Дочь для волка - Ханна Уиттен

Она должна была предпринять хоть что-нибудь. Эммон явно вымотан до предела. При одной мысли о теневых тварях, вырывающихся из леса, у Рэд кровь стыла в жилах. В одном она была тверда – магию свою она использовать не будет ни в коем случае. Слишком глубоко для этого страх угнездился в ее сердце. Все эти разговоры о магии ни к чему не могли привести, но Рэд была уверена, что сумеет подействовать и как-то иначе, не прибегая к этой мрачной силе. Эта возможность обязана была существовать.

Девушка остановилась у самого дальнего от ворот больного страж-древа. Корни его бугрились на покрытом мхом обломке стены. Туман, как серебристая лента, запутался в основаниях тонких ветвей. Рэд не прикасалась к нему, но подошла ближе, чем к любому из страж-древ, с которыми ей довелось столкнуться раньше. Какая-то странная вибрация прошла по атмосфере – несомненно, именно из-за того, что теперь Рэд отделяли от страж-древа всего пара шагов. Воздух словно загудел, она чувствовала это всей кожей. Странное ощущение, но неприятным она бы его не назвала. А когда принцесса моргнула, под веками разлилось золотистое сияние.

Рэд глубоко вдохнула. Выпрямилась во весь рост. Крышка пузырька поддалась не с первого раза, но когда ей наконец удалось ее открутить, в нос ударил густой медный запах крови. Слишком густой, если вдуматься, для трех несчастных капель, болтавшихся на дне пузырька. Рэд протянула руку с пузырьком к корням древа.

– Что ты делаешь? – раздался мягкий голос позади.

Она оглянулась через плечо.

Эммон стоял прямо за ней. Туман клубился вокруг ног Волка, запускал тонкие щупальца в его распущенные, слишком длинные волосы. По лицу Эммона было невозможно ничего прочесть, выражение темных глаз было совершенно загадочным. Полные губы слегка приоткрылись.

Рэд замерла с пузырьком в руке, но пока не стала переворачивать его.

– Я думаю, ты солгал мне, – ответила она. – Я думаю, моя кровь может убивать теневых тварей и исцелять страж-древа. Если кровь Файфа, и Лиры, и твоя оказывает такое воздействие потому, что у каждого из вас есть Знак, значит, и моя обладает такой способностью. И неважно, отличаюсь ли я от других Вторых Дочерей.

Рэд ожидала, что Эммон придумает какие-нибудь новые опровержения и будет продолжать настаивать на своей лжи, но Волк застыл неподвижно. Двигался только кадык в его горле, когда он сглотнул.

– Это все несколько сложнее, но ты права. Твоя кровь годится на то, чтобы делать все, о чем ты упомянула, – все тем же спокойным, тихим голосом ответил Эммон, такой же неподвижный, как и деревья вокруг них. – Но цена за это будет несколько больше, чем я готов позволить тебе заплатить, Рэдарис. Если ты дашь Диколесью хоть каплю твоей крови, лес на этом не остановится. Не сможет.

Теневая тварь принимает облик Мерры, корни торчат из разорванного живота. Гайя, мертвая, пронизанная корнями насквозь. Все остальные Вторые Дочери, что исчезли средь деревьев, призванные тьмой. Крепко связанные с Диколесьем, но иначе, чем Рэд. Эммон так толком и не объяснил, в чем здесь разница. Единственное, к чему он возвращался снова и снова, – ужасная разрушительная сила, жаждущая заполонить все ее жилы, заменить их лозами, что пронзят все тело Рэд.

«Это закончится корнями и костями».

Рэд впилась взглядом в Эммона. Рука, держащая пузырек, начала слегка подрагивать.

– А может быть, я готова заплатить эту цену. Может, я предпочитаю накормить своей кровью эти ваши деревья и согласна принять все последствия этого, какими бы они ни были, чем пытаться прибегнуть к этой проклятой магии.

– Ты так сильно боишься себя самой? – спросил он недоверчиво и в то же время печально. Печаль эта откликнулась в груди Рэд с такой силой, что ее рука с пузырьком задрожала еще сильнее.

