Прогрессор каменного века. Книга 3. Академия демиургов - Александр Абердин

Брутальности, кровищи и мяса в их произведениях так и не появилось, зато в них добавилось любви, нежности, созидания, доброты и, самое главное — энергии танца на лезвии ножа, а вместе с тем высокой ответственности за каждый свой шаг и раздумий о том, каким именно он должен быть. В общем писатели и поэты призывали ведлов к строгой самооценке и критическому взгляду, обращённому на самого себя. Ну, а ещё они стали очень много фантазировать на такой тонкий предмет, как демиурги бесконечной Вселенной и их роль в мироздании. Вот этого Митяй от них совсем не ожидал и, честно говоря, попросту обалдел от некоторых рассуждений. Более того, когда в его сознании прозвенел последний звонок, его, словно кипятком ошпарило. Да, танец на лезвии ножа он прошел и теперь умел смело взглянуть в лицо смертельной опасности, улыбнуться и затем ловко обойти все опасные ловушки, чтобы выбраться живым и невредимым из любой передряги, да, при этом ещё не наломать с треском на всю округу дров, после чего придётся долго гадать, кто представляет из себя большую опасность, стая голодных хищников или тупоголовый ведл, идущий к своей цели напрямик. В общем Митяй подумал о том, что ему, скорее всего, уже очень скоро предстоит держать отчёт перед демиургами, направившими его в далёкое прошлое, чтобы изменить судьбу Матери Земли и протянуть руку помощи её сёстрам, живущим в одном с ней доме — галактике.

Целую неделю после дня рождения, которое он отпраздновал в огромной компании друзей, ничего не происходило и Митяй даже подумал, что последний звонок ему просто померещился, но сегодня утром он проснулся с пониманием того, что его время на Земле истекло и в полдень он должен уйти. На всякий случай последние пять дней он только тем и занимался, что приводил все свои дела в порядок и писал большое, пространное завещание народу Говорящих Камней, Тане, всем своим потомкам, а также друзьям, проводя в Хрустальной Башне Знаний по восемь часов в день. Утром он встал, принял душ, побрился и за завтраком на веранде, за столом, как всегда, собралось около полусотни человек, обведя всех насмешливым взглядом, вдруг сказал:

— Ребята, не к столу будет сказано, но сегодня в полдень я вас покину. В общем отойду в мир иной и может случиться такое, что вам и похоронить будет нечего. Танюша, в Башне, на моём столе лежат диски с моими завещаниями. Как только я вас покину, разберись с ними. Меня позвали, любимая, и я думаю, что скоро они позовут и тебя. Разумеется, если я не наделал тут таких косяков, что кому-то придётся всё переделывать.

Митяй умолк и на веранде воцарилась гробовая тишина. Глаза Тани быстро наполнились слезами и она жалобно всхлипнула, после чего попыталась обратиться к мужу телепатически, но он отрицательно помотал головой. С его лица не сходила улыбка и это всех сбивало с толка. Стас, понурив голову, спросил:

— Митяй, мы можем как-то это предотвратить? Может быть стоит провести большое ведловство, чтобы тебя не забрали? Громко и беспечно рассмеявшись, Митяй воскликнул:

— Стас, о чём ты говоришь! Таня, ребята мои дорогие, не лейте вы так слёз. Про мир иной, похороны и свои завещания я ведь сказал вам вовсе не потому, что собираюсь врезать дуба. Всё обстоит совершенно иначе. Просто закончился второй этап моей земной жизни и демиурги призвали меня к себе. Представьте себе, я ведь могу никуда и не уходить, но как раз этого не собираюсь делать. Вдруг они не позовут меня во второй раз? Поэтому сегодня в полдень я обязательно должен уйти от вас. Поймите, я действительно не умру, а просто покину этот мир и перенесусь в другой, где ко мне присоединится моя жена. Не знаю что там с нами будет, но через какое-то время мы оба к вам вернёмся. Думаю, что лет через двести, не меньше. Поэтому лично меня сейчас волнует только одно, как бы мне обставить свой уход с одной стороны торжественно, а с другой не устраивать всеобщего кипиша. Он вам совершенно не нужен. Думаю, что правильнее всего нам будет подняться в Башню, там я сяду за свой стол, выпью вместе с вами бокал славного вина и отправлюсь в путь.

