил вооруженных полицейских, капитан сухо спросил, что же произошло. Я показал пистолет. Один из полицейских сразу же забрал его у меня.

– Четыре человека заперты в зале с сейфами, – заявил я Переллу. – На втором этаже находится женщина, которой принадлежит этот пистолет. Она из той же самой банды, не вооружена, но тем не менее опасна.

Перелл щелкнул пальцами, и двое полицейских, достав револьверы, направились к лестнице. Мое сердце замерло. Может, во мне еще остались следы любви к Гленде?

– Типы, которые заперты, вооружены? – спросил Перелл.

– Да, один из них убийца, а второй ненормальный. Они все очень опасны.

– Ясно. Где женщина?

Выйдя из лифта, мы оказались свидетелями драмы.

– Остановитесь, – сказал один полицейский. – Она на подоконнике и собирается прыгнуть.

Через открытое окно в кабинете Менсона слышался гул толпы, собравшейся на улице. Перелл бесшумно проскользнул в комнату. Я следом за ним. Гленда стояла на подоконнике к нам спиной. Она смотрела вниз, на толпу.

– Позвольте мне поговорить с ней, – попросил я.

Капитан посторонился, и я начал медленно приближаться к ней.

– Гленда, – мягко проговорил я. – Подожди, я выпущу Гарри. Он захочет с тобой поговорить.

Узнав мой голос, она обернулась. Лицо ее было страшно бледное, с запавшими глазами, губы искусаны. Раньше я любил эту женщину, но теперь во мне не осталось ни капли любви. Я видел перед собой опасного, безумного, чужого человека, попавшего в ловушку.

– Скотина! – закричала она. – На, получай! – И вскинула руку с маленьким пистолетом 22-го калибра. Позади меня грохнул выстрел. Стрелял капитан. Я с ужасом увидел кровь. Гленда покачнулась и упала вниз. Раздались крики. Я добрался до кресла и рухнул в него. Будто во сне я слышал, как Перелл отдает приказы, но не понимал их смысла. Туда и обратно бегали люди, повсюду слышались голоса.

Я вдруг вспомнил ее на площадке для гольфа, вспомнил о великолепном ужине, которым она меня угостила, затем о том, как мы первый раз занимались с ней любовью. Она ждала меня на песке и намеревалась предать.

– Ларри! – От голоса Менсона я вздрогнул. Он стоял рядом со мной. – Они хотят, чтобы я открыл зал с сейфами. Я им повторяю: надо подождать до утра понедельника.

– Я могу их открыть. – Мой голос звучал очень тихо.

Менсон уставился на меня:

– Что ты говоришь?

– Прекрасно, Лукас, – сказал Перелл. – Расскажите нам.

Сидя за письменным столом Менсона, я рассказал все без утайки. Я ничего не скрывал в этом проклятом деле, зная, что флик, сидевший в углу, записывает каждое слово. Мне было на все наплевать. Я знал: моя исповедь появится во всех газетах, и Шарновилл мне придется покинуть. Тем не менее я все-таки подумал о Билле Диксоне. Ему нужен будет другой компаньон. Когда я закончил, некоторое время все молчали. Менсон смотрел на меня вопросительно и возмущенно. Я вытащил пленку из кармана и протянул ее Переллу:

– Вот запись беседы с Браннигамом. У его секретарши есть две другие пленки. Браннигам замешан в этом деле с самого начала. Вы найдете его в Пенсон-Бейн.

– Минуточку, – прервал меня капитан. – Тим, – обратился он к Бентли, – немедленно пошлите туда врача и «скорую помощь».

Едва Бентли выскочил из комнаты, в дверь просунулась голова сержанта.

– Все готово, капитан.

Перелл поднялся:

– Пошли со мной, Лукас. Если что-нибудь не так, предупредите меня.

Пока Менсон звонил своей жене, лифт спустил меня и капитана на первый этаж. Там мы увидели такую картину: четыре ослеплявших прожектора были направлены на дверь зала с сейфами, пять полицейских в пуленепробиваемых жилетах и с автоматами в руках прятались за прожекторами. Дюжина агентов, тоже вооруженных и тоже в пуленепробиваемых жилетах, находилась перед входом в банк.

– Они могут услышать нас через дверь? – спросил капитан.

– Нет.

– Существует средство приказать им сдаться?

– Нет.

Он пожал плечами:

– Ладно, это их дело. – Затем он обратился к пяти полицейским и сказал им: – Если они будут сопротивляться, стреляйте на поражение. – Затем он повернулся ко мне: – Теперь открывайте.

– На это понадобится двадцать минут.

– Мы не спешим. Действуйте.

Я поднялся на лифте на второй этаж, взял свои приспособления, потом вошел в кабинет Менсона. Он после разговора с женой принял свой обычный вид – преуспевающего банкира.

– Ларри, – сказал он, – теперь я представляю, что значит быть объектом шантажа. Даже такой человек, как Браннигам, поддался угрозам. Можете всегда рассчитывать на меня, ведь вы спасли жизнь моих детей.

Я его едва слушал, думая о четверых, находящихся в зале с сейфами. Я мог открыть дверь. Ну а что произойдет потом? Я подумал о четверых полицейских с автоматами в руках. Может, бандиты сдадутся? А Клаус? Он не захочет рисковать. Ему грозит пожизненное заключение. Нет, он не уступит. А Бенни? О, этот, без сомнения, выйдет и начнет стрелять. Гарри и Джо? Они, возможно, сдадутся.

– Ничего сейчас не говорите, Алекс, – попросил я, приготавливая свои приспособления.

Менсон смотрел, как я работаю. Мои руки дрожали, и мне понадобилось довольно много времени. Едва я присоединил устройство, как вошел Перелл.

– Двери откроются сразу, как только вы захотите, – доложил я.

– Подождите минуточку, – сказал он и выбежал из кабинета.

Я подождал две минуты, глядя на циферблат часов, затем набрал четыре цифры и поставил пленку. Через несколько секунд загорелся зеленый свет, указывавший, что дверь в зал с сейфами открыта. Я выбежал из кабинета. В тот момент, когда я достиг лестницы, послышались пистолетные выстрелы, затем оглушительные автоматные очереди. Пока я бегом спускался по лестнице, выстрелы не прекращались. Я буквально влетел в холл и увидел: все кончено.

Клаус лежал в луже крови. Бенни вопил о пощаде. В середине холла валялся Джо, согнувшись вдвое. А Гарри? Я оглянулся на вход в зал с сейфами. Полицейский закричал:

– Выходите! Руки на голову!

В холле плавал пороховой дым. Через некоторое время появился Гарри, держа руки на голове, и медленно двинулся вперед. Высокий, бородатый, бледный, несмотря на загар. «Единственный мужчина в моей жизни», – говорила Гленда. Вероятно, он проведет остаток своей жизни за решеткой. Рассмотрев его хорошенько, я понял, почему Гленда любила его так страстно. Он сохранил невозмутимый вид, уверенность в себе, такой никогда не изменится. Бенни увели. Четверо полицейских окружили Гарри, и один надел на него наручники. Гарри обернулся и увидел меня. На его лице появилась бледная улыбка.