– Ты был там, – почти прошептала она. – Ты видел, во что она меня превращает. Это чудовищно!

– Не все. Я был сосредоточен на… другом. Но я знаю, что эта сила взрывоопасна, особенно поначалу. Что бы тогда ни произошло, я уверен, что это было не так чудовищно, как тебе это помнится.

Эммон неуверенно шагнул к ней, протягивая исполосованную шрамами руку.

– Ты не чудовищна.

Их глаза встретились над покрытой мхом и туманом земле.

Наконец Рэд позволила руке, держащей флакон, медленно опуститься. Затем протянула ее и вложила в его ладонь, протянутую навстречу. Глаза у нее защипало, она хрипло выдохнула, но Волк был достаточно деликатен, чтобы сделать вид, что ничего не заметил.

Он взял пузырек из ее рук, и грубые шрамы царапнули ее кожу.

– Ты поэтому решила остаться здесь? Из-за той ночи? Из-за того, что тогда произошло?

Рэд кивнула, боясь, что никакие слова не смогут поместиться сейчас между ними. Эммон вздохнул, положил пузырек с ее кровью в карман и взъерошил свои волосы.

– Я пытался найти другие пути. Что-то еще, что мы могли бы сделать. То, что…

«Свяжет, – подсказал ему тихий шелест веток. Мох на камнях под ногами Рэд почернел и засох. – Должны быть связаны. Должно быть двое. Как раньше».

Черное пятно мертвого мха расползлось еще больше, он скрутился в хрупкие иссохшие комья. «А ведь Диколесье так заплатило за свой голос, за возможность произнести эту пару слов», – вдруг поняла Рэд.

Двое. Гайя и Киаран. Волк и Вторая Дочь, связанные друг с другом.

Магия сильнее, когда ее плетут двое.

Голос стал тише, как будто лес устал. Трава высыхала и рассыпалась под ногами Рэд. Девушка поспешно попятилась и чуть не врезалась в Эммона. Его рука успокаивающе легла ей на плечо – теплая, испещренная свежими шрамами. Рэд на ватных ногах подалась назад, скрестила руки на груди, чтобы скрыть бьющую ее дрожь.

Волк смотрел на нее, глаза его в тени упавших на лицо волос казались совсем темными, рот сжался в узкую полоску. Его рука на миг повисла в воздухе, там, где было ее плечо, затем опустилась, заставив взметнуться клубы тумана. Эммон задумчиво вглядывался в ее лицо, словно у нее на лбу был написан ответ на какой-то не заданный вслух вопрос.

А затем он повернулся и скрылся в тумане, оставив Рэд в одиночестве.

* * *

Было похоже на то, что здесь, в Крепости, только Рэд пытается отмерять время по движению невидимого солнца; ночью с некоторой уверенностью можно было считать тот период, когда ты устал и когда небо чуть темнело, меняя нежно-лиловый оттенок на цвет спелой сливы. Лира закинула тор на спину, наполнила карманы пузырьками с кровью и опять ушла в дозор. Файф был на кухне, прибираясь там после обеда. Где был Эммон, Рэд не знала. Но собиралась его найти. Как только соберется с духом.

Рэд расхаживала перед камином взад-вперед и грызла большой палец. На ней все еще было платье, в которое она переоделась к обеду с Файфом и Лирой, – бордовое, до сих пор без единого пятнышка грязи или крови. Файф, как всегда, молчал, но Лира умела вести застольную беседу так, что в итоге всех, пусть ненадолго, окутывала приятная атмосфера товарищества. Было совершенно ясно, что они с Файфом знакомы уже много лет, и годы, проведенные в общей борьбе, создали крепкую связь между ними. Рядом с ними Рэд чувствовала себя лишней, чужой и не могла не задаться вопросом, испытывали ли ту же самую неловкость те Вторые Дочери, что трапезничали с Лирой и Файфом до нее. Хотя ни один из них ни словом не обмолвился о других Вторых Дочерях, или страж-древах, или о магии, прорастающей в крови. Ни разу. Тем не менее эти мрачные мысли бродили в глубине души Рэд, даже когда Файф и Лира вели непринужденную легкую беседу.