Не то что бы слова Митяя полностью успокоили Таню и его друзей, но у них во взгляде появилась надежда. С веранды они переместились в тенистый сад и там промеж них начался неспешный, по большей части весёлый, разговор. К ним в саду присоединялись все те ведлы, с которыми Митяй хотя и познакомился в разные годы, но именно они стали его самыми близкими друзьями. Многие прилетали издалека. То и дело в саду звучал смех, это Митяй вспоминал то один, то другой смешной случай, который и в самом деле мог вызвать улыбку, вроде того:

— Сижу я за столом, словно кукла, и, вдруг, вижу, как на пригорке появляется, ну, очень уж занятная троица — четверо парней волокут носилки, а на них сидит Стас, страшный, как Баба-Яга…

Да, Митяю было что вспомнить, ведь за эти триста лет произошло столько удивительных событий. Последние часы общения с женой, детьми, потомками и друзьями прошли быстро и вскоре они поднялись в Хрустальную Башню Знаний. За десять минут до полудня он сел в своё старое, потёртое кресло и взял в руки бокал красного вина. Подняв его, он сказал:

— Ну, друзья мои, счастливо вам оставаться. Не грустите обо мне и помните, ведлы не умирают, они становятся демиургами, а потом отправляются к краю сферы Вселенной, чтобы та продолжала расти. Нам только кажется, что Вселенная бесконечна и что она была всегда. Всему есть начало, друзья мои, нет только конца ведловству демиургов и созданной ими Вселенной, поэтому не нужно грустить из-за того, что я вас покидаю. Мне предстоит ещё вернуться, а вы ждите, когда призовут вас и помните, каждому ведлу суждено стать демиургом, если он того страстно желает и стремится к этому. За всех ему ответила Таня:

— В добрый путь, Митяй, лёгкой и приятной тебе дороги. Я скоро приду к тебе независимо от того, позовут меня демиурги или нет. Ты моя единственная любовь и ты для меня самый главный из всех демиургов Вселенной.

Ровно в полдень Митяй, одевшийся по этому случаю в свой белоснежный голливудско-индейско-ковбойский нанокостюм с широкополой стетсоновской шляпой, только на белых казаках без единого шва не было шпор, а на талии двух поясных патронташей с кобурами и вложенными в них кольтами «Писмейкер», ушел из Дмитрограда на виду всего народа Говорящих Камней. Он в считанные секунды превратился в золотое облачко и просто растаял, прихватив с собой пустой хрустальный бокал, который держал в правой руке. В Хрустально Башне Знания, в которой стояло вокруг стола множество ведлов, раздался единодушный вздох огорчения. Многие женщины не выдержали и всхлипнули, а мужчины ещё раз шумно вздохнули. Ушел Учитель с большой буквы, ушел Митяй, к которому можно было прийти среди ночи с любым вопросом или просьбой, ушел тот человек, который вывел их из каменного века, научил великому ведловству и вместе с ними создал такую цивилизацию, которой ещё никто не видел в этой галактике. На весь народ Говорящих Камней тотчас нашла такая печаль, что мало кто смог удержаться от того, чтобы из его глаз не потекли слёзы. Вместе с тем никого из ведлов не охватили ни глубокое горе, ни неизбывная тоска, ведь Митяй не умер, он просто откликнулся на призыв демиургов и пошел к ним. Однако, вместе с тем всех ведлов тотчас охватила печаль и все они чуть ли не с мольбой обратили свои взоры на Таню. За круглым столом стояло всего два кресла и Таня сидела во втором слева от того, в котором ещё несколько мгновений сидел её муж. Поймав на себе этот взгляд, девушка в белоснежном нанокостюме покорительницы прерий с такой же белой шляпой, отрицательно помотала головой и с улыбкой громко сказала: